Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
Я вдруг вспомнил о том, что хотя бы ужинал, в отличие от Ольги и распорядился, чтобы подали завтрак. Его принесли быстро.
— Ешьте, — велел я.
Она стиснула руки переплетя пальцы. Костяшки пальцев тоже красные, словно на кулаках с кем-то дралась.
— Нет. Говорите, я слушаю.
Я подавил вздох — сама не жрёт и дочку мою глупостям научила. Что за упрямые бабы? Словно если они будут голодать, что-то кардинально изменится.
— Вы поедите, потом мы поговорим.
Ольга замерла на мгновение, потом кивнула соглашаясь, и придвинула к себе тарелку. Завтрак простой — яичница, два жизнерадостно-желтых желтка явно пытаются бросить вызов хмурому утру. Полоски хрусткого бекона. Крошечные помидорки, зелень. Тосты, кофе, сок. Она ест стараясь не торопиться, обстоятельно. Жуёт, словно робот, смотрит прямо перед собой. А я на неё смотрю. Кофе уже немного остыл и его она выпивает залпом, со стуком ставит чашку на стол. С фарфорового ободка на дорогое дерево стекает капля кофе.
— Я все съела. Говорите.
Откидываюсь в кресле. Смотрю на неё. Изучаю. Может ли человек быть настолько искусным лжецом? Зачем ей моя дочь тогда, когда её обман уже вскрылся? Она полюбила ребёнка за эти годы? А может она психически больна и на самом деле во все эти верит? Интересная версия, нужно будет заказать консультацию у хорошего психиатра. Поправочка — у лучшего.
— Почти шесть лет назад, — начал я. — Вы родили дочь. Девочка была безнадёжно больна. Я пытался понять, какие причины вами двигали. Быть может гнев мужа, которому не нужен был больной ребёнок? Вы упоминали мужа… Или ваши амбиции? Быть может почти самаритянское желание спасти родную дочь, ведь вы её вылечить точно не сумели бы, а я богат… Чтобы там ни было, вы поменяли детей. Мою дочь на вашу. Моя жена спала. Она сама ухаживала за ребёнком все эти дни, роды дрались ей непросто, она была на обезбаливающих. Я смог не винить её. Да, она не заметила подмену, благо младенцы оба были женского пола, как на заказ белокожие совершенно лысенькие и да, примерно одинаковых показателей роста и веса. Потом вы просто сбежали и унесли моё дитя. И да, два года мы даже не подозревали об этой подмене до тех пор, пока не пришлось провести экспертизу. Ольга, вы украли мою дочь, больше притворяться смысла нет.
Она смотрела на меня широко распахнутыми глазами. Глаза серые, в зелёную и коричневую крапинку, сейчас я хорошо вижу их цвет. Она так близко… Тёплые глаза, добрые. Очередная ложь.
Я жду, мне интересно, как она поступит. Зарыдает? Обзовёт меня лжецом? Просто спокойно примет то, что проиграла? Ольга сумела меня удивить. Она рассмеялась. Смеялась долго, до слез на глазах. Сильнее, чем я вчера, когда она, холодная, как сосулька, пыталась меня соблазнить. Я терпеливо ждал, когда ей надоест. Наконец, она устала смеяться.
— Вот же бред, — сказала она поднимаясь с кресла, утирая невольно выступившие слезы. — И где же тогда по вашему моя дочка?
— Она умерла, — спокойно ответил я. — Два года назад. У неё были очень сложные пороки сердца. Сильнейшая астма. Она была такой слабенькой. А потом у неё началась онкология, болезни любят ходить рука об руку.
Ольга отшатнулась, почти отбежала от меня.
— Хватит, — умоляющим тоном попросила она. — Хватит говорить такое.
Я был неумолим. То, что я говорил давно выжигало меня изнутри.
— Она была славной. Любила танцевать. Правда, долго у неё не получилось, к трём годам слегла. Любила бабочек, здесь, в её комнате целая коллекция картинок. Любила, когда я сажал её на колени. Прижималась всем телом, затихала, словно ласковый котенок…
— Хватит!
Замотала головой. Закрыла уши, чтобы не слышать меня. Но я знал, что от правды так легко не спрятаться.
— В свой последний день рождения…
Не дала мне договорить. Бросилась на меня всем телом. Вцепилась. Затрещала, разрываясь, рубашка, посыпались пуговицы. Щеку обожгло — девочка оцарапала одну, Ольга другую. В своём гневе она была такой сильной. Я никогда не видел такой истерики, молчаливой и яростной. Прибежал охранник, но даже вдвоём мы не могли удержать её. Она тяжело дышала, извивалась в наших руках, пытаясь вырваться, добраться до меня, подозреваю — чтобы убить. Молчала. Я подумал, что если она не сошла с ума до этого, то вот сегодня точно сойдёт. Ибо я не верю, что из такого состояния можно выбраться без психушки, не помогла даже пощечина, что закатил ей мой товарищ по несчастью.
А потом дверь открылась. В проёме стояла няня — Елена Павловна и вид имела самый обеспокоенный.
— Я бы не пришла, извините. Но малышка, — споткнулась на этом слове, вспомнив, что девочку нельзя называть Дашей, — проснулась, и увидела, что мамы нет. Ей…ей очень плохо, я не справлюсь одна.
И произошло невероятное. Ольга обмякла. Расслабилась всем телом, словно сознание потеряла. Мы выпустили её осторожно — сползла на пол. Осела. Одернула разорванную на плече футболку, поправила взлохмаченные волосы, попыталась успокоить дыхание. Даже почти улыбнулась!
— Плачет? — спросила прерывистым голосом. Покачиваясь встала. — Сейчас…сейчас я успокою её, ей просто страшно очень…
Глава 18. Ольга
В моих объятиях Дашка постепенно затихла. Сначала тряслась всем телом, так плакала, что говорить не могла — срывалась на всхлипы и икоту. Прижималась ко мне. Я по спине её глажу и стараюсь не думать. Не думать вообще ничего, просто шептать милые успокаивающие глупости дочери и слушать, как затихают всхлипы. Не думать было сложно. Но ради Дашки я должна быть сильной, а если стану думать, если стану… Меня просто порвёт на куски, вклочья, без шанса на восстановление.
— Мама, ты только не уходи от меня больше никуда, — просит Дашка умоляюшим шепотом.
Сердце замирает в моей груди, потом набирается сил и бьётся дальше. Больше всего сейчас я хочу сказать, что не уйду никуда, никогда, ни за что. Но я не могу лгать ей, так станет только хуже. Стискиваю зубы и молчу.
Потом поднимаю взгляд. Комната, в которой поселили Дашу красивая, светлая, в окно виден замёрзший, заснеженный сад. Лёгкая изящная мебель, много пространства. Я никогда не смогла бы дать ей такое. Всё, что я могла дать — съёмные квартиры, каждый раз новый город и новая квартира. И моя любовь. Моя дружба. Моя поддержка.
На стене картинка в рамке. Бабочка. Нарисована от руки, неумело, но кажется — с любовью. Наверное, от матери ребёнку. Смотрю на эту картинку и снова тяжело дышать. Перевожу взгляд на стеллаж идущий вдоль стены. В нем безделушки. Ракушки, привезённые с отдыха, разноцветные камни, шкатулки с безделушками, книжки, игрушки. А ещё — фотографии. На одну из них я смотрю. Девочка, лет двух с половиной, может и меньше — очень худенькая, Дашка никогда не была такой прозрачной. На малышке светлое платье. На волосах — диадемка, мы тоже такие покупали на утренники. Волосы светлые, чуть вьются. Улыбается, смотрит склоня голову, прямо в мою душу. Смотрит глазами моего мужа.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
