— Пойдем-ка со мной, красавица. Пойдем, пойдем, не пожалеешь!
— Не хочу я никуда идти! — резко отстранилась Ника.
Но мужчина не отставал:
— Меня Славиком зовут. Ты комсомолка? А я в райкоме комсомола работал. Субординацию понимаешь? В общем, я могу выполнить любое твое желание! Угощу по-царски!
— Да не хочу я никаких угощений! — продолжала вырываться Ника.
Но мысль о царской еде чуть-чуть ослабила ее сопротивление: горячего она не ела уже очень давно, а запах жареного мяса, зелени, свежего хлеба, вырывавшийся из «Арагви», приводил ее в полуобморочное состояние.
— Да я тебе… хочешь, Славик тебе камушек подарит?! — выдохнул он в ухо. — По глазам вижу — согласна! Все, идем! У нас комсомольское собрание!
Он хохотнул и, крепко схватив ее за руку, потащил за собой. Оголодавшая Ника перестала сопротивляться гастрономической атаке.
Когда уселись, Славик передал ей меню:
— Заказывай! Самое дорогое заказывай, не стесняйся!
Ника выбрала жульен из индейки с грибами, салат из авокадо и на горячее шашлык. Славик заказал сациви, долму и почему-то попросил лобстера. Лобстера в «Арагви» не оказалось, Славик заскандалил, но затем все-таки согласился на чахохбили. И тут же принялся опрокидывать одну за другой рюмки с коньяком.
— Давай, красавица, выпивай-закусывай… Славик угощает! У Славика сегодня бабок как грязи! А после того как… Ну, сама сообрази, после чего я подарю тебе камушек. У Славика их много, ему не жалко для такой красавицы!
С этими словами, оглянувшись и убедившись, что никто не смотрит, он достал из кармана пиджака туго набитый замшевый мешочек и потряс им перед носом Ники.
Проводив глазами мешочек, который исчез в боковом кармане, Ника окончательно поняла, что выбор не оставлял надежд: либо погрузиться в бездомную жизнь со скитаниями по вокзалам, либо пойти сексуальной обслугой к таким, как Славик, третьего не дано. Выиграть на конкурсе красоты? Но она столько времени не принимала душ, что ее даже до самого завалящего конкурса красоты не допустят. Впрочем, там все то же самое… Нику категорически не устраивал ни первый, ни второй вариант. Надо вырваться из этого порочного круга.
Она вдруг вспомнила о таблетках клофелина, которые сунула в карман джинсов и о которых совсем забыла. Странно, но с этого момента она размышляла хладнокровно и взвешенно, будто всю жизнь занималась изъятием ценностей из чужих карманов. «Главное, не торопиться… — пульсировала мысль. — Надо дождаться правильного момента…»
— Выпьем на посошок, красавица? — подмигнул Славик. — А потом нас ждет другое пиршество!
Он схватил бокал, залпом влил в себя коньяк, после чего отсчитал несколько тысячных купюр и швырнул их на стол.
— Эй! — крикнул он официанту. — Я рассчитался!
— Но я же вам даже счет не подал… — растерянно проговорил официант.
— Не боись, тут тебе еще штука на чай! Некогда нам, понимаешь? У нас любовь! — Он громко заржал над своей репликой, затем поднялся и схватил Нику за руку. — Идем! Тачку возьмем! За руль не могу.
В машине Славик то и дело лез целоваться. От него жутко воняло алкоголем.
Ника отворачивалась, отодвигалась к дверце:
— Подожди, давай сначала доедем…
Добрались они быстро. Вырулили на Чистопрудный бульвар, доехали до пересечения с улицей Чернышевского и оказались около высокого дома старой постройки с диковинными зверями по фасаду.
Славик долго пытался попасть ключом в замочную скважину. Ника, не вытерпев, сама взяла у него ключ и открыла.
— Молодца! — расплылся в ухмылке недавний сотрудник райкома, входя в квартиру. — Но ты не думай — я в форме!
Он явно чувствовал себя хозяином, который привез домой наложницу. Провел Нику в комнату и, усевшись на кровать, с трудом снял туфли. После чего, взяв их в руки, направился в прихожую.
Какое-то время было слышно, как он возится в прихожей. Через минуту Славик вернулся, опустился на кровать и тут же откинулся на подушку.
В этот момент Ника с поразившей ее ясностью осознала — сейчас или никогда.
— Ну что ты развалился? У тебя шампанское есть? — сказала она, сменив тон.
— О, наконец-то, вот это по-настоящему, по-комсомольски. А то не знаешь, на какой козе подъехать. Есть, есть. И бокалы у нас тоже есть. — Славик полез в только что купленный, блестевший резными стеклами высокий сервант. — Всё у нас есть.
Он вытащил бутылку сладкого «Мартини Асти».
— Мое любимое, итальянское, — сообщил он, разливая по бокалам.
— Что же ты, комсорг, теплое разливаешь? Давай лед хотя бы.
— Теплое? — буркнул Славик. — Сейчас охладим. — И он неуверенной походкой отправился на кухню.
Ника достала таблетки. По ее расчету, они должны были усыпить его очень быстро. «Надо потянуть время…» — пришла мысль.
— Я в ванной, — проговорила она, направляясь к выходу из комнаты, когда мартини было выпито.
Но Славик внезапно схватил ее за руку:
— Зачем в ванную, ты что, пахала? Пахать сейчас будешь, — ухмыльнулся он и потянул Нику в постель.
Пришлось присесть рядом.
Славик долго и безуспешно пытался снять пиджак, затем пробормотал:
— Сними! Слышь, ты? Раздень меня!
И тут же рухнул на подушки. Спустя минуту он уже оглашал квартиру громким храпом. Ника глядела на него неприязненно.
«Что стоишь — надо действовать! Мало ли кто явится!» — сказала она себе и открыла барсетку, которую поставил на тумбочку толстяк. В барсетке оказалось несколько сотен долларов. А где же драгоценные камни? Где бриллианты, которыми он хвастался перед ней в ресторане? Не проглотил же он их вместе с замшевым мешочком!
Внезапно вспомнился фильм, где активистка «Гринписа» пыталась сорвать с роскошной блондинки шубу с криком: «Знала бы ты, сколько надо убить животных, чтобы сшить эту шубу!», на что героиня Шарон Стоун ответила: «Знала бы ты, со сколькими животными надо переспать, чтобы ее купить!» Мелькнула мысль: «Нет уж, спать с животными я не намерена! Мы пойдем другим путем!»
Не имея богатого жизненного опыта, Ника многое в этой жизни узнавала из фильмов. В одном из них, как она помнила, какой-то американский гангстер прятал драгоценности в сапоге, точнее, в каблуке.
Она прошла в прихожую, подняла с пола валявшиеся там туфли с высокими каблуками и внимательно их осмотрела. Внезапно ее сердце бешено заколотилось: она увидела, что от пятки в одной туфле слегка отслоилась кожаная стелька, а под ней, внутри глубокого каблука, как в гнезде, покоился темный мешочек. Ника раскрыла его дрожащими пальцами. В ее руках было настоящее сокровище! Даже в полумраке прихожей она прищурилась от блеска искрящихся снежинок, ударившего ей в глаза. Бриллианты!
