Эмм решила вернуться домой сразу же после вечеринки в честь помолвки Джаннет и Антонио и отказалась остаться на следующий день. Как бы она ни была рада за подругу, но домой ее тянуло очень сильно. Эмм не любила шум, большие компании. Частая смена лиц утомляла ее. Большего удовольствия, чем посидеть вечером на диване с книгой, Эмм не знала, да и не стремилась узнать. В ее жизни все было бы четко спланировано и шло бы по расписанию, если бы не Джаннет. Джаннет всегда умудрялась внести сумятицу в планы Эмм, заставить ее делать что-то, чего той совсем не хотелось. Вот и сегодняшний разговор с Фредериком был для нее неприятным, как это часто случалось после проделок Джаннет.
Эмм, вновь содрогаясь от охватившего ее отчаяния и от собственной беспомощности, прокручивала в голове эту беседу. Она никогда не умела шуткой развеять наэлектризованную атмосферу. Не умела и выкинуть из головы неприятное событие сразу же после того, как оно произошло. Фредерик был, как никогда, саркастичен и язвителен. И самое ужасное для Эмм заключалось в том, что она жила сейчас и, если ей не удастся получить стипендию, будет все время учебы жить на деньги Джаннет. То, что Джанни категорически отказалась поступать в колледж без любимой подруги, уже казалось неважным. А Фредерик согласился выделять деньги на двоих только при условии, что Эмм присмотрит за непутевой Джаннет.
И вот выясняется, что Эмм не только не сообщила Фредерику о сумасшедшем романе подруги, но и сама ничего толком не знала!
Эмм вновь переживала неприятный разговор с Фредериком. Она так разнервничалась, что смогла уснуть только под утро. Но всю бессонную ночь мысль о том, что в принципе во всем виновата ее сумасбродная подруга, так и не пришла девушке в голову.
Звонок в дверь вырвал ее из объятий сна так неожиданно, что Эмм не сразу поняла, где она находится и что, собственно, происходит.
Удивляясь, кто бы мог прийти в такой ранний час, она пошла открывать дверь. Еще больше Эмм удивилась, открыв дверь.
— Привет! Я тебя, надеюсь, не разбудил? — Грегори лучезарно улыбался из дверного проема.
— Вообще-то разбудил, но мне уже пора вставать, — ответила Эмм и против воли улыбнулась ему. Она не знала, почему Джаннет и Грегори расстались год назад, хотя подозревала, что произошло что-то весьма неприятное. Но, хорошо зная Джаннет, она могла предположить, что неприятность была спровоцирована ее бесшабашной подругой. — Я рада тебя видеть, но, боюсь, должна огорчить. Джаннет выходит замуж в июне, а сейчас со своим женихом гостит у его родителей.
— Я знаю, — спокойно ответил Грегори.
— Тогда почему ты пришел? Ой, извини. Это невежливо с моей стороны, но я просто не могу представить, зачем ты здесь. — Эмм была так удивлена, что потеряла всякое понятие о правилах приличия.
— А ты не можешь представить, что я пришел ради тебя?
— Но… Тебе, может быть, нужна моя помощь? — Эмм была смущена и растеряна, она не знала, что и подумать.
— Можно сказать и так. Понимаешь, Эмм, я вчера увидел тебя среди гостей наших влюбленных. Я вспомнил, как часто смотрел на тебя украдкой, как гордился тобой, когда ты что-то рассказывала, как страдал, когда эти идиоты смеялись. Я подумал: что же я делаю?! Я должен подойти к ней, она единственная из моих знакомых, с кем можно поговорить. Просто, по-приятельски, без всяких там… ну ты понимаешь. — Грегори, казалось, смутился и опустил глаза.
— Прости меня, — сказала Эмм срывающимся голосом.
— За что?! — воскликнул по-настоящему удивленный Грегори.
— Понимаешь, я всегда думала, что ты такой же, как они, даже хуже. Я была уверена, что ты ничего собой не представляешь, и относилась к тебе не очень хорошо. Мне сейчас так стыдно!
— Прекрати! Я никогда не замечал ничего подобного. К тому же ты недалека от истины. Я так боялся потерять расположение всех этих пляжных парней и девиц, что постоянно делал глупости. Не мог вступиться за тебя, когда надо было, а вместо этого глупо смеялся. Если кто-то и должен просить прощения, то только я.
— Ох, Грегори, я так рада, что ты пришел! Вот уж никогда бы не подумала, что ты такой замечательный! Наверное, это ужасно — плохо думать о человеке, когда даже толком не знаешь его. — На глаза Эмм навернулись слезы умиления.
— Ну ладно, что было, то было, к чему вспоминать, — проворчал Грегори. — Теперь мы узнали друг о друге много нового. Что ты делаешь сегодня днем? Может, сходим в кино?
— О, я бы с удовольствием. Пока Джаннет нет, эта квартира кажется мне пустой и даже немного страшной. Да и учиться иногда надоедает даже мне.
— Вот и замечательно. Если у тебя потом нет никаких дел, мы могли бы пообедать вместе. А потом съездили бы в парк, покатались на каруселях. Как ты на это смотришь?
Эмм не раздумывала ни минуты.
— Да, я согласна. Я уже вечность не каталась на аттракционах. А это не слишком неприлично в двадцать лет кататься на каких-нибудь американских горках?
— Ну что ты! Что значат условности в нашем мире! Для меня сейчас главное, чтобы тебе было весело. Я заеду за тобой в час дня, договорились?
— Я буду ждать тебя.
— Тогда до встречи! — Грегори шутливо козырнул ей и вышел на лестничную клетку.
Эмм еще долго не могла понять, что же с ней происходит. Ее сердце, казалось, разрывалось на части от переполнявших его чувств. Девушка радостно рассмеялась и побежала в ванную делать укладку и маникюр. Выбор платья занял у нее не менее получаса, хотя обычно Эмм безразлично относилась к тому, что на ней надето, лишь бы было удобно.
Если бы Джаннет все это видела, она бы однозначно сказала, что ее подруга наконец-то влюбилась.
Джаннет проснулась от солнечного луча, который проник через неплотно прикрытые занавески на окне. Странно, подумала она, октябрь, а солнце так ярко светит и на улице так тепло, будто май.
— Ты уже проснулась? Или хочешь вновь вернуться в объятия Морфея? — спросил Антонио, поглаживая ее нежные шелковистые волосы.
— В объятия Морфея точно не хочу, а вот в твои не отказалась бы, — рассмеялась Джаннет. — Знаешь, я сейчас подумала, что погода похожа на майскую, и, если бы на деревьях не начала желтеть листва, я бы решила, что скоро начнется лето.
— Я думаю, это происходит из-за того, что влюбленным всегда кажется, будто в природе такая же весна, как и та, что царит в их сердцах. — Антонио нежно улыбнулся ей. — Ну что, будем вставать? Уже десять утра, мама, наверное, уже ждет нас к завтраку.
— Мне несколько неудобно спускаться вместе с тобой. Что они о нас подумают? — с тревогой сказала Джаннет.
— Неужели ты всерьез думаешь, что мои родители не подозревают, что мы спим вместе? Да в моей комнате даже не была разостлана постель! Так что если бы вчера, когда мы вернулись, я попросил маму постелить мне в моей комнате, она бы искренне удивилась.
— И все же как-то мне неловко, — расстроенно произнесла Джаннет. — Они, оказывается, думают о нас так плохо… А твоя мать — католичка!
