Беслер – мой отец. Вы знакомы?
Глава 20
– Ну, конечно! Сын! – вампирша поджала губы и горько вздохнула. – Ты выглядишь молодо. Сколько тебе лет?
– Двадцать четыре с половиной, – не видел смысла скрывать эту информацию.
– Но как же? – Мишель расстроилась. Она обхватила себя руками, нервными движениями растирая плечи. – А твоя мать? Кем она была? Тоже из оборотней?
– Да, – я печально улыбнулся. – Лили – чистокровная волчица, и отца сильно любила. Он ведь вытащил ее из похожей лаборатории. Они через многое прошли вместе.
– Постой, ты имеешь в виду, что твоя… – женщина запнулась и схватилась за горло, будто что-то ей мешало говорить. – Что Лили проходила обследование в медцентре четверть века назад? Она там и познакомилась с Конрадом?
– Нет! Я сказал, что мою мать, как и меня сейчас, держал в плену Сандовал Грикс и ставил над ней опыты. Полагаю, отец находился тут же в роли невольного быка-осеменителя. Поэтому он никогда и никому не рассказывал об этом.
– Как? Здесь? – Мишель изменилась в лице. – Этого не может быть! Он погиб вскоре после «Кровавой луны».
– Серьезно? Тогда мы говорим о разных людях. Конрад Беслер жив и здоров! По крайней мере, так было четыре года назад.
– Ты позволишь… – глотая слезы, попросила вампирша, – позволишь попробовать твоей крови? Я иногда вижу недавние события из жизни донора. Клянусь, что сохраню в тайне, если вдруг узнаю что-то лишнее. Умоляю, я должна убедиться, что это он!
– Хм, если только в обмен напоишь своей. Тот безвкусный суррогат, что подсовывает Грикс, уже набил оскомину.
– Разве оборотни пьют кровь? – уставилась на меня с недоумением.
– А разве я утверждал, что чистокровный оборотень? – парировал с ухмылкой. – Нет, волк я лишь наполовину, а на другую, – обнажил клыки, – такой же вампир, как и ты.
– Но ты же сам рассказал, что твоя мать – волчица, а отец Конрад Беслер. Ты на него безумно похож.
– Поверь, для меня тоже оказалось сюрпризом, когда в двадцать лет я вдруг захотел воткнуть зубы в чужую глотку и напиться крови. Твой муженек ставил на Лили эксперименты, раз она родила чудовище, вроде меня.
– Хорошо, я согласна! Пей! – подошла к изголовью и поднесла запястье к моему рту.
Шумно втянув манящий аромат вампирской крови, смешанный с запахом лекарств и фиалок, еле сдержался, чтобы не наброситься на предложенное лакомство. Смочив слюной будущие ранки, чтобы не причинить Мишель боли, осторожно прокусил кожу и потянул рубиновый нектар. Предупреждать, что тоже считываю воспоминания, разумеется, не стал. Вампирша – ключ к свободе, и упускать шанс я не собирался.
Последние годы у Мишель не было иного занятия, как страдать по потерянной любви и ребенку, которого она не сумела выносить. Так глубоко в прошлое я погрузиться не мог, но, накачиваясь эверином, она грезила теми мгновениями, что провела с Конрадом. Их связывало нечто большее, чем страсть и пламя первой любви. Он стал ее истинной парой. Она пошла бы за ним на край света, умерла, не раздумывая, наплевала бы на законы и честь аристократического рода. Кровь оборотня дарила ей жизнь и ни с чем не сравнимое удовольствие. Новость о беременности для нее стала подарком небес. Мишель была счастлива. Да, она нарушила чистоту крови, связавшись с представителем другой расы, и готовилась к порицанию со стороны семьи и общества. Но даже предположить не могла, с каким безжалостным равнодушием родной брат разрушит её жизнь.
Йохан Арви насильно поместил ее в клинику Грикса и объявил охоту на оборотня, опорочившего сестру. Новость о гибели Конрада спровоцировала выкидыш, после чего жизнь окончательно потеряла смысл. Именно тогда Сандовал подсадил Мишель на эверин, в эйфорическом дурмане которого она и жила уже четверть века. Замужество и рождение дочери ненадолго отвлекли ее от тягостных воспоминаний. Однако пристрастие к эверину осталось, и, как только Евангелина подросла и перестала нуждаться в постоянной опеке, вампирша снова вернулась к пагубному пристрастию.
Печальная история! Но таких я слышал сотни, потому что не было в Элизиуме семьи, не пострадавшей во времена «Кровавой луны». Из полезного я узнал, где меня содержат, и каким образом Мишель сюда пробралась. Сандовалу для экспериментов часто требовались биоматериалы чистокровного вампирского рода, поэтому супружеский долг Мишель состоял в регулярном посещении клиники, сдаче анализов и крови. Персонал и охрана уже привыкли к визитам леди Грикс, которую мало интересовали дела мужа и то, что творится в подземельях. Но в этот раз женщина услышала разговор лаборанток, обсуждающих особенного пациента. Зная, где расположена операторская, куда поступали данные с видеокамер, наведалась туда и обомлела, увидев меня.
Все-таки, не зря нобили – верхушка аристократического общества вампиров. Скорость, с которой Мишель одним взглядом спеленала охранников, а после укусила каждого, внушая, что нужно делать, поражала. Вот только нормального плана по спасению она не придумала, к сожалению. У нас в запасе всего пара часов, которые уже на исходе. Охранники отключили камеры и заменили потерянное время другими кадрами.
– Теперь моя очередь! – В глазах вампирши полыхали такие огоньки безумия, что никто бы не сумел ей помешать. Да я и не пытался.
– Разумеется, – указал на сгиб локтя, откуда торчал катетер. – Может, сначала поговорим? Ты поможешь мне выбраться?
Но Мишель покачала головой и выбрала для кормления запястье, куда в нетерпении вонзила клыки, разрывая кожу. Я поморщился от неумелого обращения. Все равно через пару глотков женщину затрясло, и она рухнула на пол с блаженной улыбкой, закатив при этом глаза.
Глава 21
Кровь вампирши придала сил, чтобы выжечь из организма дрянь, которой меня пичкали. Я уже не раз думал, как избавиться от кандалов. Слабые места любой конструкции – подвижные сочленения, которые я и потянул, приложив титанические усилия. Прежде я потихоньку расшатывал их, испытывая на прочность. Сейчас же, рвался в полную силу. Зверь внутри бесновался и требовал выхода.
В какой-то момент железные крепления на правой руке не выдержали и вырвались из пазов. Дальше – дело времени, содрать цепи и выпустить монстра на свободу. Я ощутил клокочущую ярость перед тем, как Бес захватил власть над телом. Только на этот раз я не впал в забытье, а видел мир сквозь красную пелену и испытывал невероятную злость к мерзким тварям на
