а перед всей этой ватагой, да еще после такой их шалости неловко пускаться в нежности.
— Ну что же, Саша, познакомь меня с братом-разбойником!
— Знакомься, Леня: это мой друг, Петя Забавин.
Леня поздоровался и тотчас же опять прижался к брату. Впрочем, Петю сразу обступили другие ребятишки, разглядывая его фуражку с эмблемой училища, его форменную гимнастерку, рюкзак и черный футляр.
Боря, молча стоявший в стороне, вдруг обиделся:
— А хотели уши надрать! — и засопел носом.
Леня осторожно отодвинулся от брата.
— Уши драть, может, и не следует, — сказал Саша, — а вот наказать вас за проступок надо обязательно… Ну-ка, скажи, что это за нападение?
— А почему нам яблок не привезли? — запальчиво возразил Леня. — Обещали, обещали, да на базар повезли!
— Постой, постой! Вы с председателем говорили?
— Ему всегда некогда.
— А вот мы сейчас увидим, может у него найдется время.
— Для вас-то, конечно, найдется!
— И для вас найдется. Вы пойдете с нами в правление колхоза и отдадите эти яблоки. А мы с Петей спросим у председателя, почему он свое обещание позабыл.
— Мы не пойдем! — несмело сказал кто-то из ребят. Петя вмешался в разговор:
— Пойдете! Умел бедокурить — умей и отвечать. Какие же вы пионеры — на колхозный обоз нападаете!
— Мы не все здесь пионеры, и одна мажара — не обоз, — попробовал было оправдаться Леня, но брат так Взглянул на него, что он сразу умолк.
И ребятишки всей ватагой покорно пошли к колхозу.
Леня придержал брата за рукав и, когда они немного отстали, просительно сказал:
— Ты ему напомни, что мы сделали восемьдесят три скворешни для сада. Потом, когда появились вредители, на каждую яблоню повесили бумажные зонты. А сколько собрали всяких жучков, пауков п червяков!.. Может, он тогда не станет сердиться за эти яблоки.
— Значит, ты понимаешь, что вы поступили неправильно?
— Теперь понимаю, — вздохнул Леня.
— Извинишься?
— Нет.
— Это почему же?
— Он тоже виноват! Везет воз за возом мимо нашего дома, а по-правильному он должен был первый же воз сдать нашему директору.
— Ну, это уж не твое дело. Сам же говорил, что председатель — занятый человек, может он просто забыл. Ну как, будешь извиняться?
— Уж так и быть, для тебя извинюсь, — согласился наконец Леня.
Они подошли к каменному двухэтажному дому с вывеской:
ПРАВЛЕНИЕ КОЛХОЗА
«3ВЕ3ДА»
Новенькие столбы, блестящая проволока, натянутая на белых изоляторах, коробка громкоговорителя, белые оштукатуренные стены — все здесь было нарядно и красиво. Внизу расположился колхозный клуб, а на втором этаже — служебные помещения.
Ребята замялись перед лестницей, но Саша взглянул на брата, и тот повел их на второй этаж.
Саша постучался и, услышав приглашение: «Войдите!», открыл дверь.
В кабинете, украшенном цветами, почетными грамотами и двумя переходящими знаменами, за большим столом сидел председатель колхоза. Это был широкоплечий усатый человек с взлохмаченной головой и прищуренными глазами. Увидев ребят, он встал из-за стола и вышел навстречу, хромая и постукивая протезом.
Ребята молча подошли к столу и начали выкладывать из-за пазухи яблоки. Красные лица их были хмуры. Освободившись от яблок, они один за другим отошли к стене и остановились там, не поднимая глаз на председателя.
— Что это значит? — спросил председатель, переводя взгляд с детдомовцев на ремесленников, наблюдавших эту сцену.
— Вот подобрали, на дороге, — пояснил Леня.
— Так это вы напугали нашего возчика? — спросил председатель. — А я-то думал, кто бы мог так поступить? Наши школьники все на поле, вас вроде тоже приглашали туда. А вы, оказывается, за яблоками охотитесь! Почему не пошли на свекловичное поле долгоносика собирать? Вы же обещали. Когда мне об этом доложили, я и не поверил: чтобы мои лучшие помощники да отказались! В чем же дело?
Ребята молчали. Председатель взглянул на ремесленников, и его лохматые брови поползли вверх:
— Вот кто во всем виноват! Старший Голубков приехал и отвлек ребят от работы… Докладывали, докладывали мне детдомовцы, что ждут тебя в гости. Ну, здравствуй, Саша! — Он протянул руку Голубкову. — А это кто же?
— Ученик второго класса восемьдесят первого ремесленного Забавин, — отрекомендовался Петя. — Только мы тут ни при чем. Это вы во всем виноваты, товарищ председатель!
Саша позавидовал, как свободно держался его друг. А председатель еще выше вздернул лохматые брови и потрогал свои пышные закрученные усы:
— Как это я виноват? В чем? Какой такой беспорядок вы нашли у меня, товарищи контролеры? Кажется, хозяйство растет, — полушутя-полусерьезно защищался он. — Вот дополнительный ток пустили в село, все фермы электрифицировали, скоро второй миллион в банке будет, а вы, оказывается, беспорядки нашли! Рассказывайте, в чем мы провинились?
Саше не понравилось, что председатель отшучивался и говорил с ними несерьезно, будто они такие же маленькие, как и детдомовцы. И он сухо сказал:
— Так и два миллиона нетрудно сколотить. Говорят, вы на одних яблоках тысячи рублей заработали, а вот в детдом не догадались прислать десяток килограммов.
’Председатель глянул на ребят, на яблоки, кучей лежавшие на столе, и вздохнул:
— Да, хлопцы, кажется, я дал маху… Теперь-то понимаю! Значит, ребята обиделись на меня? Правильно обиделись… Только разве так между друзьями ведется, чтобы обидеться и дуться про себя? Надо было прийти и сказать: так, мол, и так, Игнат Перфильевич, вы неправы…
Братья Голубковы молча переглянулись. Ленька был крайне удивлен тем, что такой взрослый, заслуженный человек мог так просто признать свою вину. Иной парнишка, как ему ни доказывай, хоть кол на голове теши, все будет отрицать, а председатель колхоза не только признал, но и сразу старается исправить свою ошибку.
Вот он обнял Голубковых за плечи, прошел- с ними, прихрамывая, к столу, достал лист чистой бумаги. и написал на нем распоряжение завхозу: «Отпустить в счет трудодней воспитанников детдома сто килограммов яблок…»
Саша заметил, как недоверие ребят постепенно сменилось чувством уважения. А председатель очень просто и деловито спросил:
— Ну как, ребята, можно считать, что отношения у нас опять налажены? Не обижаетесь на мою забывчивость?
— Нет, нет, Игнат Перфильевич! — закричали ребята.
И Саша отметил, что его братишка кричит громче всех. Ему стало понятно, кто у них вожак.
А Ленька вдруг вышел из группы ребят, встал перед Игнатом Перфильевичем навытяжку, как в строю, и сказал громко и четко:
— Товарищ председатель колхоза! Мы, детдомовцы, участвовавшие в нападении на мажару, просим извинить наш плохой поступок.
Игнат Перфильевич улыбнулся так широко, что даже зашевелились его усы:
— Ну ладно, ладно! Повинную голову и меч не сечет… У меня к вам тоже есть просьба: помогите на свекловичном поле — долгоносика собрать.
— Сейчас,
