Это было совсем не страшно.
Пара пустяков.
Просто подойти к Лопахиной и пригласить в кино. Типа: «Там крутой боевик в „Авроре“… Сходим?» Или: «Ты уже на три-дэ ходила?». Вообще ничего сложного.
Я сначала потренировался за углом, потом засунул руки в карманы и вальяжной походкой двинулся прямо на Лопахину. Она о чём-то трещала по мобильнику. Я остановился. Она болтала. Чувствуя себя идиотом, я сделал вид, что не останавливался вовсе, а так, притормозил. Пошёл дальше, хотя понимал, что походочка у меня не вальяжная, а корявая. Завернул за угол и отдышался.
В другой ситуации я бы в пять сек убедил себя: «Ну и ладно! С Витькой сходим!», но сейчас эта отмазка не работала. И виноват в этом был я сам: похвастался Витьке, что Лопахину я в кино уже пригласил. И она уже согласилась.
Если я обломаюсь. Почётное звание «лох» мне до конца четверти гарантировано. А то и хуже — «лузер».
Значит, так… Позову на боевик… Или девчонки больше про любовь смотрят? О! Сейчас как раз идёт один — там и про любовь, и про вампиров… Только как он называется? Как назло, из головы выскочило!
Почувствовав, что запутываюсь, я решил действовать, не приходя в сознание.
Выскочил из-за угла… и чуть не врезался в Лопахину.
— Э-э-э… — сказал я растерянно. — Танька, на «Шрека» пойдём?
Таня
Я была уверена, что Никитос задумал какую-то гадость. Подозрительно тёрся рядом, всё время зыркал в мою сторону, когда я болтала по телефону, а потом спрятался за углом. Вернее он думал, что спрятался, потому что сопел, как паровоз, и это услышала бы даже самая глухая тетеря на свете.
— Подожди, сейчас я тут с Никитосом разберусь и тебе перезвоню, — сказала я Полине в трубку и двинулась за угол.
— Танька, в кино пойдём? — выпалил Препяхин и даже на секунду зажмурился.
— Что? — спросила я.
Вот уж чего-чего, а этого не ожидала! Если камнем по ноге, или там в грязь толкнуть, или, например, волосы скотчем к парте приклеить, это я понимаю. А в кино??? Как на это реагировать?
— Пойдём, — неожиданно для себя самой согласилась я.
Никитос буркнул себе под нос, что сеанс в «Авроре» в пять, и сбежал, пиная ногами всё, что попадалось ему на пути.
— Полина, ты щас упадёшь! — заявила я в телефон, глядя, как Препяхин перепрыгивает через заборчик. — Прикинь, меня Никитос в кино пригласил.
— Реально? — оторопела Полина. — Точно втюрился. А как пригласил?
— Ну… Подошёл и говорит, пойдём в кино, все дела…
— Что, так и сказал? Ну ваще-е-е-е…
В голосе подруги было столько зависти, что я заметно приободрилась и приняла важный вид. Сумку перекинула через плечо и зашагала по школьному двору лёгкой походкой манекенщицы.
Никита
Всё-таки женщины — это стресс. Папа так всегда говорит, пообщавшись с мамой и моей старшей сестрой.
Вот и после приглашения Лопахиной в кино я полчаса на скамейке сидел, в себя приходил. Есть у нас возле школы такая удобная скамейка, под ивами. Идеальное шпионское место. Ты всех видишь, а тебя — никто. То есть ноги-то твои, понятно, видны, но что такое ноги? По ногам шпиона не разоблачишь.
Вот, значит, сижу я, дрожу мелкой дрожью… Нет, не от страха! Просто от нервов! Дрожу и по сторонам поглядываю.
И тут — вышла!
В смысле, Лопахина.
Я бы раньше на неё и смотреть не стал, но тут такое дело… Короче, смотрю — и ничего понять не могу. Неужели она всегда так ходит? Она что, и в кино со мной так же пойдёт? Может, отменить всё, пока не поздно?
Но тут ко мне подсел Радомский.
— Слышь! — сказал он, не сводя глаз с Лопахиной. — А чего она задом так виляет?
— А я её в кино позвал.
— Понятно.
И мы ещё долго провожали взглядом Таньку — пока она о бордюр не споткнулась.
А под ноги смотреть надо!
Таня
Когда я пришла домой, настроение стало стремительно ухудшаться. Вместо радостного предвкушения романтического свидания появилось и быстро разрослось в душе гадкое тревожное ожидание.
В чём пойти? Я вывернула весь шкаф и удручённо уставилось на его содержимое. Джинсы? Грязные… Школьные штаны? Не обсуждается. Юбку, что ли, надеть…
Юбка у меня одна, зато очень красивая, коричневая с золотистыми звёздочками. Правда, с кроссовками выглядит не очень… Я вытрясла из шкафа туфли на каблуках. Любимые. Жаль, ходить я в них не могу. Но свидание — это серьёзно, ради такого дела можно и потерпеть.
Теперь самое главное — причёска и макияж. Я вспомнила, как красиво выглядела Милка Кислицына, когда пришла на вечер 8 Марта, и уверенно взялась за мамину косметику. Через полчаса я была чудо как хороша, местами даже красивее Милки.
Только мелкая Дашка чуть мне настроение не испортила, её как раз бабушка из садика привела, а я прическу заканчивала делать. Она как заорёт:
— Ой, Танька, ты зачем краской испачкалась? Или ты на дне рождении была? Ты клоуном будешь?
У меня чуть разрыв сердца не случился, когда я представила, что будет, если меня заметит бабушка, поэтому я быстро всунула Даше в зубы конфету, попросила помалкивать и тихо смылась из дома.
