владельцу.
Аж рычать захотелось от злости.
Попробовал оценить окружение, чтобы найти какое-нибудь слабое место своей ловушки. Но меня придавило так основательно, что ни один из обломков было не сдвинуть.
Я вздохнул и прикинул, что по крайней мере у мня есть запас воздуха, но и через фильтры сюда проникает воздух, а следовательно, мне хотя бы не грозит в ближайшее время смерть от удушья.
Несмотря на то, что мои конечности были зафиксированы практически в неподвижном положении, приложив массу усилий, я всё-таки смог добраться правой рукой до ножа, висевшего на поясе. Да, левая рука двигалась более свободно, но с левой стороны у меня не было никаких подходящих инструментов. К сожалению, это единственное, что мне удалось сделать и в данном случае нож, наверное, был не самым эффективным орудием. Но делать нечего, и я принялся потихоньку орудовать им, ковыряя твёрдый камень. Надо попытаться расчистить хоть какое-то пространство. Да уж, с таким же успехом можно было попытаться вырыть туннель металлической ложкой. Вряд ли я смогу прокопать ножичком себе путь на свободу. Однако отчаяние и страх, присущие слабым дикарям, были мне неведомы, так что сдаваться я не собирался. Вот и принялся скрести камень, сосредотачиваясь на каждом движении.
Время потянулось медленно, как вязкая субстанция в капсуле реанимации. Я не отслеживал, сколько времени прошло с тех пор, как меня засыпало этими обломками. Потом посмотрю, когда поковыряю себе выход, а пока что это будет лишь дизморалить.
— Вперёд боец! Ты преодолел очередной миллиметр! — подбадривала меня Стар. — Ещё метров сорок, и ты на свободе!
Я стиснул зубы и упорно работал единственным инструментом, который был в моём распоряжении — десантным ножом. Упорство и труд, гранит перетрут. Вот что придумал, пока ковырял.
Вот бы каким-нибудь образом выскользнуть из брони. Но основной замок находится на груди, а это место как-раз плотно зажато. Да уж. А ведь сравнительно недавно я сделал усиление именно грудного отсека. Слишком уж часто в грудь прилетают вражеские снаряды, а ведь правильные замки могут служить дополнительной защитой.
Через какое-то время каменное крошево, давящее на шлем, осыпалось и мне удалось немного повернуть голову налево, и я наконец понял, почему могу шевелить левой рукой. По другую сторону картина выглядела менее удручающе. Это вселило в меня пусть мизерную, но всё-таки надежду.
Совсем неподалёку виднелось отверстие ведущее в пещеру, которое не было засыпало обломками. До него было всего каких-то два метра. Если я только смогу их преодолеть, то выберусь на свободу. Это значительно меняло дело. Осталось только понять, как справиться с каменным клином, что зажал меня здесь.
Эх, ну почему у меня и слева на поясе нет ножа⁈
Зная не понаслышке, что даже малейший шанс на спасение стоит попытки, я продолжил методично ковырять ножом породу, расчищая больше пространства для движений правой руки. Вдруг смогу как-то ослабить клин. Нож, хоть и не был идеальным инструментом, но другого выбора у меня всё равно не было, так что я приложил все усилия, пытаясь хоть чуть-чуть освободить правую руку.
Нож размеренно скрежетал о камень. Рука давно устала, мышцы гудели от напряжения, но я упорно продолжал рыть, не обращая внимания на такие мелочи.
Время тянулось, и я уже давно потерял чёткое представление о том, сколько часов прошло с тех пор, как меня засыпало обломками. Даже не заметил, как вокруг стемнело, и не сразу понял, почему это произошло. Оказалось, что наступил вечер, а за ним и ночь.
Меня бесила глухая тишина, царящая вокруг, и каждый раздражающий скрежет лезвия о камень был как маленькое напоминание о том, что я ни за что не сдамся. Однако, несмотря на все усилия, я пока ничуть не приблизился к тому, чтобы освободиться. Камень оказался слишком прочным, а нож — слишком маленьким, но это ведь не повод, чтобы сдаваться.
— Солнце уже село, а ты всё работаешь! Отличный настрой, Боец! — продолжала подбадривать Стар.
Интересно, Алекс, наверное, уже закончил миссию и вернулся с победой? Или, может, его пришибли? Да, урод он, конечно. Но в любом случае, во главе всего — благо Империи. Несмотря на его подлость, я всё же надеюсь, что он смог похитить того командира гиранцев и обезглавить вражескую ячейку.
Спустя некоторое время, я вдруг разглядел глубоко в пещере слабое свечение. Подумал, что, должно быть, солнце встаёт. Но нет, до рассвета было ещё далеко.
— Боец! Я засекла движение. Кто-то приближается к тебе! — доложила Стар. Либо это враги, либо еда. В любом случае мы в выигрыше!
Видимо кто-то шёл по туннелю освещая себе путь фонарём.
Я тут же застыл, и прислушался к звукам, вглядываясь в дальний конец пещеры. Может, звук скрежета о камень привлёк кого-то? Это может быть как возможность к спасению, так и новая угроза. Да уж, даже не знаю, что хуже: подохнуть от жажды и голода или попасть в плен к гиранцам. Но уверен, что нет лучшей смерти чем умереть в бою!
Останавливаться я не собирался. У меня просто нет другого выбора. Если я не буду расчищать камни, то навсегда останусь здесь, без единого шанса на выживание. Я должен бороться за свою жизнь пока тело способно функционировать, так гласит Устав. В принципе, было бы неплохо достать лепестковую гранату. По крайней мере, если какой-то отряд ко мне подберётся, мало им не покажется. Правда, для этого нужно ещё дотянуться до этой самой гранаты, а в моём положении сделать это не так-то просто.
В моей автоматике явно что-то разладилось, и я не знал, что висит на моём поясе. Скосив глаза, попытался посмотреть в ту сторону, но чёртов камень не позволял ничего разглядеть. Да и рукой туда тянуться неудобно, да и не рационально. А то вдруг я потрачу на эту задачу целую тучу сил и времени, а гранаты там и нет. Меня ведь не слабо протащило по камням. Странно как я там голову не потерял. Гранаты вполне могли сорваться при падении. Можно было бы попытаться связаться непосредственно с устройствами, но не в случае с гранатами. Нет необходимости привязывать гранаты и собирать их статус. По крайней мере, это нелепо. Ведь гранаты — одноразовое оружие, которое не нужно перезаряжать.
Постепенно свет становился ярче, и вскоре я смог разглядеть контуры двигавшейся в сторону, моей ловушки. Судя по всему, это был человек, который нёс в руке факел. И это явно был гиранец. Только отсталые дикари могли использовать огонь в качестве осветительных приборов. У нас для этого имелись более эффективные и безопасные устройства.
Когда гиранец подошёл достаточно близко, в левом глазу сработало оптическое увеличение и я смог детально его рассмотреть. Несимметричные черты лица и другие нехарактерные для
