Ребята прошмыгнули мимо нее и остановились в молчании, глядя на полки.
Аллигатора не было; не было ни карты Зодиака, ни учебников, ни глаз тритона; не было и коробочек, в которых могли оказаться сушеные мыши. Вместо этого, один над другим, возвышались ряды банок с консервированными овощами и фруктами, всех оттенков, от бледно-зеленого — крыжовника, до пунцового — соленой капусты.
— Ну как? — резко сказала мисс Прайс. — Прелестно, не правда ли?
— Да, — хрипло отозвалась Кэри.
Мисс Прайс провела пальцем по этикеткам:
— Яблочное повидло, помидоры, слива-венгерка, ежевика — ее очень хорошо смешивать с черной смородиной. Вы это знаете?
— Нет, — ответила Кэри. — Я не знала.
— Красная смородина, груши ломтиками, эстрагон маринованный, чатни из зеленых томатов... А это что? Ах, да — грибной кетчуп. Этикетка отклеилась.
Мисс Прайс посмотрела на банку на свет.
— Некоторые остались с прошлого года, — пояснила она. — Красная смородина, настойка из ягод шиповника и еще логанберри — гибрид малины с ежевикой. — Она потерла руки. — Ну как?
— Это... — Кэри нервно вздохнула. — Это очень мило.
Пол с несчастным видом смотрел на мисс Прайс округлившимися глазами.
— Где крокодил? — тупо спросил он.
Мисс Прайс покраснела.
— Видишь ли, Пол, я...
Кэри поспешно пришла ей на помощь.
— Нельзя же хранить вещи всю жизнь, Пол. — Она взглянула на полки. — Только подумай о пудингах! О чудесных-пречудесных пудингах!
— Видишь ли, Пол, — сказала мисс Прайс, уже мягче, — иногда люди что-то делают какое-то время, а потом бросают. Курить, например. Часто ведь бросают курить.
Пол был озадачен.
— И пить. Люди часто бросают пить...
Пол пришел в еще большее замешательство. Тогда мисс Прайс улыбнулась ему очень доброй улыбкой.
— Ты когда-нибудь бросал класть сахар в чай на время Поста?
Пол заморгал.
— Да, но...
— Вот видишь, Пол, — резко перебила Кэри, — а мисс Прайс бросила аллигаторов. Идем. — И она потащила Пола к двери.
— Навсегда? — настаивал Пол.
Мисс Прайс кивнула.
— Навсегда, навсегда, — подтвердила она.
— Или только на время Поста? — уточнил Пол.
Мисс Прайс быстро на него взглянула. Странный это был взгляд, почти испуганный.
— Пост закончился, — неуверенно сказала она. Но потом взгляд ее снова стал твердым. — Нет, — продолжала мисс Прайс. — Навсегда, навсегда. Если уж что-то делаешь, нельзя останавливаться на полпути.
— Но ведь все хорошо в меру, — заметил Чарльз.
— Только не колдовство, — возразила мисс Прайс.
— Вы когда-то сказали: даже колдовство.
— Да? — спросила мисс Прайс. — Я действительно так говорила?
— Да, говорили, я хорошо помню.
— В самом деле? — задумчиво произнесла мисс Прайс. — Ну ладно. Как бы то ни было, пора идти. Пола надо укладывать спать. Осторожно, тут ступенька.
Пока Кэри купала Пола, Чарльз побрел в сад. Он прислонился к изгороди и уставился на Медников Холм. Так значит, она бросила колдовать. Вот что получается, когда чего-то уж очень ждешь: скука и разочарование. Он подумал о Корнуолле: о ловле макрели, о скалах, пещерах, пляжах во время отлива. Ну ничего, сказал он себе, в конце концов, мы все равно в деревне. Есть река; может, даже найдется лодка... И тут что-то зашевелилось у него под ботинком. Это крот рыл мягкую землю, собираясь выбраться на поверхность в том самом месте, куда Чарльз поставил ногу. В следующий миг Чарльз уже стоял на коленях, выдергивая пучки травы вместе с землей. Он раскапывал рыхлую землю обеими руками, по-собачьи отбрасывая в сторону, и не заметил Кэри, пока она не встала рядом.
— Ты что делаешь?
— Откапываю крота. — Чарльз присел на корточки. — Слушай, Кэри... — Он заглянул снизу ей в лицо и осекся. — Что случилось?
— Идем, я хочу тебе кое-что показать, — сказала она.
— Дай мне сначала закончить с этим!
— Ты его уже не поймаешь. — Кэри помедлила. — Важное дело.
— Ну что еще? — спросил Чарльз, привстав.
— Идем, увидишь.
Кэри повернулась и пошла к дому. Чарльз — за ней. У парадной двери он заметил:
— Могла бы и сказать...
Кэри резко повернулась кругом, приложив палец к губам.
— Ш-ш-ш, — прошептала она.
— Где мисс Прайс? — спросил Чарльз громким шепотом.
— Ш-ш-ш, — повторила Кэри. — На кухне. Готовит макароны с сыром. Идем.
Чарльз поднялся за нею по ступенькам.
— Здесь, — сказала Кэри. — Где Пол спит. — И распахнула дверь.
Это была спальня мисс Прайс. Очень чистая, очень аккуратная и очень душистая. Над камином висела большая фотография военного. На туалетном столике лежали серебряные щетки и стояло фарфоровое «деревце» для колец. Пол, непривычно чистый и круглоглазый, был уже в постели. Ему постелили на небольшой старинной кушетке с изогнутой спинкой.
— Ну и что, все в порядке, — сказал Чарльз.
— Что в порядке? — спросила Кэри.
— Кровать Пола.
— Я не его кровать имела в виду.
Чарльз посмотрел на кровать мисс Прайс. Она была застелена белым вышитым покрывалом, а на подушке лежала черная шелковая ночная сорочка — очень волнующая ночная сорочка, отделанная атласными шариками и чем-то напоминающая чехол на чайник.
— Вот бестолковый, — сказала Кэри. — Сама кровать.
Чарльз пригляделся: самая обыкновенная железная кровать, как сотни других. Только в головах, там, где полагалось быть второй шишечке, правый столбик заканчивался отрезком ржавой нарезки.
— Да-а, — протянул Чарльз и неожиданно для себя опустился на диван в ногах у Пола.
— Думаешь, это она? — с беспокойством спросила Кэри.
Чарльз откашлялся.
— Да. Да, это должна быть она.
— Таких кроватей полно. Она могла давно здесь стоять. Может, мисс Прайс купила ее тогда же, когда тетка Беатриса купила свою.
— Да, — сказал Чарльз. Он еще не пришел в себя после такого потрясения. — Но нарезка... Я думаю, что это она. Мисс Прайс, наверное, купила ее на распродаже. — Он повернулся к Кэри. — Это же легко проверить. Достань шишечку.
— В том-то и дело, — воскликнула Кэри, — шишечка исчезла!
— Исчезла?
— Да. Пока я купала Пола, мисс Прайс распаковывала вещи. Я все обыскала. Можешь сам посмотреть. Пропала.
