бедолагой.
Скоро наш выход, а он должен быть эффектным. Десять тысяч билетов на представление продали дельтам, чего никогда не делали, — чтоб снять социальную напряженность.
— Видели апартаменты? — спрашиваю, обращаясь ко всем.
Надана показывает знак, что довольна.
— Не знаю, как смогу там жить. Как в музее. И мужика подогнали, а ему, — она улыбается Лексу, — даму, — и изображает руками гигантскую грудь. — Мы теперь рабовладельцы.
Становимся на платформу, я на центральную ее часть, остальные по бокам.
— Человек не должен быть рабом, — холодно говорит Вэра, скрестивший руки на груди.
— Ты ж нье отказался? С нами-то рабам ничьего нье угрожает, — констатирует маори Тейн.
У всех одновременно включаются коммуникаторы, где ведущий, Блейм в костюме римского гладиатора объявляет следующую группу, его сменяет координатор проекта — лысый мужчина с обвислыми щеками и глазами, красными от недосыпа.
— Готовность — четыре минуты, — бормочет он.
— Есть, — отзывается сопровождающий нас парень.
Ждем сигнала. Миллиарды людей предвкушают прямую трансляцию с закрытия шоу, но с еще большим трепетом ожидают мою очередную пресс-конференцию, согласованную с Гисконом. Все, что от нас требуется сейчас — появиться эффектно под гром барабанов, пролететь над толпой, поочередно пожать руку Блейму.
— Вылет! — командует координатор, и платформа плывет к стене, где открывается люк, откуда вырывается грохот и рев тысяч глоток.
На миг теряю ориентацию, глохну от грохота. Кажется, что мы парим под звездным небом над колоссальной воронкой амфитеатра, стилизованного под скалы. Три луча прожекторов накрывают платформу, слепят, но заставляю себя не моргать.
Наши гигантские голограммы появляются по разные стороны платформы, идут по кругу. Публика ревет, но люди так далеко и их так много, что слившиеся голоса напоминают грохот шторма. Рядом улыбается Надана, сжимая руку Лекса.
Платформа начинает плавно спускаться по сужающейся спирали метрах в десяти от трибун. Люди вскакивают, тянут руки, кричат, девчонки стараются перевизжать друг друга. Сквозь крики прорывается усиленный голос ведущего:
— Вот они, герои Полигона! Приветствуем победителей! — рев. — О, не помню, чтобы кого-то другого так встречали! Ура героям!
В середине амфитеатра платформа разделяется, соратники летят по спирали вдоль трибун, я — просто вниз. Когда спускаемся, Блейм нас чествует, пожимает руки, нахваливает меня, что я чуть ли не переломил ход истории, нам вручают карточки с деньгами и под дружные аплодисменты платформа воссоединяется, и мы улетаем на пресс-конференцию в другой зал, битком набитый журналистами, где присутствует в том числе Эйзер Гискон, демонстрирует журналистам, что принял меня как победителя, поздравляет, а потом два часа нам задают вопросы, на которые я уже неоднократно отвечал, только теперь полегче тем, что есть экзотичный Тейн и карталонец Вэра, оттягивающие внимание на себя. Линию гнем ту же: злые пунийцы повержены, нас услышали, все будет по-нашему.
Примерно через час с начала конференции у меня появляется чувство нереальности происходящего. Несколько месяцев назад я прятался в канализации и называл озверелыми тех, кто меня чествует, а ведь они не изменились, это все те же озверелые, но изменился я, программа сделала свое дело.
А еще внутри головы будто бы звенит колокольчик, переходящий в женский голос, слов не разобрать, но я знаю точно — Элисса что-то хочет мне сказать. Что-то очень важное, то, что я чувствую, пытаюсь ухватить, но оно все время ускользает.
Мысль сидит занозой в мозгу, потому к концу конференции я усталый и злой, но нахожу пятнадцать минут для рыженькой журналистки Мариам Линн, которая в свое время мне очень помогла. Да что там говорить, если бы она не согласилась освещать налет на черных трансплантологов, меня и в живых бы уже не было. Женщина, не в силах сдержать чувств, обнимает меня, а потом поворачивается к оператору и так же, не отлипая и стоя полубоком, говорит:
— Я знала, что у этого парня все получится, и он победит на «Полигоне»! А теперь завидуйте — у меня есть знакомая звезда!
Отстранившись, она принимаем серьезный вид, и мы говорим о моих планах, я успокаиваю ее, что все серьезно, и Гискону некуда деваться, он пойдет на уступки. Оставляю координаты своего коммуникатора и прошу звонить в любое время, если произойдет что-то важное.
Прощаясь с ней, я собираюсь отправиться в гримерку, но команда уже ждет в моем флаере. Сопровождаемый Ра, будто вылезшим из-под земли, я думаю не о том, что завтра нужно открывать новое ведомство и заниматься подбором кадров, а об Элиссе — как бы связаться с ней побыстрее, предчувствие было, что если не сделаю этого в ближайшее время, то все потеряю.
Пожалуй, обнять Элиссу — единственное, что хочется, а не чего требует долг.
— Девять вечера, — говорит Надана, пытается синхронизировать коммуникатор с системой флаера, ничего не получается, и она сжимает челюсти, кусает губу, но не сдается, Лекс наблюдает за ней с полуулыбкой.
— Не получится, — прихожу на помощь я. — Система слушается только меня.
Раскладывается столик, Надана разливает водку по рюмкам.
— Все будут? Надо отметить же!
— Я не пью, — говорит Лекс, я тоже отказываюсь, а Вэра и Тейн с удовольствием присоединяются.
— За победу! — торжественно произносит Надана. — За Леона! — Чокаюсь с ними стаканом с клубничным соком, он такой вкусный, что не могу напиться.
— Ты еще не видел свои апартаменты! — продолжает Надана. — Мы ж к тебе летим, да? Я б после слетала куда-нибудь развлечься, на нашем новом уровне стремно, тут, наверное, все нудное, а на родном втором… Но понимаю — опасно.
— Потьерпи, Надана, скоро будьет вьесело! — говорит опустошивший рюмку Тейн.
Появляется предчувствие опасности, я вывожу изображения с камер на все экраны и обнаруживаю подсвеченного красным дрона, летящего в двадцати метрах от нас. Он не приближается и не удаляется — кому-то очень хочется знать, где мы живем. Занимаю кресло второго пилота, беру дрона на прицел и интересуюсь у Ра, можно ли его сбить.
— Если у тебя есть доказательства враждебности его намерений. Не исключено, что просто совпадает маршрут.
Тем временем Надана наливает водку второй раз, я наполняю стакан соком, а дрон отстает, если б не подсветка красным, не заметил бы его и ничего не заподозрил.
В голове вспыхивает идея, как связаться с Элиссой. Да, я не могу ей позвонить — есть вероятность, что отследят сигнал, прийти еще опаснее. Но можно отправить к Тевуртию Помпилию гонца с посланием
