я просидел в лесу, ничему не научился.
– Рун, хочешь я тебе оружие попытаюсь наколдовать? Или доспехи. Если без штрафов, – аккуратно осведомилась Лала. – Вдруг да выйдет.
– А что мне это даст? – пожал плечами Рун. – Я мечом-то не владею. Меня за них скорее убьют. За меч и доспехи. Чтобы ограбить. Доброе оружие ценится. Надо тебе всё же рыцаря в кавалеры, нравится тебе сие или нет.
Как ни пытался он говорить непринуждённо, Лала уловила в его голосе тоскливые интонации.
– У меня уже есть рыцарь, – подбадривающе улыбнулась ему она. – Я нас защищу, Рун, не волнуйся. Лучше обнимай меня.
– Так вроде ж обнимаю, – подивился он с полушутливым недоумением.
– Ты мыслями своими сильно занят. И обнимаешь, а словно бы тебя и нет со мною рядом. Временами сегодня.
– Мало магии?
– Не мало. Но побольше бы хотелось. И её, и внимания твоего. Хотелось б… нежности.
– Уже и нежности тебе от Руна захотелось? – развеселился он.
– Захотелось. Ты мой жених вообще-то, Рун.
Он посмотрел ей в глаза очень тепло. Она ответила ему милым приветливым ласковым обворожительным взглядом.
– Моя красавица, – произнёс он с любовью, совершенно искренней.
– Ну вот, уже получше, – порадовалась Лала. – Наконец-то заметил меня.
– Прости. Закрывай глазки, раз устала, а я на тебя полюбуюсь ещё пока, – по-доброму молвил Рун.
– Нет, я хочу немножко ещё побыть с тобой, суженый мой. Полюбуюсь на то, как ты мной любуешься.
Они лежали, глядя друг на друга. Их лица, их губы разделяло всего ничего. Рун словно растворялся и тонул в её огромных синих зрачках. И столько было в них, как всегда, разных чувств отражено, приязненных, и светлых, и сердечных, наполненных и лаской, и доверчивостью, и трогательным невинным очарованием. Что голова начинала кружиться. Рун вздохнул, словно пытаясь продышаться.
– С ума меня ты сводишь, Лала, – посетовал он беззлобно.
– Затем и нужны феи объятий, чтобы сводить с ума неопытных юношей, – с нежностью и капелькой юмора поведала она.
– Ну понятно. Мне это нравится, чтоб ты знала.
– Я знаю, Рун.
Лала тоже вздохнула, продолжая излучать безмерную глубокую приязнь. Смотрела на него чарующе. Словно ангел, исполненный неземной любви.
– Рун, – обратилась она к нему тихо.
– Что, солнышко моё?
– А я тебе снюсь? Хоть иногда? – в её голоске слышалось спокойное умиротворение.
– Да. Даже часто.
– И что мы делаем в твоих снах?
– Разное.
– Расскажи. Или там то, о чём не рассказывают?
– Да нет, Лала, ничего такого. Вот например, мне раз приснилось, что я учу тебя рыбу ловить. А когда я поймал одну, ты вдруг расплакалась, что рыбке больно на крючке, и я никак не мог тебя утешить. В другом сне я явился на бал в какой-то знатный дом, и танцевал там с тобой. А цена за танец была… две жертвы. А когда наступила пора расплаты, мне вдруг стыдно стало, что я заставляю тебя это делать. И я ушёл, пока ты отвлеклась. А ты меня искала, всё звала «Рун, Рун». Просыпаюсь, а ты и правда сквозь сон меня зовёшь.
Лала негромко рассмеялась с теплотой.
– Это в деревне мне снилось, до нашего расставания. Ещё как-то приснилось, что ты спустилась ко мне на летающей колеснице. А я сказал: «я так и знал, что ты богиня». И мы стали кататься по небу. У лошадей из под копыт летели звёзды, и тут одна подкова отвалилась, и мы опустились в нашу деревню в кузню к Тияру. А потом мы никак не могли подковать эту глупую лошадь, она всё не давалась, лягалась. Приснилось однажды, что ты ушла. Что нету тебя, я тебя искал, искал, звал, проснулся чуть не плача, а ты тут, рядом, в избе, как я счастлив был, ты не представляешь. А вчера ночью, например, снилось… только ты не сердись, ладно? Снилось, что ты переодевалась, а я ждал, сидя спиной, и опять у тебя что-то не получилось. Ну и снова мне пришлось… зажмуриться и обнимать тебя… такой. А ты всё подтрунивала надо мной, что у меня сердце колотится. Оно и правда что-то трепыхалось. Я аж проснулся. Вот уж я был испуган.
– Почему? – удивилась Лала.
– Вдруг бы я взял и открыл глаза. И посмотрел на тебя там, во сне, когда ты… ну, без платья. Во сне же нельзя ничего гарантировать. Обидел бы тебя.
– Рун, это конечно стыдно. Но это ведь сон. Сны не могут обидеть. Мы над ними не властны.
– Всё равно. Не хочу обижать тебя даже во снах.
– Хороший мой, – проговорила Лала ласково. – Много я тебе снюсь, как я погляжу.
– А я тебе нет? – усмехнулся Рун. – Только и слышал в деревне своё имя из твоих уст ночами.
– Да дело-то не во мне, заинька, – добродушно ответила Лала. – Мне нравится, что я тебе снюсь. Это очень принято. Мне не хочется это отнимать у тебя. Но раз уж ты так горюешь, что ты не воин. Можно учиться ратному делу во снах. Я могла бы сделать так, чтоб ты учился. Будут учителя очень умелые, истинные мастера, великие бойцы, будет оружие, любое какое захочешь. Во сне нет ограничений. Только тогда я тебе не приснюсь более. Каждую ночь ты будешь тяжело трудиться над учёбой. И уже никакой Лалы и никаких небесных колесниц.
– И так правда можно научиться? – озадаченно воззрился он на неё.
– Не знаю, милый. Мне кажется, да. Известно, что одна фея получила так от древней прародительницы рецепт давно забытого зелья. А раз зелье можно выучить во сне, то наверное и всё остальное тоже. Я чувствую, что могу это. Сейчас для тебя. Жалко тебя, мой славный, вижу как ты переживаешь. Прямо чувствую это. Если сейчас захочешь, я тебя заколдую. Только без жертвы, Рун. Это же не совсем дар волшебный, ты будешь учиться сам, всё будет зависеть от твоих способностей и усердия.
Рун призадумался.
– А долго это? Так учиться? Быстро можно ратником стать?
– Как и в жизни. Не быстрее. Это же обычная учёба, только в необычном месте, – пояснила Лала.
– Тогда от неё мало проку, – с сожалением заметил он. – Не поможет тебя защищать. Пока я научусь, ты уже и домой вернёшься.
– Может да, может нет. Кто знает, насколько я здесь, – улыбнулась Лала. – Решай, Рун. Это сложное колдовство. Я потом наверное не смогу его уже сотворить. Сейчас могу.
Рун углубился в размышления.
– Ну, хоть азам научиться каким, и то будет неплохо, – произнёс он наконец. – Ладно, я согласен. Не уверен, что это по чести, брать с тебя новое чудо. Но
