превращаясь в центр паломничества всех христиан. Иудейская пустыня (или, как ее иначе называли, пустыня Святого Града) стала одним из главных монашеских центров, и в период с IV по VII в. в ней было около 90 больших монастырей, а число монахов достигало нескольких тысяч. Иерусалим не был важным административным или экономическим центром, однако это компенсировалось религиозным значением города: главной святыней для христианского мира являлся Храм Воскресения (он же Храм Гроба Господня), выстроенный в Иерусалиме императором Константином в IV в., а также хранившийся в нем в то время Крест Господень.
В 614 г. вся христианская Палестина и Иерусалим с его святынями подверглись ужасающему персидскому разгрому. Еще на пути к Иерусалиму персами были разрушены почти все монастыри Иудейской пустыни, а многие монахи стали мучениками. И сегодня почти в каждом монастыре этого региона сохраняются мощи монахов, погибших в 614 г. при персидском нашествии. После этого монашеству Святой Земли уже не суждено было возродиться в прежнем количестве и значении. Помимо монастырей персы разрушали города и ирригационные системы, вырубали деревья, что наносило урон всей системе земледелия и положило начало превращению страны в пустыню после многих веков тщательного возделывания. Вскоре это будет только усилено арабским завоеванием.
Иерусалим также подвергся разгрому. Были разрушены христианские храмы, в том числе и Храм Воскресения. Число жертв достигло нескольких десятков тысяч, и в первую очередь это было именно христианское население города. Крест Господень и множество святынь были увезены персами в их столицу Ктесифон, что должно было подчеркивать победу зороастрийской Персии над христианским миром. Это дает возможность предполагать, что для Хосрова вся эта война имела определенный религиозный смысл, что, в свою очередь, придало религиозную окраску предприятиям Ираклия, которые во многом стали прообразом будущих крестовых походов.
Важным в этой войне было и то, что многие группы населения византийского Ближнего Востока приняли сторону персов. В первую очередь это были монофизиты, испытывавшие серьезные притеснения со времен Юстиниана, и евреи, основной религиозный и культурный центр которых находился в то время не в Палестине или Европе, а в Месопотамии, то есть как раз в пределах Персидской империи.
По словам русского византиниста Н. П. Кондакова, «это было бедствие, неслыханное после взятия Иерусалима при Тите и на этот раз непоправимое: для этого города уже не было потом эры, подобной временам Константина, и великолепные сооружения в его стенах, подобно так называемой Омаровой мечети, уже не составят эпохи в истории; отныне город и его здания приходят в упадок, со ступеньки на ступеньку, и самые крестовые походы, изобилующие всякого рода результатами и, пожалуй, всякой добычей для самой Европы, отзовутся только смутой, путаницей и разложением в жизни самого Иерусалима. Персидское нашествие разом снесло наносную, искусственную грекоримскую культуру Палестины, разорило земледелие, обезлюдило города, уничтожило или на время, или навсегда монастыри и лавры, прекратило торговлю. Этим нашествием освободились от прежних уз и страха грабительские племена арабов, и они приготовились к сплочению в будущем и повсеместному наступлению. Отныне период культурного развития страны кончен»[1].
Из Палестины персидская армия двинулась в Египет. В 619 г. пала Александрия, и весь Египет со своим по преимуществу монофизитским населением оказался в руках персов. Завоевание Египта имело для империи тяжелые экономические последствия, так как эта процветающая провинция в течение многих веков являлась житницей империи, снабжая зерном сам Константинополь. По замечанию Георгия Острогорского: «Можно было подумать, что возрождается древняя империя Ахеменидов, хотя еще совсем недавно казалось, что Юстиниан почти что восстановил древний imperium romanum»[2].
Однако персы не ограничились одним Ближним Востоком. Еще до завоевания Египта, в 615 г., они двинулись в Малую Азию, не встречая серьезного сопротивления еще ранее разгромленной византийской армии. Их войско дошло до самого Босфора и встало около византийской столицы, захватив Халкидон.
Помимо персов, другими серьезными врагами византийцев (а соответственно, союзником персов) были славяне и авары, угрожавшие византийцам с севера. Во главе с аварским ханом они дошли до самого Константинополя, разоряя на своем пути балканские области империи. Во время встречи с ханом в городе Гераклее в июне 617 г. сам император Ираклий чуть не пал жертвой их коварства. Однако от варваров удалось откупиться богатыми дарами, и блокада Константинополя была прорвана с одной из сторон. Оставались персы, но, лишившись союзников в лице аваров и славян, они решили отойти от столицы. Примерно в эти же годы (начало 20-х гг.) на западе вестготы захватили у империи остававшиеся у нее владения в Испании, не сумев добраться лишь до Балеарских островов, на которых под охраной флота сохранилась римская власть.
Оказавшись в столь тяжелой ситуации, Византия в очередной раз смогла выжить и даже вскоре полностью разгромить своего давнего врага – Персидское государство, которое уже было готово праздновать окончательную победу над Новым христианским Римом. Это удалось отчасти из-за разлада между персами и аварами, что помогло спасти столицу, но в первую очередь из-за внутренней перестройки империи, произведенной императором Ираклием на краю гибели государства. А ведь при этом в начале своего нелегкого правления Ираклий всерьез думал о том, чтобы уехать из Константинополя и перенести столицу в родной для него Карфаген, пытаясь превратить северную Африку в основу и центр Римского государства. В то время он удержался от этого благодаря харизматической личности константинопольского патриарха Сергия. История подтвердила правильность этого решения, дав Константинополю и Византийской империи еще восьмивековую историю.
Освобождая Константинополь от осады аваров и славян, с одной стороны, и персов – с другой, византийцы применили свой испытанный способ, у которого и дальше было большое будущее в их истории, – разъединение врагов и подкуп одного из них. На деньги покупались обычно варвары, как произошло в этот раз с аварами. По большому счету это было серьезным успехом византийской дипломатии, столь часто приходившей на помощь византийскому оружию. С персами в данном случае это бы не прошло, особенно учитывая религиозную заинтересованность Хосрова в борьбе с христианской Византией. Но перед тем, как начать «реконкисту» Ближнего Востока, византийцы добились еще одного успеха своей дипломатии и религиозной харизмы: в Константинополе в 619 г. принял крещение болгарский хан Куврат, который позже станет основателем государства Великая Болгария. Болгарские племена, кочевавшие в то время в степях к северу от Черного и Каспийского морей, после дипломатического поражения аваров у стен Константинополя сочли возможным избавиться от зависимости от них. Неудивительно, что в этом они нашли поддержку императора Ираклия. После успешного освобождения от аваров Куврат прибыл во главе болгарского посольства в Константинополь, принял крещение
