считать, что я согласился. Ты не против, если мы прямо сейчас отправимся переводить вурдалаков на ту сторону?
— Стоп-стоп-стоп! — возмутилась Алиса. — Что значит «будем считать»?! Это так не работает!
В общем, пришлось-таки приносить клятвы. Но сначала лиса заставила будущего сеньора одеться в парадную одежду, и сама тоже нарядилась в обновки, после чего встала на колено и, склонив голову произнесла:
— Я, яломиште Алиса, даю слово своё, что нет князя у меня, кроме Валерия Птицына. Слово моё крепко. Нет у меня родни кроме князя и тех, кто под рукой у него, и нет у меня богов кроме тех, что князю благоволят. Даю слово, что враги князя Валерия отныне мои враги и на том целую крест.
Услышав последнюю фразу Птицын чуть всё не испортил. Алиса достала из-под футболки крестик и поцеловала его.
— Теперь ты должен меня поднять и произнести свою клятву, — слегка обеспокоенно проговорила девушка.
Птицын послушно взял Алису за руки и потянул вверх.
— Я, Валерий Птицин, беру под руку Яломиште Алису. И да проклянут меня боги, если действием или бездействием я допущу вред оной дщери, — повторял вполголоса подсказанные слова парень. — Даю слово, что забота моя о ней не угаснет, и победы ли, поражения ли, я разделю с Алисой и на том целую крест.
Тут возникла заминка, потому что сам Валерка креста не носил. Пришлось целовать алисин.
— Слушай, а это вообще нормально? — неловко спросил Птицын.
— Что, княже? — не поняла Алиса.
— Ну, что ты на кресте клянешься. Ты что, в бога веришь? И хватит называть меня князем. Зови как раньше!
— Как скажешь, я просто вежливость хотела проявить. А по поводу креста — что ж тут удивительного? Вера у нас такая же, как и у вас. Кстати, а чего это у тебя самого креста нет? Ты что, басурманин?
— Да я вообще атеист. Был. Теперь-то уж нет, наверное. Ладно. А с упырями теми же вы на этой почве не ссоритесь?
— На какой? — опять не поняла Алиса. Валерка объяснил. На него посмотрели с жалостью, как на недоразвитого:
— А с чего ты взял, что упырям не нравятся кресты и церкви? Глупости всё это. Они, в основном, как ты — атеисты. Но и среди них встречаются верующие. Так что в этом отношении нам делить нечего. Это ваша, местная религия признаёт только людей, а всех остальных, скопом, зовёт нечистью. У нас с этим никаких проблем нет. Все мы божьи твари, у всех свои недостатки и достоинства. Ничего плохого в этом нет.
Птицын изумлённо покачал головой. Как же все эти рассказы о святой воде и кресте, от которого вампиры бегут? Впрочем, этот вопрос решил отложить на потом. Спать хотелось всё сильнее, а засыпать, чтобы просмотреть ещё один очень длинный сон с дверью, или, того хуже, провалиться куда-нибудь прямо во сне Валерка не хотел. И вообще, что-то не сходится. Ну не укладывались у него в голове православные упыри, никак. Оксюморон ведь, натуральный.
Валерка смотрел, как Алиса ходит по комнате туда-сюда. Лицо вроде бы спокойное, но хвост мечется из стороны в сторону, ушки тоже дёргаются. Нервничает, что ли?
— Вот ведь незадача! — наконец выдала девушка. — Такая радость со мной приключилась! Мечта исполнилась! Хочется бегать, прыгать, кувыркаться, а нельзя. Твоя соседка непременно будет недовольна!
— Пойдём тогда на улицу, — предложил Птицын. — Мне сегодня тоже не уснуть, иначе опять будет дверь сниться!
Алиса мгновенно собралась и нетерпеливо приплясывала в ожидании шефа. В отличие от Птицына она явно совсем не устала и была готова на подвиги.
— Ни разу еще не переходила из мира в мир, оставаясь в сознании, — объяснила девушка. — Так любопытно посмотреть, как это будет происходить!
Птицын подумал, что ему тоже очень любопытно.
Глава 8,
в которой герой раздаёт кровь направо-налево
Зимней ночью на берегу Оки совсем безлюдно. Алиса, едва они прошли под мостом, выскользнула из одёжек лисицей, и принялась нарезать круги вокруг своего «князя» с характерным лисьим повизгиванием, прыжками и кувырканиями. «Во даёт, — удивлялся парень, — Хотя, чего удивительного? Смыться от таких-то родственников — конечно обрадуешься! Это ещё удивительно, как она к своему возрасту не рехнулась! Кстати, интересно, а сколько ей лет?»
Долго веселиться в одиночестве Алисе не пришлось — неизвестно, почувствовал ли приближение проводника Андрей Иванович, или просто их ждали, но стоило им только пройти немного по берегу, как вурдалак, в своём пиджачке, будто бы соткался из темноты.
— Ого! — восхитился утренний знакомый. — Не ожидал так быстро вас снова увидеть! Честно говоря, утром у меня сложилось впечатление, что вам не слишком нравится мысль о том, чтобы кого-то куда-то провожать!
— Нет, Андрей Иваныч, дело тут в другом, — признался парень. — Против того, чтобы проводить вас я ничего не имею. Мне и самому было бы ужасно любопытно посмотреть на другую сторону. Но есть проблема — как объяснила моя подруга, на той стороне общество клановое. И они непременно постараются заполучить меня в должники или еще каким-то способом попытаются лишить свободы. Именно поэтому мне и не хотелось как-то себя проявлять. А теперь вот выясняется, что даже если я буду сидеть тише воды — ниже травы, меня всё равно найдут. Так что и тянуть нечего.
— Согласен с вами, молодой человек, тем более ваша жажда деятельности мне на руку! Давайте же поскорее договоримся. Вы решили, что хотите за то, что проводите на ту сторону?
— Да ничего не нужно, — пожал плечами Птицын. — Вашего расположения будет достаточно. Когда вы будете готовы?
Этот вопрос они с Алисой обсудили ещё до выхода. Девчонка согласилась, что иметь должника на той стороне будет гораздо выгоднее, чем получить с него плату деньгами.
— А, у нас уже много лет всё готово, — махнул рукой Андрей Иванович. — Голому собраться — только подпоясаться. Пойдёмте скорее к нам — я вас с ребятами познакомлю. Они, знаете ли, меня чуть не сожрали, когда выяснилось, что нас навещал проводник, а их даже не разбудили!
Валерке очень хотелось уточнить, про сожрать — это фигура речи, или он это буквально. Но, чуть подумав, своё любопытство решил поумерить. Предпочёл считать, что именно фигура речи.
Уже когда подходили к водокачке, навстречу выметнулся Полкан. Пёс выглядел всё также устрашающе, но по-прежнему оставался дружелюбным. Вот только этот красноватое, едва заметное свечение в глазах стало, кажется, даже немного ярче.
— Скоро кормить пора, — вздохнул вурдалак, пытаясь отогнать веселящегося пса. — Вот уж про кого я вообще не опасаюсь, что сорвётся. Вроде
