Брат Седрик произнес краткую молитву, и служилые люди обратили все свое внимание на насыщение пищей. Пока они наполняли пустые желудки, воцарился покой. Оруженосец лорда Питера резал за главным столом баранину, Кимбалл и Клэр разносили на подносах пироги. Слуги носились бегом, чтобы накормить нижние столы, и Реймонд пошутил:
— Вы что, нашли у себя на кухне волшебный горшок, лорд Питер? Впервые за много лет пищу с вашего стола можно есть.
Лорд Питер засмеялся, принимая кончиком ножа еще один ломоть мяса:
— Это все леди Сора. Она извела нас так, что стало чисто. Повар дрожит от страха, ожидая, что она заявится на кухню.
— Вы хотите сказать, что нам не придется ложиться спать, превозмогая расстройство желудка? — ухмыльнулся Артур, и вдруг рука его с ножом застыла в воздухе — Леди Сора?
Лорд Питер, который уже пожалел о том, что раскрыл свое сокровище, медленно дожевал мясо, проглотил его, потом промолвил:
— Да, это одна из родственниц моей жены, она приехала к нам, и теперь она наша экономка. — Он намеренно не смотрел в тот угол, где на табурете сжалась Сора, побаиваясь привлекать к ней внимание.
— Леди Сора, — пробормотал Артур. — Единственная известная мне леди Сора — это леди Сора Роджет. Да, это настоящее сокровище. Достойная девица и наследница. Но ее отчим скрывает ее, побаиваясь, что ее увезут, выдадут замуж и все ее славные земли выйдут из-под его власти.
Уильям поднял голову, и Николас внимательно посмотрел на его насторожившееся лицо и глаза, в которых появился интерес.
— А как стара она? — спросил Уильям.
— Стара? Должно быть… двадцать два? И замужем не была. Но она…
Клэр споткнулся и выплеснул тушеную оленину Артуру на колени. С воплем Артур вскочил и тыльной стороной ладони послал мальчишку к стенке.
— Безмозглый урод!
Слуги бросились ему на помощь, а он, смахивая густой винный соус, горько сокрушался, что его лучший наряд испорчен. Когда гвалт затих, он повернулся, чтобы проучить пажа, доставившего ему такое огорчение, но Клэр уже исчез.
В своей спальне Сора уложила его на кровать и приложила мокрую тряпицу к разбитому лицу.
— Спасибо тебе. Ты храбрый мальчик. — Она крепко обняла его. — Мама гордилась бы тобой, если бы знала, как ты меня защищаешь.
— Все мы, братья, должны тебя защищать, — решительно ответил юный воин, потом вдруг поморщился от решительности своих же слов. — Ролло говорил так.
— Все мои кровные братья так мне преданы, — с гордостью похвалила она.
Клэр подпер щеку языком и осмотрел ссадину.
— Думаю, он не расшатал мне ни одного зуба.
— Нет, но утром у тебя будут синяки. — Она расправила его чуб, завившийся мелкими кудряшками. — Можешь спать здесь, на моей кровати. И будет лучше, если ты не вернешься сегодня в зал.
— Да, здорово! — Он запрыгал взад и вперед. — Тут лучше, чем на тюфяке, на котором мы спим с Кимбаллом.
Сора ухватилась за возможность задать брату вопрос наедине и спросила:
— Клэр, тебе здесь нравится? В Беркском замке?
— Мы же не уезжаем, нет? — быстро переспросил он.
— Нет, конечно, нет. — Улыбнувшись, Сора положила руку ему на лицо. — Ты просто слишком молод, чтобы учиться, и я думала, ты скучаешь по лорду Теобальду. Что ты скучаешь по отцу.
Брат задумался.
— Да, иногда я действительно скучаю по нему. Мне нравилось, когда он учил меня всему и разговаривал со мной. Но чаще он пил вино, кричал и его рвало. Лорд Питер тоже учит меня всему и разговаривает со мной, но он бьет меня только тогда, когда я заслуживаю этого. Я скучаю по Блэйзу, — голос его тоскливо дрогнул.
— И по детям, и по леди Бланш?
— Да, и по детям тоже.
Сора легко скользнула пальцами по его лицу, обнаружила на нем гримасу отвращения и засмеялась.
— Пока ты тут счастлив, мы будем жить здесь. Входи, Кимбалл.
Мальчик просунул в дверь голову.
— Что же, мне так и не удастся подкрасться к вам? — пожаловался он.
— Некоторые люди способны ко мне подкрасться, но восьмилетний мальчик с большими ногами не входит в их число.
— Откуда вы знаете, что у меня большие ноги? — Кимбалл вытянул обутую в сандалию ногу и принялся ее рассматривать.
— У всех мальчишек большие ноги. Клэр спит сегодня на моей кровати. Хочешь составить ему компанию?
Кимбалл издал крик и подпрыгнул. Сора отодвинулась.
— А ужин уже закончился?
— Да. А что с твоим лицом — Кимбалл забрался на кровать и небрежно произнес. — Не так плохо, как тогда, когда ты упал в амбаре со стропил.
— В амбаре? — переспросила Сора.
— Ой! — поежился Кимбалл, когда Клэр закати ему оплеуху.
— А твой дед знает об этом?
— Это он придумал сказать вам, что Клэра сбросила лошадь, — ответил Кимбалл, но был рад переложить вину на более широкие плечи.
Сора застонала, но не смогла сдержать смех. Мальчишки разом с присвистом вздохнули и принялись бороться, а она двинулась к двери.
Внезапно у Клэра пробудилась совесть.
— А где ты будешь сегодня спать? Задержавшись у двери, Сора ответила:
— Не знаю, лягу ли я сегодня спать. Вечер обещает быть долгим.
В галерее, взявшись за перила, Сора прислушалась к разговорам за столом и вздохнула. Она напрасно понадеялась на лорда Питера. Война была самым насущным вопросом, и эта тема оставалась в разговорах главной. Не обошел ее и лорд Питер, да Сора сомневалась, пытался ли он это сделать. Битвы, воины, рыцари, пехота. Маневры, сбруя, доспехи, оборона. Лорд Питер, Реймонд, Николас, Артур и Чарльз спорили и соглашались друг с другом, предполагали и опровергали с горячностью бывалых воинов, чьи жизнь и честь зависели от их искусства сражаться, да так оно и было.
От Уильяма не слышалось ни слова. Только позвякивание кувшина о кубок говорило о его присутствии.
Сора прокралась по лестнице в свой уголок, где спала Була. Зловещее молчание ученицы тяжким камнем легло на душу Мод. Она принесла Соре ее ручной ткацкий станок и нагнулась, чтобы выслушать произнесенные шепотом распоряжения. Бартли тоже подошел и кивнул, показывая, что понял, что от него требуется. Когда рыцари встали и потянулись, рядом с каждым тотчас появилась служанка, готовая проводить рыцаря к месту ночлега. Последовали громкие стоны, добродушные стоны сытости и усталости, и Реймонд, Николас, Артур и Чарльз последовали за женщинами к отведенным им постелям.
Лорд Питер тоже было двинулся, но остановился.
— Уильям, ты идешь?
— Не сейчас. — Чудесный голос был лишен каких — либо чувств.
