ерунда, запомнилось обсуждение цвета леденцов в пакете «М&М». Мои друзья-американцы были в основном профессорами, как-то с ними у меня получалось найти общий язык, в отличие от основной массы; а ещё пожилые люди тоже доброжелательные, и, конечно, мои студенты, а также многие сотрудники вне зависимости от возраста – большой список получается.
3.2. Русское общение в Америке. Наши хобби
На новом месте ученые обжились, и не последнюю роль сыграло большое русское общество, которое оказалось там. Выяснилось, что русские дружат (не общаются, а именно дружат!) только с русскими (я понимаю под русскими всех жителей бывшего Советского Союза); исключения, конечно, бывают, но не часто. Первые годы были особенно бурными в общении – нам было интересно встречаться с приехавшими эмигрантами, среди которых были художники, писатели, люди других профессий, с которыми мы, может быть, не встретились бы в наших моногородках, где жили только физики и биологи. Потом, когда русских стало много, они опять сегрегировались по своим «стратам».
Священники русской зарубежной церкви приглашали нас домой в гости. Мы, представители третьей волны эмиграции, были для них чем-то диковинным. Первую и вторую волны они знали, сами были выходцами из этих волн. Первая волна (я бы даже сказала, те, кто родился в России) к этому моменту была уже небольшой, хотя и включала долгожителей, кто еще участвовал в Гражданской войне; их дети в большинстве своем (по личному опыту) сохранили русскость и привязанность к церкви, а вот внуки уже полностью ассимилировались. В основном в церкви были представители послевоенной второй волны, исторически мало известной, в отличие от первой волны с ее богатой аурой и очень известными представителями. Когда я говорю об эмиграции 90-х, то это сложный вопрос, тут надо делить на этническую составляющую: еврейская эмиграция – да, состоялась, поскольку уезжали большими семьями и даже целыми сообществами, например, бухарские евреи. Однако некоторые вернулись, особенно те, кто был немолодого возраста, чтобы иметь возможность работать в России. А вот этническая русская – более аморфная: кто-то вернулся, у кого-то вернулись дети, кто-то планирует вернуться или живет на две страны, у многих близкие родственники остались в России, включая родителей или детей. Тут, скорее, можно говорить о людях, которые уехали на работу или вышли замуж, чем об истинной эмиграции.
Эмиграция начала 1990-х (точнее люди, приехавшие в это время) была вся из Советского Союза, церковь для них была чем-то далёким. Отец Василий, сначала священник в Варшаве, затем в Сакраменто, потом ставший митрофорным протоиереем в Сан-Франциско, понимая наш какой-то внешний интерес, пытался как-то разнообразить службу в церкви, добавляя к ней культурную программу – встречи с писателями, художниками, театральными деятелями, приехавшими из России. Надо сказать, что особенно преуспевшие на перестроечном поприще деятели искусства получили профессорские позиции в американских университетах. Я помню, что лично приглашала одного из писателей, профессора в Университете Калифорнии. Он критиковал одну из известных личностей времён Советской власти во время встречи в церкви, его рассказ был очень популярен во времена перестройки. Помню посиделки дома после выставок у одного из художников, который выставлялся на Малой Грузинской, а потом получил позицию профессора в колледже.
Я начала выяснять, какая тут русская церковь, и кто такой протоирей. Протоиерей – старший иерей (официальное название православного священника), принадлежит к белому духовенству (тому, которое может жениться, в отличие от монахов – чёрного духовенства), обычно настоятель храма. За особые заслуги перед церковью протоиерею может быть даровано право ношения митры, головного убора. Такой протоиерей называется митрофорным. В чёрном духовенстве соответствующим титулом будет архимандрит. Выяснилось, что русской церкви тут, в Америке, целых три вида. Первая, Православная церковь в Америке (англ. Orthodox Church in America), сокращённо ПЦА, англ. OCA; неофициально также Американская православная церковь) – это церковь, которой была предоставлена автокефалия в 1970 году Русской православной церковью, и она признаётся автокефальной Грузинской, Болгарской, Польской, Чешской и Словацкой православными церквями. Остальные поместные церкви рассматривают ПЦА как часть Московского патриархата. Предстоятель этой церкви носит титул «Архиепископ Вашингтонский, Митрополит всей Америки и Канады». Создание этой церкви относится ко времени освоения русскими Аляски, когда в 1794 г. приехала на Аляску миссия из шести монахов Валаамского монастыря и двух монахов Коневского монастыря (около Ладожского озера). После революции приток эмигрантов обеспечивал её дальнейшее существование. Однако в 50-х годах происходит американизация этой церкви, службы проводятся на английском языке, её прихожанами становятся или потомки русских, для которых английский является родным языком, или американцы. В 2005-2008 годах в этой церкви был финансовый скандал, дело рассматривалось даже Сенатом. В 2011 г. состоялось первое совместное богослужение ПЦА и РПЦЗ. Всего ПЦА имеет 60 приходов и в 2019 году имела 19 монастырей. Именно этой церкви и принадлежал храм, который мы посещали.
Второй вид православной церкви – Русская православная церковь заграницей (сокращённо РПЦЗ; другие названия – Русская зарубежная церковь, Русская православная церковь за рубежом; англ. the Russian Orthodox Church Outside of Russia; ROCOR или англ. the Russian Orthodox Church Abroad, ROCA) – самоуправляемая церковь в составе Московского патриархата (с 17 мая 2007 года). Эта церковь была организована в 20-х, когда приехала русская эмиграция. Через несколько лет часть приходов отделилась и перешла в ПЦА. Всего РПЦЗ имеет 8 епархий, из их 3 в Америке и 5 по всему миру. Основная часть приходов находится в США – 153 прихода и 12 монастырей (на 2013 год). И наконец, третий вид – Патриаршие приходы в США: – каноническое подразделение Русской православной церкви (англ. SCOBA), принадлежит Московскому патриархату. Это подразделение образовалось в 1970 году при отделении от ПЦА, имеет 30 храмов и 1 монастырь.
Когда я в 1999 г. приехала в Россию, то увидела произошедшую перемену – все мои сотрудники стали ходить в церковь. Я очень ценю роль церкви и считаю, что какое-то обновление, улучшение социальной жизни, которое произошло в 2000-х, было во многом и за счёт той роли, которую церковь стала играть в российском обществе.
Мы тут случайно оказались около места, где в греческом монастыре жил старец Ефрем, который, как полагают, будет следующим святым в православном мире. Мы видели его только один раз, в конце 2019 г. он умер. Его гроб стоит в специальном саркофаге, и если его тело сохранится в течение 2 лет, то его признают святым. К старцу Ефрему приезжало много народа, в том числе из России, русские из Канады и, конечно, из Америки. Он давал аудиенции, которые люди ждали часто по нескольку дней. Наш знакомый возил к нему русских священников, настоятелей монастырей. Старец Ефрем был учеником Иосифа, которого тоже
