Книга Да, моя принцесса! - Александра Питкевич

Тихо вскрикнув, когда меня подхватили на руки, я рефлекторно обвила крепкую шею.

— Спальня? — резко, оглядываясь по сторонам, словно ожидал нападения, потребовал лорд.

— Там, — моя рука подрагивала.**

Дамиер осторожно опустил меня почти на центр постели, пожирая взглядом. Лорд глубоко дышал, словно боялся, что воздух вот-вот исчезнет.

Я же невольно поежилась под этим взглядом. Казалось, что Зиминик пытается запомнить каждую завитушку на моем теле, что слишком сильно выделялись на светлой коже. От этого хотелось прикрыться. Я чувствовала себя уязвимой, как никогда.

Тряхнув головой, отгоняя каких-то невидимых существ, Зиминик вдруг внимательно осмотрел комнату. Темные брови лорда хмурились.

— Пару мгновений, моя принцесса, — лорд резко развернулся к распахнутой двери. Я же не в силах больше справляться с внутренними ощущениями, быстро натянула на себя тонкое покрывало, наблюдая за мужчиной.

Зиминик захлопнул светлые створки. Щелкнул замок, и до меня донеслось тихое бормотание:

— Если кто-то сюда ввалится, во дворце станет одним трупом больше. Побережем же ближних от болезненной кончины. И их нервы от чрезмерного любопытства…

С последними словами, Дамиер опустил голову, и с пола стал подниматься туман. Неплотный, больше похожий на пелену из газовой ткани. Она тянулась к потолку, заполнив всю комнату. Глубоко вдохнув, я вдруг поняла, что воздух изменился, стал таким, словно мы и правда у моря, окутанные влажной, приятно холодящей пеленой. И вдруг в этом тонком, перетекающем мареве, стали вспыхивать маленькие золотые огоньки, похожие не звезды. Их свет преломлялся в этой водяной взвези, рассыпался бледными радугами превращая комнату в волшебную пещеру.

— Что это?

Дамиер поднял голову. Теперь его было видно плохо, только размытый силуэт но в голосе проскальзывало удовлетворение:

— А интересно получилось. Это защита, что глушит нашу магию. Водный туман.

— А звезды?

— А это так, только видимый эффект. Ни разу еще не пробовал. Тебе нравится? — подходя ближе, постепенно приобретая более четкие очертания, тихо спросил Зиминик. Кажется, после того как дверь оказалась закрыта на замок, Дамиера покинуло всякое беспокойство. Он говорил спокойно, вкрадчиво словно у нас двоих было в распоряжении все время мира.

— Мне очень нравится, — честно прошептала, переводя взгляд с мужчины, который меня слишком сильно волновал на искры, парящие в пространстве спальни.

— Вот и замечательно, — хмыкнул лорд, и перина продавилась под тяжестью его тела. — А теперь иди сюда, моя принцесса.

Теплая рука скользнула под покрывало, осторожно, словно пробуя, касаясь неожиданно продрогшего тела. Я вздрогнула от контраста ощущений.

— Когда ты успела замерзнуть? — меня обхватили уже гораздо увереннее, притянув к горячему телу, неожиданно жесткому и пряно пахнущему. Мышцы свело и никак не удавалось расслабиться, но теплые ладони скользнули по спине и неожиданно бессовестно опустились на ягодицы, сжавшись на полупопии.

— Эй! — вздрогнув, я попыталась стукнуть Дамиера по жесткой груди, но была слишком сильно прижата, чтобы руке хватило места для замаха. Лрод же просто рассмеялся, легко и светло.

— Ну вот. А то притворяешься лягушкой в моих объятиях. Словно я тебя силой сюда притянул. Отлежаться с отстраненным видом не получится, Арианна.

— Я и не думала…

Оправдания прозвучали как-то жалко даже для меня, и я умолкла на полуслове. Но, оказалось, что Дамиер их и не ждет. Лорд наклонился, легко, невесомо целуя в губы. Один раз, другой. Словно пробовал и опасался, что это может меня рассердить. Но я не чувствовала злости. Только то, как от его ладоней на моем теле, и от губ, во все стоны расходится тепло. Больше не было желания разговаривать или спорить, не хотелось уклоняться или бежать. Не хотелось больше воевать. Я могла себе позволить больше не быть рассудительной и строгой, внимательной и благоразумной. Можно было быть просто Ари.

Тело, откликаясь на каждое касание, парило и пело. Оно подрагивало, словно струны под руками умелого менестреля. А над головой сияли золотые искры, словно над нами расцветало звездное небо.**

Я лежала на животе, не в силах себя собрать или двинуть хоть одним мускулом. Вокруг все еще вились золотистые искры, но и они, и туман, поредели, словно медленно таяли. Дамиер лежал рядом на боку, медленно, едва касаясь, прочерчивая тонкие, побледневшие, теперь едва заметные рисунки на моей коже.

— Это должно пропасть совсем? — подал голос лорд, прижав палец сильнее, прочерчивая какую-то завитушку на пояснице, отчего я лениво дернула ногой.

— Спрашиваешь так, словно я знаю, — вяло отозвалась, не зная, хочу ли я спать, или мне и так прекрасно, — Сколько мы с мамой не искали, что это такое, так и не нашли никаких упоминаний. Если бы кто-то сказал, что так проявляется Зов…

Я замолчала, не зная, как продолжить.

— Стала бы леди Зиминик на пару лет раньше? — Дмиер хмыкнул, видно сам плохо представляя такое. Все, что случилось с нами до этого момента. Словно бы произошло по какому-то определенному плану, внести в который какие-то изменения казалось невозможным.

— Не думаю, — честно пробормотала в подушку, наслаждаясь легкой щекоткой и той осторожностью, с которой меня касались мужские руки. Я и не думал, что кожа может болеть от нехватки подобного внимания, но сейчас мне казалось, что я как разряженный магический кристалл, который поднесли к источнику, наполняюсь силой.

А еще казалось, что Дамиер тоже это ощущает, не убирая руку, не прекращая движения.

— Скорее всего, нет, — фыркнул мужчина, соглашаясь, и неожиданно поцеловал в спину между лопаток, вызывая сладкую дрожь во всем теле. И спросил с различимым смехом в голосе: — Когда нам ждать твою маму? И чего ждать?

Передернув плечами от перспективы вновь узреть недовольную родительницу, отозвалась:

— Она соскучилась по отцу, так что надеюсь, пока не покинет Твердыни. Но мне почему-то кажется, что твоя кандидатура ее обрадует. Все же, она знает тебя с детства и относится почти с любовью.

— Знает, как товарища сыновей по играм, а не как жениха своей единственной дочери. Впрочем, я уже не кандидат. Надеюсь, твои братья и кузены не полезут больше с кулаками.

Дамиер откинулся на подушки, и я тихо застонала от обиды. Мне не хватало касаний. Ощущение, что что-то отобрали, было настолько ярким, что хотелось рычать.

Со стороны Зиминика послышался тихий смех, и меня сгребли в объятия, укладывая на плечо. Из такого положения было отчетливо видно, как большой кровоподтек на мужской груди, полученный во время боя, начинает проходить. Определенно,