Вот и сейчас, включив на кухне электрический чайник и готовя на ужин бутерброды с колбасой и помидорами, Сергей Леонидович задумался о покойном Заварзине. Важнейший вопрос, который волновал детектива, он определил так: мог ли актер застрелиться под влиянием неудачи с постановкой, даже накачав себя большой дозой алкоголя? Или же его любовь к жизни противостояла подобному выходу из сложившегося положения, который предпочел бы человек слабохарактерный, постоянно неуверенный в себе, сомневающийся, подверженный минутным эмоциям?
Ответа у Сошникова пока что не существовало. После ужина он прошел в скромно обставленную комнату, служившую и кабинетом, и спальней, сел за письменный стол, открыл ноутбук, нажал на кнопку питания и ввел в окошко поисковика имя и фамилию — «Максим Заварзин». На экране появилось множество сайтов, посвященных погибшему, его красивое мужественное лицо с выражением спокойствия и уверенности в себе.
За час Сергей Леонидович прочитал несколько интервью Заварзина, статьи о его ролях, высказывания коллег и критиков. И еще более укрепился в убеждении, что Максим привык побеждать, упорно идти к поставленной цели, добиваться своего. Ну не способен был человек с таким характером смалодушничать, смириться с поражением, приставить к виску дуло пистолета. Но тогда он стал жертвой убийства! И проверка отпечатков пальцев Житинского могла приблизить расследование к доказательству вины банкира.
Сошников закрыл компьютер, подошел к открытому окну, задумался уже о собственной судьбе. Окончательное прошлогоднее расставание с бывшей женой, отрицательный ответ на ее предложение о воссоединении и переезде в Москву поставило точку в семейной жизни отставника. Начинать новую Сергей Леонидович не спешил, хотя были женщины и на машзаводе, и в агентстве, которые обращали на него внимание, намекали на возможность построения долгосрочных официальных отношений. Но привычка жить одному, самому решать все текущие вопросы, ни от кого не зависеть, не прислушиваться к чужому мнению стала, как писал древнеримский оратор и политик Марк Туллий Цицерон, второй натурой Сошникова. Напряженная работа, книги, просмотр футбольных матчей по спортивным каналам и рыбалка занимали практически все его время, хотя порой и появлялись мысли о том, что вдвоем жить все-таки веселее. Однако обжегшийся на молоке начинает дуть на воду, эта поговорка более чем подходила к настроению детектива.
Конечно, и здоровье уже пошаливало. Ничего серьезного, все по мелочи — то ломила поясница, то появлялись боли в позвоночнике, то начинали слезиться глаза, то прыгало давление. Пока что помогали таблетки, мази, лечебная физкультура. Больше всего отставник опасался не физического, а умственного угасания, за отметкой в восемьдесят лет маячили весьма неприятные старческие патологии. До этого возраста было еще далеко, профилактикой служили для Сошникова утренние пробежки или быстрая ходьба, разгадывание кроссвордов, игра в шахматы с компьютерными программами. И разумеется, работа, которая подчас преподносила непростые задачи, требующие активной деятельности нейронов головного мозга. Их, как и мышцы, следовало постоянно тренировать.
Пожилой детектив с большим уважением относился к людям, которые и в весьма преклонном возрасте продолжали трудиться. Например, недавно умерший в сто один год замечательный актер театра и кино Владимир Зельдин. Он до последнего выходил на сцену, несмотря на резко ослабевшее зрение, слабые ноги и одышку. Таким же трудоголиком в своей профессии мечтал как можно дольше оставаться и отставной подполковник Сошников.
Чужие жизни, чужие судьбы, чужие семейные проблемы становились для него на время расследования близкими и важными. И Сергей Леонидович часто наблюдал, что даже близкие люди разного пола, возраста, социального происхождения по-разному относятся к одному и тому же, порой просто не понимают друг друга, неадекватно реагируют на слова и поступки родственников и друзей. Мужья в ответ на жалобы жен не выражают им ожидаемого сочувствия, а либо хотят что-то немедленно предпринять для исправления сложившейся ситуации, либо начинают их критиковать — «сама виновата, я же тебя предупреждал, зря ты так поступила…». А всего-то и нужно было сказать: «Я всегда на твоей стороне, я всегда тебя поддерживаю, даже если ты что-то сделала не так». И тинейджеры, делящиеся своими трудностями с родителями, рассчитывающие на понимание, на добрый совет, на обстоятельный разговор, порой слышат в ответ: «Ты, главное, учись хорошо, все остальное не важно, и вообще мне некогда, как-нибудь в другой раз поговорим». И старики, начинающие вспоминать что-то важное из своей прошлой жизни, пытаясь подольше удержать рядом с собой взрослых детей, с разочарованием видят, как те украдкой смотрят на часы, куда-то постоянно спеша…
И тогда родственников заменяют малознакомые люди, иногда общающиеся и дающие советы совсем не бескорыстно. Сталкиваясь с подобным, Сошников невольно вспоминал строки известного в прошлом поэта, ставшие широко известными после появления на телеэкранах некогда очень популярного фильма: «О, кто-нибудь, приди, нарушь чужих людей соединенность и разобщенность близких душ!»
И снова он подумал о Заварзине. У актера было немало недоброжелателей, а были ли друзья? И не мог ли старый школьный товарищ превратиться в смертельного врага после понимания того факта, что рассказ Максима о гарантированном успехе мюзикла, аншлагах, больших доходах и своевременном возврате кредита оказался лишь его фантазией, ничем не обоснованной? Безнадежный долг — серьезная причина для решительных действий…
А если все дело в деньгах, то не исключено, что Житинский не действовал сам, а нанял киллера. Такое развитие сюжета частенько появляется в триллерах и детективах, но, прибегая к услугам наемного убийцы, банкир не мог не понимать, что попадает в зависимость от того, кого нанял, и рискует рано или поздно предстать перед судом в качестве заказчика преступления. Да и временной интервал между провалом премьеры мюзикла и гибелью Заварзина составляет всего несколько дней, за такое короткое время найти и нанять опытного профессионала практически невозможно. Более вероятно, что убийство совершил сам Житинский, возможно, не хладнокровно его подготовив, а в ходе напряженного разговора, под воздействием спиртного, хотя Сошников и убеждал Лобова в обратном. И если удастся установить, что на чашке с остатками кофе найдены отпечатки его пальцев, то банкиру придется объяснить, зачем он посетил школьного друга в тот трагический вечер.
Сергей Леонидович подошел к книжной полке, взял потрепанный томик, в котором были собраны три романа Жоржа Сименона о расследованиях комиссара Мегрэ. Этого автора, как и отечественных Юлиана Семенова и братьев Вайнеров, Сошников ценил больше других и периодически перечитывал. Все трое наблюдали работу уголовного розыска изнутри, не понаслышке, пуд соли съели с оперативниками, прежде чем стали писать о них. Жюль Мегрэ, вымышленный дивизионный комиссар с известной благодаря ему читателям всего мира набережной Орфевр, лично участвовал в поисках и допросах подозреваемых, чего, конечно же, не могло быть в реальной деятельности Сюрте.
Но для любителей классического детектива эта неточность не имела никакого значения. И для Сергея Леонидовича важна была не «правда жизни», а подходы и методы знаменитого героя, его постоянное желание разобраться в психологии попадающих в широкую полицейскую сеть. Кто перед тобой — виноватый или невинный, когда он говорит правду, а когда лжет или что-то утаивает, — вот что самое существенное в розыске. Понять другого человека часто очень непросто, но необходимо. И у парижского комиссара это получалось хорошо. А вот книги современных французских авторов Сошников иногда покупал и читал, но потом не перечитывал. На страницах их криминальных романов, по его мнению, присутствовало слишком много крови, натурализма, маньяков и серийных убийц, жестокости и насилия. Интересен был Сергею Леонидовичу «младший брат» Мегрэ комиссар Адамберг, созданный талантливой писательницей, историком и археологом Фредерикой Одуан-Рузо, использующей литературный псевдоним Фред Варгас, но он в глазах отставного подполковника выглядел все-таки чересчур эксцентричным и непредсказуемым для начальства и подчиненных…
