ко всяким болезням восприимчивые. Чуть что — то сопли, то морды опухнут, то ещё какая фигня. Бац — и передохли все. Я к ним одна только и хожу.
— А мы думали, с учительницей вашей поговорим, — полувопросительно начала одна из женщин.
— Нет у нас учительницы, — развёл руками Вова. — У Ольги вон спрашивайте, она учить любит.
— Ты давай, меня не подкусывай, — подтолкнула его в бок я. — А показать можем. Сейчас как раз девки с выпаса придут — у нас обед, и сразу после обеда дневная дойка. Вот и посмотрите.
— Три раза доите? — оживились женщины.
— Как выпас начинается, практически, так на три и переводим. Где-то с октября — снова два.
За забором, на противопожарной полосе, послышались голоса́ и меканье.
— Идут! — Вовка поднялся. — Пообедаете с нами?
Гости переглянулись:
— Да как-то неудобно, вы ж на нас не рассчитывали.
— Неудобно на потолке спать. Одеяло всё время падает.
— А готовят у нас всё время как на Маланьину свадьбу, — согласилась я. — Никогда не знаешь, кто вдруг приедет, особенно летом.
Гости увидели собирающуюся в столовой толпу родни и перестали тушеваться. А потом мы пошли в козлятник и наглядно показали «результаты с полей». Вышло вполне достойно.
— Наша-то самая дойная, Нюрка, три литра летом даёт, — сказала женщина, которая спрашивала меня про учительницу.
— Уже неплохо, — дипломатично похвалила я. — Выбрать лучших. Покрыть их папашей от высокомолочной линии — а у нас они только такие, отборные — и на потомство посмотреть. В вашем случае другого выхода кроме поглотительного скрещивания я не вижу.
Гости уставились на меня с подозрением.
— Ну, смотрите. Сразу решительно исключаем из схемы всех беспородных пап. Кроем мамок породистым папой с хорошей наследственностью. Сразу получаем полукровок. Через год этих полукровок кроем породным козлом — но не папой! — и получаем рабочее поголовье с породностью семьдесят пять процентов. В третьем поколении процент вырастет до восьмидесяти семи с половиной. В четвёртом — практически до девяносто четырёх. Если выбраковывать по принципу удойности, к этому времени у вас будет отличная и очень близкая к чистой породе группа. Главное — не допускать близкородственного скрещивания. Но вам в некоторой степени проще, у вас хозяйства рядом. Первый раз козлик отработал — поменялись. Мы вам от разных линий подберём. Потом приехали, взяли ещё двоих — и также, перекрёстно. Докупать козликов проще и выгоднее, они ж в три-четыре раза дешевле. А если маленького взять — вообще недорого, молоком со своего стада и вы́поите. Мы вам поможем схемку построить, чтобы максимально грамотно было.
— Гляди-ка! — хлопнул себя по ляжкам дядька, который до сих пор всё молчал. — А мы думали: взрослые всё делают, детей только для картинки подставляют! Кнопка, из-за парты не видать — а чисто зоотехник.
— Потому что, товарищи, нужно учиться, учиться и ещё раз учиться, как завещал великий Ленин, — наставительно сказала я.
Гости посмотрели на плакат над моей головой, где значилось: «Смена смене идёт!» — и согласились, что так-то оно верно, учиться — оно да-а…
В общем, товарищи фермеры уехали, вооружённые новыми знаниями, и увезли с собой двух козлов и двух уже довольно возрастных коз, но с хорошей удойностью. По моему глубочайшему убеждению, при хорошем уходе от них можно было получить ещё три-четыре поколения козлят — и, что немаловажно, сразу стопроцентно породных! Помимо этого каждому мы сосватали дополнительно по молоденькому козлику (блин, столько этих козликов у нас…) — чтоб похитрее в перспективе работу с родительским стадом выстраивать, генетическое разнообразие и всё такое. Взяли страшную клятву, чтобы отработавших козлов попытались пристроить в приличные хозяйства или, например, как арендных производителей оставили, чтоб местных простецких козочек за копеечку крыть — пусть хоть маленько облагородят местное поголовье. Пал Евгеньич драматически повторил мой спич про валюту, которую страна затратила на покупку таких ценных экземпляров — кажется, фермеры прониклись.
— Однако, Пал Евгеньич, полностью нашей проблемы это не решает, — вздохнула я, когда хвост скотовоза скрылся за поворотом. — Козлятник не резиновый, а пацанов у меня целый табор.
— А давайте… — лицо у журналиста приобрело до боли знакомое выражение, и я закончила:
— Заметку в газету напечатаем?[14]
— Да! — торжествующе поднял палец Пал Евгеньич. — Рекламную! Точнее, мы её добавим к статье.
И мы сочинили такой текст:
«Опытная сельскохозяйственная юннатская станция „Шаман-камень“ предлагает к продаже молодых козликов и козочек (4–5 мес.) породы „Альпийская“ от премиальных родителей, завезённых из Франции, Швейцарии, Германии и других стран Европы. Имеются все документы, ветеринарные свидетельства и справки о прививках. Козы этой породы показывают удойность от 3 до 5 литров в сутки и отличаются отличным вкусом молока. Все козлики являются перспективными производителями и могут быть использованы для улучшения характеристики поголовья обычных деревенских коз.
Стоимость зависит от пола и возраста.
Козлики: 4 мес. — 8 ₽, 5 мес. — 10 ₽.
Козочки: 4 мес. — 16 ₽, 5 мес. — 20 ₽.
А так же: коза взрослая, 4 года, удойность 3,5–4 л молока в сутки — 80 ₽.
Козёл взрослый (не пахнет(!), отличный производитель) — 20 ₽ Взрослые животные продаются только парой.
Для желающих заняться продуктивным молочным козоводством предоставляются бесплатные консультации по организации мини-фермы, возможна рассрочка платежа.
Обращаться: 4-й километр тракта на Мельничную падь, ЗТ „Ньютон“, ДСЮНиОСХ „Шаман-камень“.
Или по телефону:…»
Телефон мы указали Павла Евгеньича, у нас всё равно дома сейчас никого нет.
Сразу скажу: объявление дало определённые плоды. Более того, меня вновь поразило, с какой силой советский человек верил любому печатному слову! Желающих было так много, что Павел Евгеньевич (спасибо его журналистскому чутью и опыту) провёл для нас, скажем так, отбраковку. Все свободные козлята и козочки были разобраны, а на следующих даже сформировалась некоторая очередь. И с каждым покупателем был проведён своеобразный «мини-курс повышения квалификации» по козам. Иначе какой смысл? Если нет хотя бы приблизительного понимания темы, уйдут все преимущества, как в песок.
ПРО ПИСАТЕЛЬСТВО
Переезд в новый дом принёс, помимо прочего, одно существенное облегчение: у меня появился, фактически, собственный кабинет. Хорошие товарищи мебельщики привезли и установили нужным образом части будущей стенки между моей комнатой и Вовиной. Да, остался почти метровый проход. Чтобы он никому не мозолил глаза, Вовка приколотил к стене на высоте шкафа два бруска (торчащих, как кронштейны, в ширину стенки) и мы перекинули через них отрез коричневой портьерной ткани. Получилось почти в тон к шкафчикам, и дырка вполне успешно замаскировалась. А мы могли в случае необходимости спокойно ходить друг к другу. Мы не хотели афишировать, что спим вместе, чтобы ажитацию в массах не вызывать. Повторяю для особо озабоченных: ни о каких супружеских
