тарелку и возит вилкой. Не ест ничего, только мусолит туда-сюда. Да и мне жрать особо не охота, не лезет, а вот вино даже очень лезет.
Родители сматываются на танцы. Теть Ладу при хорошей музыке ничто удержать не может. Спарту деваться некуда, жена научила его красиво двигаться в паре, вот и отрываются сейчас. Мои тоже не отстают. Пока я наблюдал за предками, моя присуха свинтила. И куда же?
Подрываюсь искать. Бегло осмотрев холл, не вижу ее. Направляюсь в туалет. Женский, конечно. Ни разу не задумавшись, открываю дверь. Есть! Стоит перед зеркалом. Настороженно, но любопытно взирает. Опасается и правильно делает, что опасается. Ее пальчики сжимают край мрамора. С них стекает вода.
То ли вино подействовало, то ли хрен знаю что. Запираю за собой дверь и двигаюсь молча к ней. Мне реально сейчас похер на ее реакции. Вот как будет. Лера молча наблюдает. И может я бы и тормознулся, если бы не ее взгляд. Там нет явного отказа. Ну я ж не слепой! Там растерянное замешательство, вот что вижу. Это и толкает меня.
Резко подхватив, сажаю на широкую раковину. Развожу колени и встаю между ног. Держу, не отвожу глаз. Молчит, только глубже дышит, грудная клетка вздымается явно и волнующе. Двум руками веду от талии чуть выше, приближаюсь к лицу своим. Аромат ее губ на первобытных инстинктах ощущаю. Сладкая. Такая прекрасная. Хотя и сжалась вся, но не отталкивает меня. И это главное.
Трусь осторожно о ее щеки своими губами. Даже не отшатывается, только нервнее становится, напрягается сильнее. Я вдыхаю ее. Влипаю. Сатанею от желания.
— Лееррраааа, — выдыхаю в нежную кожу — моя малышка… Ты моя, Леееррррааааа….
— Я уже не знаю теперь.
Именно эти ноты в голосе подталкивают к тому, чтобы впиться в ее губы. Первая мысль при соприкосновение несет меня прямо в рай. Туда. Я теперь знаю, как это.
Мне все равно, что в дверь стучат. На все наплевать. Я впервые целую ее в том самом смысле, как парень целует охуеть как понравившуюся девушку. Весь мир замирает, а потом оглушительно расцветает самыми радужными красками. Обнимаю, как помешанный, трусь об нее, влипаю.
Прижимаю одной рукой, второй глажу лицо и шею. Осторожная апробация процесса перетекает в сумасшествие. Не могу больше контролировать ни хрена вообще. Хватаю за задницу и натягиваю на себя. Съезжает сильно, и чтобы не свалиться, обхватывает нечаянно меня ногами. А я не даю больше Лере сменить позу. Крепче прижимаюсь к ее промежности своим каменным членом и теряю управление совсем.
Она горячая. Ощущаю. Сильно. Так сильно, что начинаю тереться и толкаться необузданно. Но даже не это все срывает голову и качает пол под ногами. Не это!
Лерка меня целует сама. Обхватила не только ногами, она и руками жмет шею так, что следы останутся. Раздирает ногтями дикарка. Жаркая. Необузданная. Инстинктивная. Лижет мой язык, тащит в свой рот, обхватывает губами и сосет. Бля…. Сосет.
Небо и земля меняются местами. Хочу сейчас ее грудь. Сейчас! Перемещаю руки, а она не дает, вырывается. Что за херня? Еще раз хочу залезть и спустить ткань с плеч. Сопротивляется. Ок, не дурак. Оставляю попытки и сосредотачиваюсь на другом.
Я не помню и не хочу помнить, сколько длится наш поцелуй. Загребаю жар, не могу прийти ни к какому насыщению. Мало мне. Я жадно лижу ее шею и вновь и вновь возвращаюсь к губам. Лерка снова засасывает мой язык, что она творит с ним… и я всё… Мне пиздец. Шире развожу ее ноги и теснее соприкасаюсь каменным членом с ее промежностью. Мокрый жар опаляет меня страшно и пекуще. Теряю почву, теряю мир, теряю всё! Максимально быстро толкаюсь в нее через эти мешающие слои одежды и внезапно кончаю.
Странные, сбивающие с ног ощущения. Когда проходит первый шок, очумело промаргиваюсь, но от Леры не отхожу. Продолжаю ее обнимать. Она тяжело дышит мне в шею. Она тоже кончила? Похоже на то, но проверить не решаюсь, не потому что боюсь, просто не хочу торопить. До груди же не дала коснуться, а туда тем более. А жаль! Мне пиздец, как жаль! Я так хочу, кто бы знал, как же я хочу. Сжав зубы, матерясь про себя на весь белый свет, сволакиваюсь в подобие чего-то целостного и хотя бы немного мыслящее.
— Ты как? — покачиваю ее в руках.
— Нормально, — глухо говорит и по-прежнему не смотрит на меня.
— Послушай…
— Мот, все! — резко отстраняется и спрыгивает с поверхности.
Неловко приземлившись, покачивается и я подхватываю ее. Вновь притягиваю, попутно вдыхая аромат атласной кожи. Замирает и тоже ловит секунды. Ведем себя так, словно мы любовники, случайно сбежавшие от своих половин для перепиха. И будто быстрее надо возвращаться. Но это же не так.
— Все нормально?
— Да. Ты иди. Я позже приду.
— Лер, надо поговорить, — задерживаю руку.
— Потом, Мот. Дай время.
— Хорошо.
Это хотя бы не отказ. Шок у нее, наверное. Ладно, оставлю. Хотя уходить сейчас, это последнее, что хочу сделать, но отказать не могу. Я теперь вообще ей не смогу ни в чем отказать!
11
— Ты где? — барабаню руками по стеклу стола.
— Дома.
— Один?
— А что случилось, Лер?
— Один???
— Да.
— Я приду сейчас.
— Ты-ы-ы? Ко мне???
— Глухой?
— Нет.
— Иду.
На хрен. Я пойду. Или сейчас или никогда. Мне надо понять. Да-да. Мне это очень срочно надо. Наматываю по комнате круги, попутно сшибая мебель. Не могу места найти себе. Мотаюсь и мотаюсь без устали, не знаю сколько метров набегала. Матвей. Матвейчик! Гребаный кот! Был же другом детства и наставником каким-никаким. А тут здрассьти-приехали.
Натыкаюсь на стену и пытаюсь идти дальше. Куда? Совсем с ума сошла. Резкий поворот и зарываюсь в покрывало на кровати. На фига я ему позвонила? На фига? Дура какая! Спиной чувствовала, что надо отмазываться от похода в филармонию. Потом ужин этот. Ведь смоталась в туалет от греха по дальше. Выцепил разведчик проныра. Нигде от него не спрячешься.
Ладно, признаюсь себе, что теперь и я в другую сторону на Мота смотреть начинаю. Дико, странно и непонятно мне. На фига это все? За каким хреном? Я перерождаюсь. Точнее ощущения мои перерождаются и перекувыркиваются. Господи, а что, есть такое слово? Я сбрендила. Сошла с ума.
Как же странно, когда все становится с ног на голову. Жили не тужили, а тут такое. Какой же он! Я и не знала, что целоваться так может.
