Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
Мысли о дочери отвлекли Бориса, и, увидев неожиданно вынырнувшую из темноты арочную конструкцию, он резко нажал на тормоза. Машину занесло, но она удержалась в колее. Похоже на навес над мостом — такие делают, чтобы по мосту не ездили большие грузовики. Значит, внизу река. Сильных холодов не было, лед не прочный. Чуть в сторону — и съедешь в реку, уйдешь на дно. Разворачиваться? Или рискнуть? Позади две пустые деревни, впереди, возможно, есть люди. У людей, возможно, есть бензин или хотя бы внятное объяснение, как выбраться из этой глухомани.
Борис медленно тронулся с места, проехал по мосту. Дорога ушла влево и стала подниматься на гору. «Жигули» ползли исключительно его молитвами. Въехав в поселок, он облегченно вздохнул — сразу два огонька. Один вдалеке маленький, мерцающий, к нему надо двигаться направо. Другой более яркий и расположен так высоко, что кажется звездой, к нему налево.
Снег по-прежнему сыпал, но воющего ветра уже не было. Неожиданно стихнувшая метель и огоньки на полюсах видимого пространства напомнили Борису те минуты в театре, когда после секундной темноты раздвигается занавес. Пьеса еще не началась, глаза выхватывают на сцене только отдельные детали, и ты замираешь в предвкушении действа.
Какое к лешему «действо»? Кто может жить зимой в этом медвежьем углу? Брошенные старики, спившиеся колхозники-совхозники. Самогон, может, у них и есть, но им машину не заправишь. Борис повернул налево. Проехал меньше километра, забуксовал, и тут же кончился бензин, мотор заглох.
Кротов вышел из машины, закрыл двери на ключ и двинулся к освещенному дому.
У кованой калитки он остановился, отдышался. Большущий дом, в окнах двух верхних этажей ярко горит свет, а на первом — полумрак и маленькие огоньки, похоже от свечей. Вовсе не жилище обнищавших крестьян. Скорее — графская обитель. В такую метель у камина, с рюмочкой бренди, под тихую музыку — красота. Будем надеяться, что фамилия у хозяина не Дракула, он не прижимист и нальет заблудившемуся путнику стаканчик для обогрева.
Борис открыл щеколду на калитке, шагнул вперед и тут же, оглушенный и ослепленный, свалился на колени. Мощные прожекторы, дикий вой сирены, и он стоит на четвереньках, трясет головой, пытаясь прийти в себя.
Светопреставление продолжалось несколько секунд, но показалось часом. Прожекторы погасли, вой сирены внезапно прекратился, потух свет в верхних этажах дома. Зрение и слух медленно восстанавливались, а когда окончательно вернулись, Борис заметил на крыльце жуткую фигуру. Старуха, ведьма! В черном балахоне, нечесаные волосы торчат во все стороны, а в руках держит… точно, двустволку.
— Все спокойно, не волнуйтесь. — Продолжая стоять на коленях, Борис скрестил на груди руки. — Я вам не причиню вреда. Я заблудился. Хотел бы купить бензин, если есть, и спросить дорогу до Москвы.
— Вас привело сюда провидение, — сказала старуха. — Можете подняться. — Она слегка качнула вверх ружьем.
У нее был удивительно молодой голос. Очевидно, местная особенность — старики и старухи говорят здесь голосами скопцов. Борис медленно встал с колен, не отнимая рук от груди.
— Вы не могли бы убрать ружье? — ласково спросил он.
— Не могла бы. Оно такое приятно тяжеленькое. И очень хочется на курок нажать. Оно, к сожалению, заряжено. Для вас, к сожалению, а мне пульнуть хочется. Но вы мне нужны.
— Да, да, главное, не волнуйтесь.
Борис сделал несколько шагов вперед, прикидывая, как вырвать у старой карги ружье. И тут она понесла такое, что он замер в изумлении:
— Вы мне нужны для похорон. Надо придать моих девочек земле. Их пятеро: Виолетта, Генриетта, Изабелла, Гарсиелла и Просто Мария. Они умерли. От любви. — Старуха мерзко всхлипнула. — Хорошо бы всех самцов перестрелять. Вы самец?
— Ни в коем случае, — пробормотал Борис. Сумасшедшая. Что это за место? Куда он попал? Есть ли здесь еще люди? О да.
— Петровна! — раздался крик с улицы.
Старуха проворно сбежала с крыльца, тычком ружья заставила Бориса развернуться и оставила дуло воткнутым под его лопатку. К калитке на лыжах подъехал мужичок.
— Петровна, ексель-моксель, я твоему сыну говорил, что эта сигнализация, ексель-моксель, нам весь свет вырубит. Так и случилось. А если предохранители, ексель-моксель, полетели?
— Завтра разберемся, Федорович, — проворковала карга. — А ко мне знакомый приехал погостить.
— Так я вижу, ексель-моксель, машина застряла, снегу навалило, теперь трактором вытаскивать.
Только Борис собрался намекнуть, что ему нужна помощь, чтобы избавиться от чокнутой старухи, как Федорович сам выдал несусветное:
— Петровна, девочки-то твои сдохли? — Старик хохотнул. — Мой Васька их доконал?
— Да, Федорович. Он настоящий сексуальный маньяк. Завтра я его лично зарежу.
— Пожалей мужика! А девочек мне отдай, я их собакам скормлю.
Борис судорожно сглотнул. Происходящее все больше напоминало фильм ужасов. Деревня извращенцев. Снега, сугробы, особняки, ружье в спину, горы трупов, свихнувшиеся старики.
— Нет, они будут похоронены, — возразила старуха. — Жалко, без музыки: я уже кассету Моцарта поставила, а света нет. И могильщик вот у меня есть. Правда?
Борис получил очередной тычок в спину.
— Э-э-э, — протянул он. — Не могу похвастаться, что большой в этом деле специалист.
— Без музыки любой дурак сумеет, — рассмеялся Федорович. — Ну, бывайте, — он развернул лыжи, — завтра я тракторишко подгоню, вытащим, ексель-моксель, машину. Или, может, не торопиться? — Борису послышался заговорщический смешок. — Вы, ексель-моксель, погостите, если понравится? — снова хохотнул.
У Бориса прокатила по спине волна озноба. Более всего он желал убраться отсюда. Немедленно — пешком, на четвереньках, ползком, как крот, зарываясь в сугробы, — только убраться.
— Я был бы вам признателен… — Борис не договорил, получив болезненный удар дулом ружья.
— До свидания, Федор Федорович! — попрощалась старуха. — Спасибо вам!
В ее голосе была ласковость палача, который, поигрывая кнутом, просит посторонних удалиться: «Вы идите, а нам тут побеседовать нужно».
Если бы старая бандерша держала в руках кнут, Борис в два счета с ней бы справился. Показал дряхлой ведьме, как нападать на людей, — месяц бы стоя мочилась. Но заряженная двустволка, приставленная к спине, не прутик и даже не нож.
Маньяк Федор Федорович укатил, а Бориса, подталкивая ружьем, погнали в дом.
— Послушайте. — Борис оглядывался через плечо и пытался смягчить или хотя бы понять свою участь. — Давайте поговорим спокойно.
— Нет, я же знаю. Вы хотите забрать у меня духдух-двухстволку. А я хочу из нее стрельнуть. Не злите меня, а то я не стра… не скра… не справлюсь со своими желаниями.
Она еще и пьяна! Язык заплетается, спиртным от нее несет. Необходимо срочно избавиться от старухи. Выпасть из зоны обстрела.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
