– Найти мне подходящую помощницу в течение десяти дней.
– И это все?
– Все. Ты находишь замену, достойную тебя, а я подписываю этот документ.
Анна покачала головой.
– Ты мне не веришь? – внимательно глядя на нее, поинтересовался Никос. – А напрасно. Мне срочно нужен секретарь до того, как я улечу в Сингапур.
Наступило молчание.
– Почему мне кажется, что ты чего-то недоговариваешь? – первой нарушила молчание Анна.
– Ты просто очень подозрительна. Я бы обиделся, но… – Он вздохнул и закрыл лэптоп. – В общем-то, ты права. Кроме того, что ты найдешь мне новую помощницу, тебе следует пообещать мне, никогда больше не искать встреч с Виктором.
Анна едва не рассмеялась. Вот это было больше похоже на правду. Значит, ее поездка в клуб Виктора принесла плоды, раз Никос готов заключить с ней такую сделку. Вот только… Она закусила губу. Что, если она найдет ему новую секретаршу раньше отведенных десяти дней, а он откажется подписать соглашение? Прежде свое слово – по крайней мере, в том, что касалось бизнеса, – он держал. Но… береженого Бог бережет.
– Думаю, – она склонила голову, словно размышляя над его предложением, – я не смогу дать такого обещания. Виктор – интересный мужчина, и иногда с ним приятно пообщаться.
На секунду глаза Никоса сузились, но затем его лицо снова стало непроницаемым.
– Решать, конечно, тебе, – невозмутимо сказал он.
– А вдруг Виктор – любовь всей моей жизни, но я поняла это только сейчас? – Она вела себя как идиотка и знала это, но желание уязвить Никоса было сильнее благоразумия.
Никос холодно посмотрел на Анну.
– Ты хочешь, получить соглашение или нет? – отрывисто спросил он.
– Конечно, хочу! – Анна вспыхнула. – Но это твое дурацкое требование не встречаться с Виктором! Ты хоть подумал, что после того, как я найду для тебя сотрудницу и получу твою подпись на документе, мне понадобится работа? Без рекомендаций в Нью-Йорке и делать нечего.
– Я не давал своего согласия на то, чтобы ты увозила моего сына в Нью-Йорк. К тому же тебе не придется работать. Я обеспечу своего сына. Вы никогда ни в чем не будете нуждаться. Анна, не оскорбляй меня так.
– Разве желание работать – оскорбление?
– Твоя работа – воспитание сына.
– Твоя тоже, – парировала она. – Так почему бы тебе не продать «Ставракис Ризортс»?
– Компания перейдет Майклу по наследству. Я обязан работать.
– Я тоже, – резко сказала Анна. – Своего сына ты, конечно, обеспечишь. Но, видишь ли, я также должна поддерживать свою мать и сестру. Может, ты заодно и их обеспечишь? До конца жизни…
– Почему ты должна их поддерживать? – нахмурился Никос. – Разве они не взрослые люди и не могут позаботиться о себе сами?
Анна поняла, что сказала лишнее.
– Спасибо за щедрость, Никос. Но я не хочу быть обязанной тебе, словно я не в состоянии обеспечивать себя сама.
– Позволь мне уточнить. Ты хочешь найти работу секретаря, верно? И кто тогда будет воспитывать Майкла? Няня?
Анна сощурилась.
– Ты намекаешь, что твоя работа лучше моей?
– Она, несомненно, важнее и гораздо лучше оплачиваема. «Ставракис Ризортс» обеспечивает работой тысячи людей. Уверен, мир и не заметит, если одним простым секретарем будет меньше, каким бы профессионалом он ни являлся.
Анна не нашлась, что возразить. Да и спорила она больше из вредности и от обиды.
– Думаю, мы оба понимаем, что наш спор бессмыслен, и мы никогда не договоримся. Может, стоит вернуться к тому, с чего начали?
Анна демонстративно скрестила руки на груди.
В глазах Никоса что-то вспыхнуло, но он откинулся на спинку кресла и сказал:
– Хорошо. Ты получишь мои рекомендации. – Он невесело усмехнулся. – Ты заслужила, чтобы я сделал для тебя хотя бы это.
– Несмотря на то, что я «простой секретарь»? – уколола его Анна.
– Я и мысли не допускал обидеть тебя.
– Но обидел.
– Анна, позволь мне объяснить.
Ее брови удивленно поднялись: Никос никогда, ничего и никому не объяснял. Он только отдавал приказы.
– Я слушаю.
– Когда я был ребенком, я почти не виделся с матерью, – заговорил Никос, глядя в окно. – Она вкалывала на трех работах, чтобы у нас была крыша над головой и еда на столе. К тому времени, когда я стал достаточно взрослым, чтобы помочь, она умерла. Мама запомнилась мне уставшей и сломленной женщиной. – Он перевел взгляд на Анну. – Я обещал себе, что не позволю, чтобы нечто подобное произошло с матерью моего ребенка. Я понимаю, почему ты не хочешь принять от меня помощь, но прошу тебя сделать это ради нашего сына. У Майкла должно быть счастливое детство, которого не было у меня.
Анна сглотнула, не желая признаваться себе, что тронута до глубины души. Просто Никос не знает, что большая часть ее жизни также не была сладкой. Когда она повзрослела, то каждый раз, получая подачки от незнакомых людей, ощущала себя глубоко униженной. Этого горького чувства ей никогда не забыть. Для нее принять помощь от Никоса означает быть зависимой от него до конца жизни.
Однажды Анна уже поверила ему, и что в итоге? Она была вынуждена бежать, чтобы Никос окончательно не подчинил ее своей воле. Анна вспомнила его нетерпимость. Он ведь даже не допускал мысли, что у нее могут быть какие-то желания! Все и всегда должно было делаться так, как хотел он.
Однако теперь, узнав о его детстве, она могла понять, почему он вел себя с ней именно так. Никос заботился о ней и ребенке. Просто… на свой лад.
Анна взяла первое резюме, но, прочитав всего несколько строчек, резко вскинула голову.
– Ты хоть мельком взглянул на это? У нее же вообще нет никакого опыта! И даже знаний минимальных нет! Она работала в стриптиз клубе и на каком-то ранчо.
– Меня интересует не только опыт, но и личные качества. – Никос вдруг осознал, что защищается. – И потом… вспомни, ты была секретарем Виктора, но ведь это меня не отпугнуло!
– Даже резюме Линдси заслуживало большего внимания. – Анна смяла лист. – Если, конечно, ты не хочешь открыть бордель или стриптиз-клуб.
Никос вдруг почувствовал себя провинившимся ребенком.
– Ты сделала это напрасно, – тщательно следя за своим голосом, сказал он. – Может, твоему Виктору она бы как раз пригодилась.
Анна размахнулась, чтобы швырнуть скомканный лист в корзину для бумаг, но Никос, привстав, поймал ее за руку. Словно искра вспыхнула между ними. В потемневшей глубине его глаз Анна прочла голод. Слабость охватила ее, и Анна покачнулась, подавшись ему навстречу. Воздух со свистом вырвался из его сжатых губ, дыхание стало неровным.
