серых глаз.
— Идём, расскажешь, что делала, — распорядился Зиг и направился по коридору. Я поспешила за ним.
Его воины остались в доме. Мне не было до них никакого дела. Хотела упасть к ногам Зига и скулить, как псица, от радости. Он жив, а это главное. Боги услышали мои молитвы.
Сванхильд скрылась. В покоях её уже не было. Рабы наполнили бадью до половины и принесли князю ужин. Стало душно от жара воды. Пылал очаг. Рыжие отсветы плясали по срубным стенам. Я ещё всхлипывала, наблюдая, как князь похватал на ходу с блюд яства и принялся раздеваться. Он зашипел, стянув куртку. Я обомлела, увидев бурую кровь на его рубашке. Ткань прилипла к спине, в середине отпечатался резкий рубец. Зиг снял рубашку через голову и обернулся, оглядывая рану.
— Вот сука, — прицыкнул он.
Я зажала рот руками. Мне было больно видеть его раненым. Будто зная, что так будет, в покои пришёл Оддманд и принёс ларец с лекарствами, бинты и ножницы.
— Позвать врачевателя? — уточнил старик, поставив всё это на стол.
— Нет. Сам справлюсь. Свободен, — коротко отозвался Зиг и сел в кресло.
Оддманд ушёл. Князь вздохнул и взъерошил потные волосы. Он взглянул на меня. Улыбнулся, будто не испытывал никакой боли.
— Почему плачешь, моя весна? Иди сюда, — Зиг поманил меня.
Я подошла. Не помню, как. Ноги подкашивались. Зиг прикоснулся ко мне, я шарахнулась. На его руках была засохшая кровь.
— Понятно, — он опустил голову и снова тяжело вздохнул. — Ты опять меня ненавидишь.
Нет, я не ненавидела, просто боялась. Он убивал этими руками, а теперь хочет трогать меня. При одной мысли об этом в горле вставал ком. Но я не могла стоять и смотреть на его раны. Взяла повязки, принесённые Оддмандом, и опустилась на колени перед мужем, чтобы приложить к ране. Зиг вскинул рыжие брови.
— Я сам справлюсь.
— Я помогу, — шепнула я дрогнувшим голосом. Бросила быстрый взгляд на его лицо. — Я же твоя жена. Ты больше не один, Зиг.
Чуть улыбнулась. По щеке скатилась слезинка. Я быстро вытерлась рукавом и продолжила промакивать засохшую кровь с его поясницы. Будет новый шрам.
Боги, будто прежних мало…
Зиг повернулся боком, чтобы мне было удобнее, и спокойно поел. Наверное, он ничего не ел с самого утра. И почему меня это волнует⁈ Я должна радоваться, что он голодал, и желать ему скорее сдохнуть! — но я не могла. Всхлипывала, боясь сделать ему больно неосторожным движением, и старательно вытирала кровь.
— Моя Китти, — Зиг погладил мою голову. — Ни дня не жалел, что взял тебя.
Я помогла ему помыться. Поливала его плечи и голову из ковша, пока Зиг сидел в бадье. Воды было немного, но она всё равно попадала в свежую рану и ссадины. Зиг не проронил ни слова. Сегодня он дрался, судя по содранным в мясо костяшкам. Потом князь перетянул тело полотном, зажав рану. Рычал от боли, но не подпустил меня. Привык зализывать раны один.
Мой Горный Лев, не нужно сторониться меня. Я навеки твоя раба.
— О, знакомая вещица, — он устало улыбнулся, заметив книгу в кресле. Взял её и сел. — Иди сюда, покажу кое-что.
Я бросила попытки очистить его рубашку от крови и подошла. Села на его колени. Зиг открыл книгу, пролистал несколько страниц и показал мне рисунок. Карта на весь разворот: большая, с кучей границ, лесами и морями. Там были буквы — подписи рек, озёр, стран, которые я не знала. Буквы были чужими, не разобрать.
— Империя, — хриплым шёпотом сказал Зиг у моего уха. — Я любил посмотреть на неё перед сном, чтобы заснуть и увидеть во сне. Хотел помнить, зачем я продолжаю жить. Красивая, да?
Я потрясённо кивнула. Величие прошлого захватило и меня. Осторожно погладила карту пальчиками.
— Такая огромная… — пробормотала я.
— Представь, что мы владеем всем этим, моя весна. Закрой глазки и представь, как ты сидишь у меня на коленях в золоте с востока, венце с запада, платье с юга и мехах севера. Представила? Теперь засни и расскажи утром, что видела.
Глава 12
Украденное богатство
Мне и правда приснилась империя. Будто Зиг уже захватил мир, а я жду его в постели, одетая только в меха и золото. Это был сладкий сон. Проснувшись, я долго лежала в сумерках раннего утра и вспоминала. Но теперь сладко не было. Было страшно от осознания могущества человека, лежащего рядом со мной. Казалось, его власть раздавит меня.
Тем утром я впервые проснулась не одна. Зиг спал рядом, придавив меня тяжёлой рукой. Я задумчиво водила пальцами по дракону на его плече. Эти мгновения казались вечностью. Я не хотела, чтобы утро заканчивалось. Пусть мы будем всегда так лежать, в тишине и спокойствии.
Даже империя мне не нужна.
— Дерьмо, не хочу никуда идти, — проворчал хриплый голос вместо пожелания доброго утра. Он будто прочитал мысли. Зиг сонно улыбнулся. Его волосы были встрёпанными со сна. Он погладил моё лицо. — Катер-рина… ты, наверное, уже забыла, как выглядит мой хрен, а?
— Боги, Зиг! — я усмехнулась, раскрасневшись. Закрыла пылающее лицо руками. Он притянул меня теснее, обхватив за живот, и прижался к волосам лицом.
— Я точно забыл, как выглядит твоя грудь. Раздевайся, киска.
В комнате было светлее, чем при свете очага. Мне было стыдно раздеваться перед ним, когда так светло, но я это сделала. Слишком истосковалась по его ласке. Зиг сел, скатал комком мою рубашку и швырнул в угол покоев. Он схватил за локти и притянул меня ближе.
— Ходи при мне голая, — прохрипел Зиг, жадно лапая мою грудь.
— Это приказ? — дыхание сбилось. Я вся залилась жаром.
— Да. Строжайший.
Князь подхватил меня подмышками и усадил на свои бёдра. Я вытянулась. Было холодно, очаг потух. По коже бегали мурашки и лёгкая дрожь. Зиг был совсем обнажённым, только повязки перетягивали его пояс. Я обхватила его широкие плечи.
— Что ты делаешь?
— Хочу, чтобы ты была сверху. Ты ездила верхом?
Я покачала головой. Зиг хмыкнул. Глаза его загорелись безумным весельем напополам с дикой похотью. Он схватил меня за бёдра. Жёсткие пальцы с рисунками оставили на коже красные следы.
— Сейчас мы это исправим, — хрипло заметил Зиг.
Это было ужасно стыдно. Я глядела в его глаза, качаясь на нём, и подрагивала от сладких ощущений. Зиг прижимался лицом к моему плечу. Его руки сжимали бёдра, помогая двигаться. Быстрее, резче, грубее. Я старалась угодить, да и сама желала довести себя до истинного удовольствия. Застонала. Кажется, слишком
