дома, чем соглашусь с ним. И, знаешь ли, он… Оказался не против.
– Не очень похоже на мистера Тейлора.
– Ты многого не знаешь, Юлиан Мерлин. Ни о том, что далеко, ни о том, что под самым носом. Уясни это и ничему не удивляйся.
– И никому не верь, – дополнил Юлиан.
– В точку, – согласился Гарет и налил себе второй стакан.
– И на каком факультете ты сейчас учишься? – осторожно поинтересовался Юлиан.
– На историческом, конечно. Не видишь логики? Я тоже. Но я готов учиться где угодно, но не на юрисприденции. Я ненавижу законодательство. Ненавижу политику. Ненавижу гуманный суд, который существует только на бумаге. Что уж скрывать, я ненавижу общество. Как можно заниматься тем, что больше всего на свете ненавидишь, день изо дня, год за годом?
– Нельзя, – кивнул Юлиан.
Он хотел спать. Завтра может случиться что угодно. Более того, неожиданность может прийти в любое время суток. Неизвестно, сколько ему позволят поспать.
– О себе расскажешь завтра, – сказал Гарет. – У нас будет много дней для того, чтобы познакомиться ближе. Пока обживайся. Ты попал в королевство под названием «общежитие». С этого дня твоя жизнь изменилась.
Юлиан посмотрел на свою кровать. К сожалению, постель представляла из себя лишь голый матрац и жёсткую подушку. Скорее всего, уже завтрашним утром консьерж любезно выдаст Юлиану комплект постельного белья, но сегодня придётся обходиться тем, что есть.
Он и сам не заметил, что за этот и предыдущий дни здорово отвлёкся. Может быть, жизнь не заканчивается и впереди ещё много интересного?
Свайзлаутерн неизведанный город. Таинственный город, словно наделённый душой. Жители для него – не более чем шахматные фигуры, которыми он умело манипулирует.
Кого-то возводит из пешек в королевы, а кого-то с доски и вовсе убирает. Никому не дано знать, какая роль ему уготована и какая ожидает впереди. Остаётся только верить в то, что следующий ход не окажется последним.
Юлиан открыл глаза. Поначалу ему казалось, будто он всё ещё в Грунндебайтене, и прямо сейчас отправится в гостиную, где его уже ожидает горячий кофе. Но, увы, в таких местах кофе не появляется сам по себе, и придётся здорово похлопотать для того, чтобы приготовить его.
Туман в глазах рассеялся, и Юлиан вспомнил вчерашний день. Очередной побег от деда, поездка на поезде до Свайзлаутерна, консьерж, сын Лиама Тейлора, едва не отравившийся своим же зельем всё это казалось безумием.
Последние два месяца каждый новый день был полной копией вчерашнего. Пробуждение, прогулка, нахождение наедине с самим собой, сон. Юлиан был загнан в эту петлю, но всё изменилось, когда через порог их дома переступил Джампаоло Раньери – виновник всех бед и благ.
Гарет уже не спал. Он сидел за столом и, как понял Юлиан, чинил радиоприёмник.
– Который час? – сквозь сон спросил юноша.
– Скоро полдень, – не обернувшись, отреагировал Гарет. – Не думал, что ты так здорово спишь.
– День тяжёлый был, – Юлиан протёр глаза. – Почему ты не на занятиях?
– Ты всегда такой растерянный или только спросонья? Сегодня воскресенье, у нас нет занятий.
– Воскресенье? – встрепенулся Юлиан и вскочил в кровати. – Но твой отец сказал, что мы сегодня пойдём в академию решать мои проблемы. А если сегодня воскресенье, значит она не работает.
– Не говорил с отцом по этому поводу.
Только что Юлиан обнаружил, что спал в одежде. Его рубашка безнадёжно помялась, а к брюкам прилипли перья.
– Кофе есть? – спросил Юлиан.
– Есть чай, – указал в сторону беспорядочной кучи столовых приборов Гарет.
Юлиан практически никогда не пил чай, поэтому отказался от этой идеи. Он не был знаком с соседями, поэтому решил отправиться на поиски кофе на городские улицы.
Несмотря на обильный снегопад, на улицах Свайзлутерна было тепло. Снег падал на волосы Юлиана, но быстро таял, оставляя после себя лишь капли воды.
Ему до боли были знакомы эти улицы. Несмотря на то, что ныне каменные дороги были белыми, а не жёлтыми из-за листьев как прежде, каждый шаг заставлял Юлиана вспоминать что-то новое.
Тоска мешалась с ностальгией. Они создавали друг с другом единое целое и словно олицетворяли эмоциональное состояние Юлиана на данный момент.
Он очень боялся делать то, что делает сейчас, но понимал, что начинать стоило именно с этого.
Если предыдущие места касались души Юлиана лишь поверхностно, то цветочный магазин «Прелести Анны» смог дотянуться до самого сердца. Он не мог ассоциироваться у Юлиана с кем-то другим, помимо Пенелопы Лютнер и неувядающего аметистового стебля, с которым Юлиан больше не расставался.
Но купил он два букета, а не один. Совсем неважно, что принять цветы сможет только один из тех двух людей, которым они уготованы. Другой заслужил ничуть ни меньше, и Юлиан будет считать себя последней сволочью, если не окажет знак внимания ушедшим.
Спустя несколько минут он покинул магазин, сжимая в каждой руке по букету: в правой находились жёлтые хризантемы, а в левой – синие астры.
Свайзлаутерн не был маленьким городом, но Юлиану и мысль не приходила воспользоваться услугами такси, троллейбуса или другого общественного транспорта.
Он должен вкусить этот город полностью. Надышаться его воздухом и кожей ощутить его холод. Поприветствовать его и извиниться за неожиданное прощание.
К тому моменту, когда Юлиан наконец увидел вывеску «Улица Златокудрого Орла», снегопад наконец прекратился. Юлиан отряхнул голову и пальто и сделал несмелый шаг в сторону дома, в котором оставил так много воспоминаний.
Особняк Ривальды Скуэйн остался прежним. Та же крыша, те же стены, та же веранда и всё те же балконы, тот же высокий забор и уютный сад. Если бы Юлиан не знал, что хозяйки дома уже три месяца нет в живых, посчитал бы, что жизнь тут продолжается как и раньше: из окна выглядывает стригущий ветви домашних растений Джо, за столом понуро и угрюмо допивает порцию глинтвейна Ривальда, а наверху летают надоедливые феечки.
Но увы, это было не так. Особняк был мёртв настолько же неотвратимо, как и его владелец. Не нынешняя таинственная незнакомка по имени «Клаудия Бартон», а настоящая – эксцентричная, лицемерная и раздражающая Ривальда Скуэйн.
Ворота внутрь были закрыты. Признаться, Юлиан и не ожидал другого, потому что мертвые дома никогда не приглашают за порог.
Юлиан положил хризантемы прямо у ворот. Он знал, что в таких случаях цветы приносят на могилу, а не к дому, но не мог следовать тем правилам, которые придумал не сам.
Потому что чем является могила? Всего лишь куском камня с высеченным на нём именем и ничем более. Душа человека не может привязаться к нему,
