но не смог. Однако воодушевление не покинуло его. Взрослый мужчина выглядел как ребёнок, ищущий фей, стоило их упомянуть.
– Вот он, – Марджи предательски толкнула Реми в спину; от неожиданности мальчик не успел состроить кривую рожу.
– Просто прелесть! – восторженно заявил мужчина, от него сильно пахло цветами: лавандой и розой, – так что волчонок на несколько секунд даже потерял ориентацию в пространстве. От резкого и непривычного, одновременно горьковатого и приторно сладкого запаха разболелась голова. Мужчина протянул к Реми руки, но мальчик с яростью ударил по ним, после чего получил затрещину от Марджи. Голова заболела сильнее.
– Какой норов! Люблю таких. Берём! – подытожил мужчина и скупым жестом приказал слуге схватить мальчика.
После нескольких попыток вырваться, Реми понял, что все усилия тщетны и затих. Он хотел подождать случая, когда мужчины отвлекутся, и тогда попробовать вырваться.
Богач ещё несколько минут переговаривался с Марджи, кивал, соглашаясь, а затем пошёл к выходу. Слуга тем временем тащил мальчика к воротам. Реми бросил взгляд на оставшихся детей, они отводили глаза, и только Сим провожал его, сжав в белых ручках своё покрывало. В его красных глазах застыл страх, ещё больший, чем одолел самого оборотня.
Незнакомец вывел мальчика на улицу и повёл к паланкину. На секунду Реми поразился, что свобода так близка; он не под действием тыквенного сока и он вышел со двора сиротского дома. Если он сейчас вырвется, то обретёт свободу. Но как же Сим, словно молния, промелькнула мысль в голове оборотня, и он поник.
Рядом с паланкином отдыхали четверо крепких мужчин – носильщиков. Реми сообразил, что от всех людей ему не сбежать. Его посадили в дорогой паланкин и повезли, а точнее понесли, в неизвестном направлении. Слуга продолжал держать мальчика за рукав, он то и дело косился на Реми, готовый в любой момент помешать ребёнку сделать глупость. Богач уселся напротив и тоже принялся жадно рассматривать мальчика. Носильщики аккуратно подняли паланкин и понесли, пассажиры качались; Реми не привык передвигаться таким образом, он предпочёл идти пешком через лес.
Оборотень посмотрел сначала на одного мужчину, потом на другого, поймал на себе странный взгляд богача и потупился, уставившись в пол. Он сжимал кулачки на коленях и не знал, что делать и как себя вести, а главное, чего ждать. Ему никто не рассказывал о правилах игры с этими пахнущими цветами мужчинами. Единственное, что помнил оборотень, как все дети, которых забирали, по возвращении молчали и ничего не говорили. Младшие дети приходили в себя быстрее, а старшие несколько вечером не заговаривали ни с кем и лежали в кроватях, чаще всего на животе. Марджи не отправляла их на работу, сразу после возвращения, давала время отлежаться.
Может их закармливали до тошноты? Было бы неплохо, но вряд ли правда. Скорее их били. Но за что? Я их покусаю, пусть только тронут, всех покусаю. Реми решил, что будет бороться до самого конца, чтобы с ним не намеревались сделать.
– Такие яркие зелёные глаза, – сладким голосом промолвил богач. – Я никогда таких не видел.
Оборотень глянул на человека исподлобья, сладко пахнущий тип не внушал ребёнку доверия. Волчья интуиция подсказывала, что мужчина опасен.
– Какой сердитый, – иронично заметил богач.
Реми ещё больше насупился, страх он прятал за яростью.
Вскоре паланкин остановился, вздрогнул и водрузился на снег, стараниями носильщиков. Слуга крепко стиснул руку мальчика и повёл его ко входу в дом. Паланкин стоял у самой двери, так что Реми не смог рассмотреть сам дом. Проходя, оборотень услышал обрывок разговора богача со слугами.
– Помойте его, переоденьте, подготовьте, – говорил он совсем другим – властным – голосом. – Накормите.
Богач вошёл в дом следом за слугой и ребёнком и сладеньким голосом, обращаясь к сиротке, сообщил:
– Тебя приведут в порядок, и, если захочешь – накормят. Не бойся так, всё будет хорошо. – Мужчина протянул руку, норовя погладить мальчика по голове, но натолкнулся на взгляд полный страха, недоверия и злобы. Слуга крепче сомкнул пальцы вокруг плеча сироты, готовый удержать мальчишку от побега. Лотерон убрал руку и прошептал: «люблю непокорных».
Толпа слуг повела мальчика по коридорам в светлую душную комнату. Там его мыли, купали, оттирали въевшуюся грязь, приводили в порядок ногти, причёсывали волосы. Его тёрли, ополаскивали, кутали в полотенца. Реми терпел, но страх нарастал. С ним обращались в сотню раз лучше, чем Марджи во время банных дней, но оборотень продолжал бояться и нервничать.
Его отвели в другую комнату, где принялись наряжать, подбирая одежду. Детская одежда висела на вешалке, слуги подготовили её заранее, осталось выточками подогнать её под размер мальчика. Реми стоял, терпел, пока вокруг него суетились взрослые, то замеряя, то отрезая лишние нитки, что-то наметая и зашивая. Оборотня окружал стойкий аромат цветов и сладостей, голова болела, в живот скрутило спазмом.
Когда люди разошлись, встав в сторонке и умиляясь мальчику, Реми посмотрел на себя в зеркале и ужаснулся – так чисто и прилизано он не выглядел никогда. Сам себе оборотень напоминал чистюлю из богатой семьи, что боялся запачкаться от любой пылинки.
Ну нет! Мысленно запротестовал мальчик. Я волк, дикий житель леса! Вы из меня девчонку не сделаете. Под разочарованные вздохи слуг, он растрепал себе волосы и увидел в отражении непокорного, дерзкого мальчугана, обряженного в девчачьи рюшки. Ему хотелось снять рубашку, в которой он выглядел как идиот, но оборотень побоялся разозлить людей. Он гость, а дядя говорил уважать чужие вещи больше своих.
Взрослая дама взяла со стола красивую баночку с распылителем и приготовилась брызнуть на сиротку. Несмотря на окружающий его аромат цветов, Реми сразу учуял концентрированный запах духов во флаконе. Стоило женщине подойти, как мальчик, точно дикий зверёк, юркнул к шкафу и забился в угол. Слуги сжалились и решили, что он и без духов пахнет хорошо – мыльными травами.
Реми еле выдержал приторный запах лотерона, пока сидел в паланкине. Весь дом благоухал сладкими ароматами цветов, оборотень еле переносил это амбре.
Сироту повели в следующую комнату, где оставили в одиночестве. Больше не толпились рядом с ним люди, не мучили его руки, ноги, волосы, не натирали до блеска и не наряжали в девчачьи тряпки. Реми мог спокойно оглядеться; первое, что он увидел, был стол, ломящийся от разных яств, при взгляде на которые у недоедающего оборотня чуть не потекли слюнки. На красивой ажурной скатерти стояли изящные блюда, в которых горой лежали фрукты и сладости, пестрящие всеми цветами радуги: медовые булочки, ром-бабы с зелёной глазурью, синяя и розовая пастила; фиолетовый и
