шары погоняют.
– Ой, знаем мы их одну партию, – махнула рукой Маша, – на час, не меньше, ушли.
– Зато теперь мы можем посекретничать, – игриво заметила Даша.
– Или потанцевать, – предложила Марина, ее руки уже двигались в такт музыке, – слышите, что за песня? Идемте, разомнемся?
– О, я с радостью! – поддержала Маша, а вслед за ней все начали вставать из-за стола.
Танцуя, Ира в какой-то момент забыла о встрече. Она жила в моменте сейчас, отдаваясь ритму танца и атмосфере радости. А когда вспомнила про договоренность, резко остановилась и начала искать по залу часы. Их нигде не было. Женщина предположила: 15 минут – это не так много, примерно 3-4 музыкальных композиции. И, кажется, они уже сыграли.
– Пойдемте за стол, устроим передышку, – улыбаясь, позвала всех Маша. Вряд ли она устала, просто следующая композиция была медленной.
Занимая место, Ира волновалась, ведь пора уходить, а предлога для этого она так и не нашла. Женщина решила незаметно покинуть заведение в тот момент, когда девчонки снова пустились в пляс.
Открыв дверь ресторана, Ира вдохнула теплый летний воздух. Пахло влагой – очевидно, здесь недавно проезжала поливальная машина. Женщина сделала несколько несмелых шагов: не поздно было передумать и вернуться к девчонкам. Ее сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Успокаивая себя, она прокручивала в голове диалоги: это всего лишь вечерняя прогулка с одноклассником, ничего такого. А если ей что-то не понравится, то она может уйти в любой момент. С очередным шагом Ира стала смелее двигаться к назначенному месту встречи. Теперь она волновалась о том, что Кеша, увлекшись игрой в бильярд, забыл об их уговоре. Но отбросив ненужные мысли, решила подождать одноклассника. А если он не придет, то прогуляется сама вдоль набережной. Погода тихая и нежаркая.
Ира приближалась к месту, где когда-то был памятник вождю. Теперь здесь установлено огромное сердце, которое вот уж несколько лет украшает родной город. Удивительно, но волнение отступало. На смену ему пришло чувство безопасности. Летний ветерок естественно прикасался к волосам этой взрослой и по-детски наивной женщины. Она вдыхала воздух полной грудью, всматриваясь в местную достопримечательность, но одноклассника не видела. Ира грустно присела у постамента. Несколько лет назад она не позволила бы себе такого безрассудного поведения. В вечернем наряде и с прической русалки Ира чувствовала себя королевой, а женщине высокого статуса не положено садиться на подножие памятника в центре города. Так она думала раньше, но не сейчас. Теперь эта женщина имеет наглость делать, что хочет, и это приносит ей удовольствие…
Ира любовалась городом издали, но постепенно ее взгляд, по привычке, спустился на коленки. В обычной ситуации она бы занялась просмотром ленты социальных сетях. Но сейчас телефона не было, и женщина исследовала свои ладони, на которых остались несмываемые следы краски. Через время Ира вздохнула, решив, что ждать одноклассника дальше не имеет смысла. Но в момент, когда начала вставать, увидела Кешу: он бежал через дорогу с букетом.
– Это тебе, – слегка запыхавшись, мужчина протянул Ире цветы.
– Спасибо, очень мило с твоей стороны, – женщина вдохнула аромат разнотравья и вдруг спросила: – А это не те, что в клумбе растут вдоль дороги?
– Именно! – ничуть не смущаясь, подтвердил Иннокентий, – цветочные магазины закрыты.
– Как неожиданно, спасибо, – улыбнулась Ирина и вдруг почувствовала приятное тепло на щеках. Поступок одноклассника ее тронул. Ведь в таком возрасте нелегко залезть в клумбу. Это риск. Конечно, ей хочется сказать, что не надо было, и чтобы в следующий раз так не делал. Но смысла нет в этих словах. Следующего раза не будет. Она просто продолжала стоять, наслаждаясь моментом.
– Спасибо, что дождалась, – с ноткой грусти произнес Иннокентий. Его взгляд был серьезным: – я надеялся на это. События закрутились неожиданным образом, но я рад, что мы все-таки встретились.
– Я ‐ тоже, – тихо произнесла Ира. Ей стало неловко так долго смотреть в глаза однокласснику, по-прежнему напоминающие океан. И, уже громче, она предложила: – пойдем гулять?
– Да, пойдем! Я предлагаю на набережную, там воздух должен быть свежее.
– Да, свежесть нам не помешает, – согласилась Ира, направляясь с Кешей в сторону реки. На самом деле, они шли на расстоянии не менее полуметра друг от друга, как будто пытались убедить кого-то, что они просто бывшие одноклассники. Просто знакомые, просто гуляют.
– Я видел в социальных сетях, ты занимаешься рисованием?
– Да, только маслом пишут, а не рисуют, это нюанс. А масштабы творчества совершенно непредвиденно открылись для меня. Имею в виду, что даже представить не могла, что хобби может вырасти до таких размеров, как сейчас, – Ира увлеченно рассказывала о своем деле. Ей нравилось это всегда, а сейчас – особенно: общение позволяет открыться каждому из них.
– О, я видел, что ты недавно делала выставку в городе, и она прошла ярко! Там вроде были покупатели из других стран? – восхищенно спрашивал Кеша.
– Были, и если честно, я очень волновалась. Но всем все понравилось. Картины раскупили молниеносно. Из-за одной даже спор возник между покупателями, но мы нашли выход из ситуации, – гордо рассказывала Ира. Она снова проживала те минуты прошлого. Ей хотелось рассказать, как все началось с маленькой картины попугая, с помощью которой Ира определила свой уникальный художественный стиль.
– Это здорово!
– Знаешь, мне очень хочется поделиться с тобой тем, как все началось, но я немного смущаюсь.
– Интересно, – Кеша рукой потер себе подбородок. Нарочно делая серьезный вид, он явно переигрывал: – обещаю, что не буду тебя есть. И даже смеяться не буду. На самом деле, мне самому интересно, как все началось, но я не был уверен в уместности вопроса.
– Ну, сам напросился! – рассмеялась Ира, скрывая за юмором волнение: – все началось, конечно, давно: в детстве, когда я первый раз взяла в руки кисть. Смешивать цвета, получая оригинальные оттенки, необычайно интересно. Мне казалось, что белый лист бумаги оживает, когда на нем появляются танцующие краски. Через время появлялось ощущение силы и вдохновения от осознания, что этот лист совсем недавно был живым деревом. Он путешествовал, преображался, видоизменялся. А когда мама купила его в магазине – лег ко мне на стол, чтобы я оживила его, снова.
Каждая новая картина для меня – это маленькая жизнь, которую стараюсь написать за один сеанс. Он может растянуться до 6 часов. За это время испачкается море ткани, вымажется все лицо, особенно лоб, на руках до локтей будут потеки краски смешанной в "тройнике"… А в конце – полное истощение, будто после дня тренеровок, – вдохновенно объясняла одноклассница: – Я любила писать всегда, мне казалось это важным, хоть и не
