сообщение, наплевав на то, что оно будет отображаться как прочитанное почти сразу. Мне надоело притворяться, что я не сижу здесь и не думаю о ней.
Мегера: Тео?
Мое сердце бешено колотится, когда я смотрю на эти три маленькие буквы.
Это просто мое имя. Это ничего не значит. Она могла бы сказать все, что угодно, но они все еще дают мне немного надежды.
По крайней мере, я знаю, что с ней все в порядке.
Тео: Да.
Я чувствую себя гребаным подростком, впервые разговаривающим с девушкой. Это жалко. Но это то, что она делает со мной. Это то, до чего она меня доводит. Она всегда так делала. Я просто всегда боролся с этим, надеясь, что смогу преодолеть это. Оставить ее позади. Забыть о ней.
Смех срывается с моих губ, когда я думаю о том, каким наивным я был тогда.
Я понятия не имел, какую власть она имела надо мной.
Черт возьми, я все еще по-настоящему не знаю всей глубины этого, но я начинаю думать, что это чертовски глубоко.
Точки продолжают прыгать, заставляя меня задуматься, не пишет ли она гребаное эссе. Поэтому, когда сообщение наконец появляется, мои глаза расширяются от шока от его простоты.
Мегера: Мне жаль.
— Черт, — выдыхаю я, мой телефон продолжает дрожать в моей руке, когда тяжесть этих двух слов давит мне на плечи.
Я так долго сижу и пялюсь, что экран темнеет.
Что, черт возьми, мне на это сказать?
Как я могу хотя бы начать излагать в послании то, что я чувствовал последние несколько недель?
Тео: Мне тоже, детка. Мне тоже.
Я съеживаюсь, когда перечитываю эти слова. Но что я могу сказать?
Я наговорил так много лжи, причинил ей слишком много боли. Ничто из того, что я могу сказать ей сейчас, не заставит ее простить меня, не позволит ей забыть все, что было раньше.
Разве это делает меня слабаком, если я даже не пытаюсь? Не спорю?
Может быть.
Но хоть раз в своей чертовой жизни я собираюсь поступить правильно.
Эмми — не какое-то домашнее животное, не собственность, которую я могу просто оставить при себе, как бы сильно я ее ни хотел.
Я не могу заставить ее хотеть меня. Или, по крайней мере, признаться самой себе, что она хочет меня, потому что я знаю, что это так.
Я чувствую это каждый раз, когда мы соединяемся. Всякий раз, когда мы оказываемся рядом.
Она моя. Мне просто нужно подумать о том, чтобы показать ей это, но не так, как я привык.
Запереть ее в моем замке, конечно, не сработало.
Чертовски глупые сказки, которые Ларисса и Рея заставляли меня смотреть.
Сползая по кровати, я позволяю своему телу погрузиться в матрас с эффектом памяти и вздыхаю. Единственное, что было бы лучше прямо сейчас, — это если бы она была здесь, рядом со мной. Черт, было бы лучше даже запереться в моей комнате для гостей на другом конце коридора.
Я смотрю в потолок, предполагая, что теперь, когда она сказала то, что должна была сказать, она снова станет моим призраком.
Это то, чего я заслуживаю.
Но потом мой телефон снова освещает комнату, и в моих венах вспыхивает слабая надежда.
Говоря себе, что это будут просто парни и что я настраиваю себя на разочарование, я смотрю на экран.
— Срань господня.
Мегера: Ты в порядке?
Честно говоря, нет. На самом деле, черт возьми, это не так. Но последнее, в чем я нуждаюсь, — это в ее жалости.
Тео: А ты? Они причинили тебе боль?
Мегера: Ничего такого, с чем я не смогла бы справиться.
Тот факт, что она не говорит «нет», снова пробуждает то разочарование и ярость, которые я с трудом сдерживал.
Я бы поставил деньги на то, что Арчер и его маленькая банда веселятся на их дурацком гребаном складе в Ловелле, и я уверен, что смог бы достаточно хорошо изложить свою точку зрения, чтобы получить от них ответы на некоторые вопросы о местонахождении Луиса.
Или я мог бы остаться здесь и посмотреть, смогу ли я заставить Эмми говорить, чтобы подпитывать мою зависимость.
Перекатываясь на бок, я осознаю, что мой планшет лежит в ящике стола прямо рядом со мной, и мои пальцы сжимаются, чтобы дотянуться до него, чтобы я мог видеть ее.
Но что-то меня останавливает.
В кои-то веки я не хочу вторгаться в ее личную жизнь.
Если она захочет поговорить, я хочу, чтобы это было по-настоящему, правдиво. Честно.
Тео: Они сказали тебе, почему они это сделали?
Мегера: Луис просто хотел знать, где моя мама. Кажется, немного экстремальный ход.
Тео: Ты думаешь, она тебе все рассказала?
Мегера: Понятия не имею. Хотя я начинаю думать, что это не так.
Не могу с тобой не согласиться, детка.
Тео: Может быть, тебе стоит попытаться поговорить с ней. Посмотрим, что ты сможешь выяснить.
Мегера: Я ничего не делаю, потому что ты мне так сказал.
Когда я читаю эти слова, я слышу ее голос у себя над ухом, и мой член возбуждается от ее неповиновения.
Тео: Мне нравится твой тон. Делает меня твердым, как сталь.
Мегера: Тео.
Тео: Мне так же чертовски нравится, когда ты умоляешь.
Когда она не начинает печатать, я возвращаю наш разговор в нужное русло, игнорируя необходимость засунуть руку под боксеры.
Тео: Я не просил тебя что-либо делать, Мегера. Это было всего лишь предложение. Ты заслуживаешь правды.
Ей требуется некоторое время, чтобы ответить — так долго, что я начинаю пытаться придумать что-нибудь, чтобы заставить ее вернуться к этому разговору со мной. Я еще не готов ее отпустить. К счастью, в этом нет необходимости, потому что в конце концов она отвечает. Хотя ее слова заставляют мое сердце болеть за нее.
Мегера: Она лгала мне всю мою жизнь. Я не ожидаю, что сейчас она изменит свои привычки.
9
ЭММИ
Я переворачиваюсь, натягивая на себя теплое одеяло, но просыпаюсь, когда моя рука натыкается на что-то холодное.
Неразбавленный страх течет по моим венам, мой мозг возвращает
