и классная. Так что не надо мне тут депрессию и сырость разводить. Может, друг Никиты как раз из тех будет, кому нужна умная и красивая, а не пустышка.
Даша молчит, я вожусь с причёской, стараюсь не переборщить. Не хочу, чтобы всем вокруг казалось, что я иду на свидание к любви всей своей жизни. Нет, я просто хочу хорошо выглядеть сегодняшним вечером, а нет вот это вот всё, о чём в романах пишут.
— Волнуюсь чего-то, — всё-таки признаюсь, заканчивая с приготовлениями, почти довольная результатом.
На веках пастельные тени, брови яркие, глаза сияют сияют морской синевой, на губах нежно-розовый блеск — скромно, без претензий, но не блёкло. То, что надо!
— Никита этот хотя бы имя твоё выучил?
— Ага. Ни разу деткой не назвал, представляешь?
— Растёт над собой, надо же.
Мы смеёмся, а Даша помогает мне выбрать платье:
— В синем иди, тебе под цвет глаз подходит, — выносит вердикт, когда кручусь перед ней в красивом платье, которое купила на недавней распродаже. — Поразишь парня в самое сердце!
— Спасибо, что согласилась со мной пойти, — обнимаю Дашу, когда до выхода остаётся всего несколько минут.
— А для чего ещё нужны друзья?
Простая истина, но от этого не менее важная.
Я отправляю Юльке селфи, она отвечает голосовым, в котором только восторги и нечленораздельное восхищённое бульканье.
— Дурочка, — смеюсь в ответном голосовом и замечаю новое сообщение от Никиты.
Вдруг он пишет, чтобы всё отменить? Вдруг дела какие-то организовались? Не скажу, что вырву на себе все волосы и буду рыдать всю ночь напролёт, но очень жаль убитого на приготовления часа.
Однако в сообщении всего лишь фотка. На ней Никита одет в модный тонкий трикотажный свитшот нежно-голубого цвета, так подходящего его глазам, волосы уложены в художественном беспорядке, а светлые брюки сидят идеально на бёдрах.
«Весь день себе места найти не могу. Влюбился, аж сердце выпрыгивает».
А он напористый…
— Хорошенький, — замечает Даша, заглядывая мне через плечо. — Надеюсь, дружок его будет тоже симпатичным. Ну или хотя бы умный, чтобы от скуки не умереть.
Помолчав немного, она добавляет:
— Нет, всё-таки я откуда-то его знаю, только вспомнить никак не могу… ладно! Пойдём?
Даша решительно выталкивает меня в коридор — я едва сумочку успеваю взять, — щебечет о чём-то, а у меня гул в ушах.
Наверное, в этом стыдно признаваться, но я впервые иду на свидание с парнем.
* * *
Верчу головой, выискиваю в толпе Никиту. Возле касс ажиотаж, рядом с буфетом толпа. Каждый хочет урвать заранее ведро попкорна, а девочки за стойкой, похожие на многорукую богиню Лакшми, трудятся изо всех сил, аж кепки слетают.
Мне неловко от мысли, что он может не прийти. Вдруг передумал? Вдруг это вообще — розыгрыш? Шутка? До сеанса остаётся десять минут, и пауза совсем неприличная.
— Я думала, мы в кафешке перед фильмом посидим, — Даша выглядит разочарованной, а мне больше всего на свете хочется слинять отсюда тихонько.
Чёрт, похоже, Лавров смертельно меня искалечил и насадит тысячу комплексов. Провались в пропасть, Демид, в жерло вулкана! Нечего в моих мыслях появляться, придурок!
— Оу, вон он! — Даша толкает меня в бок.
Оборачиваюсь, замечаю Никиту. Он выглядывает кого-то, а завидев нас, расплывается в широкой белозубой улыбке.
Идёт, уверенно рассекая толпу, весь вперёд подаётся, радуется.
— Кажется, ты ему действительно нравишься, — шипит на ухо Даша, и я едва слышу её слова сквозь мерный гул толпы.
Даша цепляет меня под руку, подбородок на плечо кладёт, смотрит на идущего к нам Никиту. В его руках два огромных ведра с попкорном, он ещё красивее, чем мне запомнился, а взгляд синих глаз, на меня устремлённый, до печёнок пронимает.
— Думаешь нравлюсь? — шепчу на ухо Даше, а она кивает.
Никита останавливается в шаге, в зону комфорта не вторгается, держится на вежливом расстоянии, а взгляд во мне дырку прожигает, смущает дико.
— Это вам, — протягивает ведро попкорна, своё к боку прижимает, улыбается широко и беззаботно.
— Спасибо, Никита, — Даша берёт несколько белых сладких зёрен и лихо забрасывает в рот, но Никита даже не смотрит на неё.
Он смотрит на меня.
— Ярослава… — с придыханием.
В его тоне так много нежности, что я теряюсь и не знаю, куда себя деть. Неловко и чуточку стыдно, будто стою голой в просторном фойе крупнейшего кинотеатра города, а все вокруг пялятся на меня.
Даша хмыкает, крепче меня под локоть хватает, поддерживает и возвращает на землю. Попкорн сладко пахнет карамелью, меня начинает тошнить — я ненавижу сладкий попкорн.
— Давай мне, — без слов понимает меня Даша.
Мы перебрасываемся ерундовыми фразами, обмениваемся пустотой. О погоде говорим, о природе — скучно. Никита укладывает руку на мою спину, чуть пониже лопаток, и ладонь его через минуту уже на пояснице.
Дёргаюсь, улыбаюсь широко и скидываю настырную руку настырного Никиты. Нечего меня лапать, обойдётся. Мне неуютно от тактильного контакта с ним, и я никак не могу понять природу моего замешательства.
Никита ведь красивый. Очень! Настолько, что дух захватывает. А ещё по всему видно, что я нравлюсь ему, но что-то меня останавливает.
Глупости, Яся! Ты просто дурочка! Никита — нормальный парень, нечего пароить.
Вдруг вспоминается, как мальчик из класса старше целую четверть пытался за мной ухаживать, дарил цветы и подкладывал записки в мою сумку, а потом оказалось, что это Лавров его подговорил.
Может быть, сейчас такая же история?
Подходит время сеанса. Никита подталкивает нас в зал, мы в сумраке находим нужные места, усаживаемся.
— А где твой друг? — спохватывается Даша, отсеченная от меня стройной фигурой Никиты.
Её место самое крайнее, следом сидит Никита, я рядом с ним, а возле меня свободное место. В зале удивительно пусто, почти весь ряд свободен.
От Никиты пахнет сладко, от этого мне дурно становится, вплоть до тёмной ряби перед глазами и кислого комка в горле. Отвернувшись, украдкой тру нос о плечо, пытаюсь справиться с нахлынувшей тошнотой.
Ничего не замечающий Никита, ставит своё ведро с попкорном на сиденье, зажимает бёдрами, растягивается на сиденьи, ноги вытягивает и вдруг оказывается как-то очень близко. Я инстинктивно отодвигаюсь чуточку дальше, словно пытаюсь выпихнуть настырного парня из своей зоны комфорта.
Сосредоточенно смотрю на экран. На нём мультик о предприимчивом зверьке, который вырыл для себя самую удобную нору и поимел кучу неприятностей с соседями. Смешно и трогательно, я смеюсь, умиляясь, но вдруг давлюсь, сдавленно кашляю, краем глаза фиксирую силуэт.
Знакомый силуэт.
Чёрт!
Демид усаживается на свободное место рядом со мной, и это самое ужасное, что могло
