бы не разделили. Пока.
Комната, в которой нас оставили, хорошо освещалась, проветривалась. Стены выкрашены светло-молочной краской, без страшных и кровавых потеков. Пол бетонный, стол и два стула металлические. В углу небольшая тумбочка, на которой стоял графин с водой и два стакана. Окон не было. Была одна зеркальная стена, по-видимому, через которую следили за пленниками.
В одиночестве мы пробыли недолго. Дверь открылась. Через неё вошел солдат, встал по стойке смирно, смотря перед собой. Следом за ним вошел ещё один тщедушный человечек, в черном безразмерном костюме, с редкими волосенками, зализанными назад и в очках на пол лица. Они их тоже тут клонируют?
Человечек сел на другой стул. Положил тонкую папку на стол, раскрыл её и стал вытаскивать по одной фотографии и раскладывать на столе:
Вот Джона сфотографировали в том момент, когда он тащил виски на корабль циотопов. Мигеля, когда он выгружал какие-то ящики из другого космического корабля. Герца, когда он сидел на лавочке и курил (их возмутило это, потому что там знака «место для курения» не было?). Моя же фотография была самой прекрасной и яркой из всех остальных. Я там стояла в своём сарафане с караваем в руках.
— Сознаваться будем или вас нужно пытать? — голос человечка оказался на удивление твердым и уверенным.
— Сознаваться, — согласилась я, так как пыток не хотела.
— Рассказывайте, — подтолкнул он меня, когда я замолчала.
— Что? — не поняла я.
— Всё!
— Э, ну, меня зовут Анна. Я работаю уборщицей на заправке «Пьяные звёзды». Иногда помогаю Мигелю заправлять корабли.
— Я спрашивал не об этом! — закричал на меня.
— А вы ничего и не спрашивали, — возмутилась я в ответ. — Вы сказали, что есть выбор: сознаваться или пытки? Я выбрала сознаться, потом вы попросили рассказывать, но о чём не уточнили!
— Стоп! — приказал он. — Расскажите, как вы попали на заправку?
— Я представитель циотопов, — старательно подбирая слова, отвечала я. — На заправке должен быть человек, который разбирается, в, хм, различных видах грязи и отходах, связанных с жизнедеятельностью пришельцев. Вы вообще представляете, как они ходят в туалет?! Это же кошмар какой-то! Там потом столько, ох, в приличном обществе о таком не говорят. Знаете, для такой работы нужно огромное мужество и минимальный порог брезгливости!
— Откуда вы узнали об этой заправке?
— От меня узнала, — прохрипел Мигель, пытаясь встать с пола.
Солдатик тут же его подхватил и оттащил подальше. Пока Мигеля держали, в комнату принесли ещё один стул и усадили туда мексиканца.
— Когда это было? — уточнил человечек.
Как же хорошо, что нас не разделили. Вот бы вляпались. А если они у Герца спросят? Ох, мама моя дорагая!
— Я специально ездил в Лас-Вегас на поиски уборщицы и врача, по наставлению циотопов. В моём журнале, есть запись об этом. Если бы мы остались на заправке, я бы её показал.
— Там разберутся не переживайте, — усмехнулся человечек. — Выведите его! — приказал солдату.
Ну, всё я попала!
— Вы сразу знали, что на заправке бывают внеземные цивилизации? — продолжил спрашивать он, когда дверь за Мигелем закрылась.
— Нет, — я покачала головой, совершенно не понимая, что от меня хотят услышать. — Впервые пришельцев, я увидела на второй день работы.
— Вы знали, что по договоренности с циотопами, на заправке могут работать только человеческая раса?
— Э, нет.
— Вы человек? — тут же спросил он, поняв, что я замялась.
Хороший вопрос вы мне задали, дядя. Человек ли я? Вот уже который день я сама задаюсь этим вопросом! Кто я? Копия своего оригинала, которая должна повторить его путь или совершенно новая личность? А если я не родилась из чрева женщины, то могу ли я считаться человеком, если меня создали по его подобию? Ох, сколько же метаний и терзаний в этом вопросе! Столько сомнений и поиска!
— Да, человек! — как можно уверенней ответила я. — Вы, наверное, сейчас подумали, что и пришельцы могут так же ответить. А где доказательства? Так вот же, скажу я вам, — тыкнула пальцем на свою фотографию — смог ли пришелец, одеться в русский народный сарафан, возле военной базы американцев? Они не дураки! А вот обычный человек иногда не задумывается о последствиях своих действий. Да, мои предки эмигранты из России. Да, у меня есть их народная одежда. И да я не подумала, как это будет выглядеть со стороны, — раскаянно склонила голову и даже одинокая слезинка скатилась по щеке.
— Вы понимаете, зачем вас сюда привезли?
— Нет, — честно ответила я. — не понимаю. Может, нужно было какое-то разрешение на работу? Так вроде оно у меня есть…
— Вы свободны, — отчеканил человечек. — Вас проводят в другую комнату.
Солдат, который стоял всё это время очень тихо, подошел ко мне, помог подняться и, держа за локоть, потащил на выход.
Я увидела эти коридоры, которые рисовала моя фантазия. И они совершенно были не страшные. Но пустынны. Пустота и неизвестность пугали ещё больше.
Хотя с другой стороны, я клон. И могу не бояться смерти. Герц Акимович сможет воссоздать меня ещё раз, и много-много раз! Но вот буду ли такой Нюрой при последующем клонировании? Или всё же каждый клон это отдельная и неповторимая личность? Набор генов, клеток одинаков. Но разум или душа тоже поддается клонированию?
«Кто бы подсказал, где бы взять ответы на все мои вопросы?» — чуть не закричала я, когда меня втолкнули в маленькую комнатушку, с тяжелой металлической дверью. Замок щелкнул, оставляя меня наедине с моими мыслями. А это было ещё болезненнее, чем пытки.
А ещё меня беспокоило, как там Мигель? Если мой оригинал почти прожил свою жизнь и имел огромный опыт. То каково приходится ему? Или ему легче? Он больше воспринимает себя человеком, чем я? Получается опыт оригинала — это как врожденный талант. У тебя что-то есть такое, что у твоего соседа нет. У меня багаж целой жизни в запасе, а у мальчишки его нет. Он спокойно может жить дальше и набираться опыта и мудрости, не сравнивая себя с оригиналом. А мне так и придется путаться в том, что как я поступила в этой ситуации сама или по инерции, как мой оригинал? И жить с этим до конца своих дней? Вечно сравнивая, мучаясь, ища ответ на вопрос кто я?
Дверь неожиданно открылась. Я испугалась! Так глубоко задумалась, что не услышала, как заскрежетал засов! В мою камеру вошла женщина средних лет, в форме медицинского работника и с чемоданчиком.
— Меня прислали взять у вас кровь на анализ, чтобы подтвердить, что вы человек.
— Что с Мигелем? — спросила я.
