Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
– Идет второй ребенок! Тужьтесь, дорогая!
От его слов женщине стало не по себе. Какой второй ребенок? Откуда он взялся? Свою дочь она уже родила. Врач, наверное, ошибается. Больше там никого не может быть.
Акушерка обмакнула салфеткой мокрое от пота лицо Серафимы. Доктор повторил уже резче:
– Вы слышите меня? Тужьтесь, вам говорят.
Рот открылся в беззвучном крике:
– Я не хочу!
Седой гинеколог и его ассистентка ее не поняли:
– Потерпите немного, милая.
Она сдвинула ноги:
– Этот ребенок не родится.
Медики переглянулись:
– То есть как? Что вы такое говорите?
Женщина упрямо стояла на своем:
– Его не будет. Он нам не нужен.
Акушерка всплеснула руками:
– Как вы можете?
Врач, сделав ей знак молчать, доброжелательно спросил:
– Но почему? Многие хотят двоих детей и даже идут на риск, рожая второго. А у вас уже готовые детки.
Серафима расплакалась:
– Вы не понимаете… Мне нечем будет их кормить.
– Этого не случится. Тужьтесь.
Изловчившись, роженица ударила себя по животу:
– Я сказала, больше никого не будет.
Гинеколог увидел встревоженные глаза акушерки. Если пациентка не разродится, ей грозят множественные осложнения, не говоря уже о смерти ребенка.
– Не губите дитя, – трагическим шепотом попросил он. – Вы всегда можете отказаться от него. Сотни бездетных пар мечтают усыновить младенцев. Не забирайте его из роддома, но зачем же убивать? Хотите взять на душу смертный грех?
Боль стала невыносимой. Вконец ослабев, Серафима послушно выполнила указания врача, и на свет появилась еще одна девочка, точная копия первой.
– Не говорите мужу, что я родила двоих, – произнеся эти слова, молодая мать потеряла сознание. Хлынувшая кровь заливала клеенку родильного кресла.
Три дня Серафима Григорьевна балансировала между жизнью и смертью. Ей перелили огромное количество крови, запретили подниматься с постели. Несчастный супруг сутками дежурил в коридоре, взяв отпуск на работе. Вот тогда-то акушерка и рискнула сказать ему о близнецах.
– Ваша жена хочет отказаться от младшей девочки, – она изучающе смотрела в лицо молодого отца. Мужчина вздрогнул:
– Как она это объясняет?
– Тяжелым материальным положением, – женщина покраснела. – Она просила не ставить вас в известность, однако в жизни бывает всякое, и я решила…
Он оборвал ее:
– Вы правильно сделали. Никакого отказа не будет.
Акушерка закусила губу:
– Тогда скажите ей это сами.
Виктор Георгиевич ободряюще улыбнулся:
– Не беспокойтесь.
Как ему удалось убедить жену, никто не знал. Наверное, молодой отец нашел веские доводы: мол, городок маленький, тут все и обо всем узнают. Ну кто запретит той же акушерке растрепать о рожденной Ярцевой двойне и об отказе от одной из девочек? Что бы там ни было, Серафима Григорьевна, изобразив на лице радость, через две недели вышла за ворота роддома со счастливым супругом и своей матерью, прилетевшей на несколько дней из далекого города. На пороге дома она бросила супругу:
– Учти, ты мне обещал.
Да, он обещал вытащить семью из бедности.
Но глава пополнившегося семейства не сразу пошел в гору. Помня о данном жене обещании, он, боясь оставить работу грузчика, бегал в свободное время в поисках более высокооплачиваемого места. Добрый приятель мелькнул на горизонте только через полтора года. Об этих полутора годах нищеты Виктор старался не вспоминать. Скандалы с Серафимой, обвинявшей его во всех смертных грехах, вошли в какой-то домашний ритуал. К визгливому голосу супруги примешивалось двухголосье близняшек, и Ярцев в такие минуты мечтал сбежать на край света. Сколько раз у него рождались мысли о разводе. «Да, это подло, – говорил он себе, – Серафима ни за что не проживет одна, однако еще несколько дней – и меня отвезут в психиатрическую больницу. Каково ей будет тогда?» И все же, будучи порядочным человеком и любя своих девочек, он не уходил от жены, пытаясь в который раз убедить ее, что в их семье все не так плохо, как она себе вообразила. Женщина не хотела его и слышать. Виктор не знал: в его отсутствие супруга срывает злость на младшей девочке, Валерии. Если бы чертова девчонка не появилась на свет, ей бы сейчас не пришлось экономить на всем.
С огромной коляской для близнецов женщина рыскала по городу в поисках дешевых магазинов и продуктов и находила их. Ее не смущало, что иногда надо было ехать на троллейбусе или автобусе больше часа. Проснувшиеся мокрые и голодные девочки голосили на весь салон, вызывая недовольство пассажиров. Летняя жара всегда делает людей злее. Молодой матери никто и не думал уступить место или помочь спустить коляску со ступенек. Возвращаясь из магазина, Серафима кое-как пристраивала на коляску огромные сумки, увеличивая тяжесть до веса бронетранспортера. Напрягая силы, чтобы сдвинуть гору с места, женщина беззвучно рыдала, и слезы, смешиваясь с каплями пота, падали на пеленки. Неизвестно как довезя груз до квартиры, Ярцева, накормив орущих девочек и поменяв им ползунки, в изнеможении падала на кровать. В такие минуты ей не хотелось жить, и она еще больше ненавидела Валерию и мужа и просто боготворила Марианночку.
В общем, не сразу, но это удалось. Если человек по своей природе честен и добросовестен, ему по плечу любая работа, за которую он ни возьмется. Старый приятель, заместитель генерального директора строительной фирмы, зная скрупулезность и пунктуальность Виктора, предложил ему вступить в должность заместителя по хозяйственной части, иными словами, завхоза. Ярцев почесал затылок.
– А зарплата? – спросил он.
Собеседник назвал такие цифры, что бывшему инженеру показалось: он ослышался. Это было в десять раз больше, чем он зарабатывал раньше.
– Ты серьезно?
Друг усмехнулся:
– Приходи к начальству.
Так Виктор Георгиевич сделал первый шаг к обеспеченной жизни. Протрудившись пару лет заведующим хозяйством, он, изучив дела фирмы, стал подкидывать такие дельные предложения, что его повысили до менеджера. Семья позволила себе купить машину, а потом и дачу. Однако, как говорится, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.
Марианна и Валерия были близнецы, самые настоящие близнецы, которых с трудом различают даже родители. Виктор Георгиевич постоянно путал их. Этого Серафима Григорьевна тоже не могла ему простить. Как можно не отличить красавицу Марианну от простушки Валерии?
Когда девочки подросли, ситуация лишь усугубилась. У старшей доченьки все особенное: и глазки голубые, как небо, и пухленькие губки, и розовые щечки, и такая красивая фигурка! Разве можно сравнивать ее с младшей? Да Лерка – просто карикатура на сестру! Старшенькой доставался самый вкусный кусок и самые модные вещи. Младшей – объедки и секонд-хендовская одежонка. Вот почему Марианна с самого рождения захватила лидерство. Под крылышком у матери, любившей ее какой-то нездоровой любовью, жилось очень уютно. Виктор Георгиевич, видя привязанность жены к старшей дочери, пробовал повлиять на нее, но получил в ответ такой скандалище, что раз и навсегда определил для себя место в семье – приносить деньги, и не более.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
