избы. Профессор Игнатов пообещал помочь нам с обустройством на новом месте и даже провести электричество. Мы построим лесопилку, добудем в лесу бревна, чтобы разделать их на доски. Из досок сделаем кровати, столы, полки, табуретки и даже шкафы. Мы наладим здесь жизнь удобную для нас! Все в наших руках, товарищи!
Глава 8
Сначала экспедиция направилась дальше вдоль берега реки против ее течения. Они оставили позади пещеры, в которых успешно обустраивались колхозники, и пошли по каменистому берегу. Слева от них тянулись невысокие скалы, по виду ничем не отличающиеся от скал родной Карелии. А справа бежала речная вода. Течение ее не казалось слишком быстрым, но оно и не было слишком медленным. Причем, речное русло перед излучиной расширялось метров до пятидесяти. Изгиб береговой линии указывал на то, что река дальше образовывала излучину, в середине которой имелся обширный полуостров.
— Надо бы первым делом исследовать этот меандр, — произнес совсем не старый еще ученый, которого назначил в экспедицию в качестве научного руководителя профессор Игнатов, представив сельским охотникам, как своего ассистента и кандидата геолого-минералогических наук Виталия Покровского.
— А что это за меандр такой? Мы люди простые. Таких мудреных слов не ведаем, — сказал ему охотник Григорий Шандыбин.
Виталий объяснил:
— Так, это я про излучину речную говорю. По-научному меандром называют. Надо бы сначала нам исследовать этот природный объект, хотя бы потому, что место удобное, на возвышении, а если населенный пункт организовывать соберетесь, то и обороняться будет удобно, потому что речная вода с трех сторон. Вот только предстоит узнать, какой ширины перешеек. Если достаточно узкий, то можно или стену построить, или рвом перекопать.
Перед тем, как отправиться в этот поход по незнакомой местности, Виталий попросил у старшего лейтенанта показать снимки, сделанные с беспилотника. Потому Покровский так уверенно говорил о меандре, определив его по одному только речному изгибу. Другого такого изгиба в этом направлении и на этом расстоянии от пещер просто не имелось. Покровский шел впереди, облаченный в новенький синий комбинезон, штанины которого были заправлены в высокие ботинки-берцы. У Виталия ничего с собой не было, кроме полиэтиленового пакета и собственного смартфона. К счастью, когда начинали эксперимент с артефактом, профессор Игнатов заставил всех участников оставить мобильные телефоны за пределами лаборатории в раздевалке. И это решение потом сослужило им очень хорошую службу.
Когда произошел неконтролируемый выброс энергии, и исследователей артефакта в полном составе закинуло непонятным образом голышом на берег реки, ни один смартфон не пострадал. А попросить бойцов сбегать в раздевалку и принести гаджеты ученым ничего не помешало. И теперь Виталий с большим удовольствием фотографировал все необычное, что попадалось на пути в неизведанном мире. А еще он пытался собирать образцы минералов, используя в качестве тары для их временного хранения тот пакет из полиэтилена, в котором ему со склада принесли новенький комплект одежды. Впрочем, поскольку собирал он пока только маленькие камушки, объема и прочности пакета должно было хватить.
— А что это за такой прозрачный мешок у вас, товарищ ученый? Да и фотоаппарата эдакого плоского с цветным стеклом я отродясь не видывал. Какая интересная вещица! — пробормотал Василий Егоров.
— Не положено, Вася, о таких вещах спрашивать. Это же, наверное, закрытые разработки. Не забывай, что полигон тут очень секретный, — осадил любопытного односельчанина Сергей Терентьев, который числился в колхозном партактиве.
— Да, разумеется, — сразу же подхватил эту мысль Покровский, который совсем не собирался прямо сейчас объяснять колхозникам из сорок первого года, что представляет собой мир двадцать первого века. Да и профессор Игнатов предупредил его, отправляя в экспедицию, чтобы постарался не болтать лишнего.
Между тем, любопытный Василий, который воевал в империалистическую в роте пластунов, а потом в гражданскую заделался красным стрелком, внимательно рассматривал снаряжение обоих бойцов, которых отправил вместе с ними старший лейтенант. Эти двое были одеты в необычную камуфляжную форму. Их куртки и штаны вместе с такими же высокими ботинками на шнуровке, как и у ученого, совсем не походили на привычное облачение бойцов Красной Армии. Никаких тебе галифе, гимнастерок и сапог. Да и нашивки у обоих парней отличались странностью. На них имелись непонятные знаки и было написано: «Войска РХБЗ, вооруженные силы России». И даже никаких красных звездочек не пришито нигде. Виднелась только зеленая звездочка на кокарде странного головного убора, подозрительно напоминающего кепку-фрицевку, только тоже в камуфляжной расцветке. И ничего про Советский Союз не сказано. Мало того, еще и на плечах у этих непонятных бойцов имелись самые настоящие погоны, только тоже зеленые. А уж оружие и вовсе какое-то неизвестное им выдали, автоматы какой-то необычной конструкции с кривыми магазинами. Василий все-таки не выдержал и спросил сержанта:
— А что это у вас Россия написано на шевроне, а не СССР? И почему на нашивке значатся вооруженные силы России? Или вы какого-то республиканского подчинения? Тогда почему не РСФСР там написано?
— Так, мы же в России. Карелия по-вашему где? — сказал высокий парень по имени Роман.
— В Советском Союзе, — проговорил Егоров.
— Да нет же! Карелия в России находится, — сказал сержант.
— Так, Россия же входит в состав СССР! — настаивал Вася.
На помощь сержанту быстро пришел Покровский, сказав:
— Давайте не будем спорить хотя бы из-за географии нашей Родины. Думаю, тот факт, что Карелия находится именно в России, а ни где-нибудь в Грузии или в Казахстане, устраивает всех?
Но, въедливый Егоров продолжал гнуть свою линию:
— А почему красных звездочек на форме у этих бойцов не видно? Да и погончики у них какие-то непонятные вместо петлиц, прямо как у беляков!
— Ну, что ты пристал к ребятам, Василий? Сказали же тебе, что полигон секретный. Да и форма у бойцов, значит, тоже секретная, экспериментальная. Для маскировки. Неужели непонятно? — вмешался партийный активист Терентьев.
— Да. Это на нас полевая форма нового образца, — подтвердил сержант, не соврав.
Вроде бы Василий Егоров немного успокоился, но все равно продолжал посматривать на сержанта косо и с подозрением. Сержанту-контрактнику Роману Ануфриеву, в сущности, было наплевать на то, что думает о нем немолодой человек из прошлого века в залатанном пиджачке и с ружьишком за спиной. Просто Роме не хотелось попусту спорить с этим мужиком из-за всякой ерунды. Ануфриев и без того уже крепко поспорил со старшим лейтенантом Сашей Костюкевичем, чтобы выпросить для себя и для ефрейтора Зимина возможность пойти
