И пакетик с кальмарами на полке он тоже узрел. Но вместе с этой немудрящей иноземной закуской ведь и пузатая бутыль с «Девяткой» стояла. Степа всегда пиво только крепленное покупал, про иное выражался, мол, это лишние деньги на ветер. Так вот, при виде темной пластиковой бутыли человеческое сознание вдруг верх над животным телом взяло. Даже голод на время отступил, так захотелось снова вкус пивка во рту ощутить.
М-да! Даже с пивом в теле мелкого хищника определенные проблемы явственно проступили. НЕ заточены кошачьи лапы под то, чтобы пробки с пластиковых бутылей откручивать. И даже клыки, вроде, вполне острые, не помогли с пробкой справиться. Точнее, пробку то прокусил, и даже оттуда по капельке жидкость сочиться стала. Вот только лизать пиво по капельке…. А более тонкий пластик самой бутыли никак не удавалось, как следует, в пасть захватить, так не по ее размерам диаметр упругой бутыли.
И все же выход отыскался! А только и надо было, уронить эту самую бутыль на бок, потом прокусить угол со стороны донца уже плевым делом было. В самом деле, плевым, еле от кусочков пластика после смог отплеваться. Но до пива добрался! И пусть вкус пива совсем непривычным и даже немного противным из-за спиртового запаха показался, из принципа налакался-нализался пива, сколько в него только влезло.
В себя четверолапый горемыка пришел от воплей бабули, крывшей своего непутевого внука на чем свет стоит. Степа даже не подозревал, что его всегда тихая и покладистая бабушка такие выражения знает.
— От, засранец малолетний, даже моего Васеньку научил пиво пить, — трам-пам-пам и еще много-много слов, которых в печатных изданиях повторять не стоит, чтобы рейтинг на 18+ не менять. Видать, Николаевна уже всерьез прониклась свалившимися на ее долю по вине внука несчастьями, чтобы вспомнить выражения давно и безвозвратно ушедшей молодости. — Ничего, Васенька, сейчас алкоголизм лечить научились, и тебя тоже вылечим!
И снова неадекватная старушенция свое животное не покормила! Впрочем, она и сама есть не стала, настолько сильно внезапно возникшей проблемой озаботилась. Как вихрь кинулась в прихожую, вновь надела на ноги туфли и умчалась, очевидно, с подругами насчет ветеринаров-наркологов советоваться. А Степа остался на диване: голова, даром что кошачья, разламывается, во рту кошки нагадили, да еще и снова есть захотелось. Это что, состояние голода теперь его всю оставшуюся жизнь сопровождать будет что ли?
Два часа минуло, в дверном замке ключ заскрежетал. Николаевна с порога своего усатого-полосатого питомца звать принялась:
— А что я тебе принесла-то, Васенька! Кис-кис-кис!
Степа, искренне веря, что его бабушка, наконец-то, его пропитанием сообразила озаботиться, в прихожую со всех лап помчался… и нос к носу с такой же мохнатой физиономией столкнулся.
— Лучше уж будь ты, Васька, бабником, а не алкоголиком! — С видом, словно ради своего любимца идет на небывалую жертву объявила Николаевна, подпихивая нежданного мохнатого пришельца, точнее пришелицу ногой в сторону своего питомца. — Валентина говорит, что ее Дуська уже давно кота просит.
Никогда еще Степан, считавший себя вполне бравым парнем, не падал в своих глазах столь низко. Удирать от особы женского пола, просто таки требующей, чтобы он исполнил над ней свой котячий долг! Но ведь Степа все же человек, а не кот, потому узкий проем под ванной в самый раз оказался, чтобы укрыться от оскорбленной в самых лучших своих ожиданиях дамы. И, самое главное, его собственное тело было с таким решением разума абсолютно несогласно! Еле сдержал внезапно пробудившиеся инстинкты, требующие вот прямо немедленно заняться изготовлением котяток. Всего одна мысль и остановила: он рыжий, кошка сиамская… это что за монстры получатся по результатам вязки? Ну, и еще внимательный и заботливый взгляд его бабушки, конечно. Только извращенцы занимаются сексом на глазах родной бабушки!
Рыдающая и причитающая Николаевна с неудовлетворенной кошкой на руках вновь покинула пределы квартиры, а Степа так и остался сидеть под ванной. А просто так, на всякий случай! Кто знает, что еще придет в голову его выжившей из ума бабке.
И снова щелкнул дверной замок, из коридора человеческие голоса послышались. Вновь бабкино «Кис-кис» раздалось. Только несчастный вселенец в кошачью тушку, наученный уже горьким опытом, на зов этот бежать не спешил. До этого все бабкины идеи боком ему выходили.
— Вот он! Под ванной до сих пор прячется! — Объявила старуха громким голосом, заглядывая под ванну. И уже в сторону своего спутника, с которым пришла, продолжила: — Ума не приложу, что с Васенькой стало. Как подменили кота. Дикий стал, орет дурным голосом, да еще вот, пива напился, ирод!
— Так гон у него начался! — Очень веским словом объявил пожилой мужчина, которого бабка, очевидно, привела в качестве консультанта. — Он теперь сам себе не рад будет. Так и будет озорничать и пакостничать. Один только выход и остается: кастрировать его надо. Сразу успокоится. Я вам по своему опыту это говорю.
Николаевна смерила недоверчивым взглядом мужчину, объявившего, что он знает последствия кастрации по собственному опыту и крайне нерешительно отозвалась:
— Ну, не знаю, как-то это очень жестоко по отношению к моему Васеньке получается.
— И ничуть не жестоко, — заспорил мужик, — операция в нашей клинике хорошо отработана, осложнений практически не бывает. И, кстати, живут кастрированные коты намного дольше обычных.
Несчастный Степка, впечатленный открывшимися перед ним невеселыми перспективами, тщетно царапал когтями метлахскую плитку, пытаясь забиться под ванну как можно глубже. Глубже уже не выходило: стена мешала. Внезапно вспомнилась услышанная когда-то шутка, в точности подходящая под его ситуацию: «Одна была у Васьки радость, и ту отняли»! От избытка чувств кот, совсем недавно бывший не очень путевым человеком, второй раз за очень короткий промежуток времени, потерял сознание.
Глава 9
— Валерий Сергеевич, на меня совершили нападение и страшно унизили! — Голос владельца сети ломбардов «Золотой ключик» был просто переполнен праведным гневом и жаждой справедливости.
Разумеется, свою любовницу, поведшую себя при этом нападении крайне некрасиво, он уже в тот же день уволил, но главные-то виновники пока так и остаются безнаказанными. И на допросе у следователя, на вопрос пострадавшего, а будет ли прогресс в этом деле, хмурый дядька в форме лишь буркнул что-то неопределенное и пожал плечами. Без всякого оптимизма в голосе.
— Александр Павлович, дорогой, подъезжай прямо сейчас к нам в офис. Посидим, поговорим, расскажешь, что с тобой приключилось. Уверен, мои бойцы сумеют наказать твоих обидчиков. — Вот тут уверенность и оптимизм в голосе определенно присутствовали.
Валерий Сергеевич Аверс, хозяин охранной фирмы «Реверс», еще с лихих девяностых годов весьма авторитетный человек Иганска, с одним из своих основных «спонсоров» вообще был самой любезностью. Давно прошли те времена, когда рэкетиры обирали беззащитных предпринимателей за просто так, ничего не предоставляя им взамен. Теперь название «охранная» и ежемесячно выплачиваемые гонорары надо было иногда и отрабатывать.
— Безобразие! — Возмущался униженный и оскорбленный предприниматель час спустя, в несколько глотков допив из поданной ему маленькой изящной чашечки с тончайшими, полупрозрачными стенками ароматный напиток. — Чуть совсем как хряка не кастрировали меня, если бы я только не выскочил в окно, клянусь, я бы тут сейчас не сидел. Найди их, Валерий Сергеевич, Христом богом тебя прошу. Эти хачики-гомосеки совсем беспредельщики! Не должны подобные твари на нашей родной земле находиться.
— Я понял твою беду, дорогой мой Александр Павлович, и обязательно постараюсь помочь этому твоему горю. Если ты говоришь, что сможешь узнать тех, двоих, задача наша значительно упрощается. Хачиков в нашем городе не так уж и много, чай не столица, провинция. И ты абсолютно прав, беспредельщики тут нам совсем даже без надобности.
И такая сила прозвучала в голосе криминального авторитета, что уважаемый городской предприниматель немедленно в данное ему обещание поверил.
* * *
А тем временем как раз в столице великой державы, Москве Златоглавой, проходила совсем другая встреча. Василий Бабудзе, возвратившийся из Иганска после вполне удачных переговоров о грандиозном концерте курируемой им группы, решил, что негоже его новому приобретению, молодой провинциальной певичке
