Федор! — Я ворчу. — Да, они у меня.
— Давай сюда, — рявкает он.
Кивая я шаркаю к своим окровавленным штанам на полу. Я вытаскиваю из кармана пачку денег, протягивая ему.
С ухмылкой Федор, выхватывает их. И внезапно его поведение меняется.
— А-а, видишь, мой мальчик? — хихикает он. — Все, о чем я прошу, — это немного уважения в этом доме. Вот и все. Ты делаешь это, и все хорошо, да?
— Да, Федор, — киваю я. — Да, сэр.
Он пролистывает считая пачку банкнот. Затем усмехается.
— Молодец, Костя. Ты хорошо поработал.
— Их было больше, чем мы думали.
— Ничего такого, с чем бы ты не смог справиться.
В офисе, в который я только что ворвался, должен был находиться организатор и двое его охранников. Вместо этого там было пятнадцать вооруженных людей. «Были» — в прошедшем времени. Теперь никто из них не дышит.
Дверь в квартиру открывается, и входит Дмитрий с коробкой пива на плече.
— А-а! А вот и мой призовой боец! — Федор усмехается. Отворачиваясь от меня он подходит к Дмитрию, чтобы обнять. — Как все прошло?
Дмитрий пожимает плечами.
— Никаких проблем. Он заплатил за то, что должен, пока плакал.
Федор смеется.
— Хорошо. Хорошо. И это у тебя?
— Dа, конечно. — Дмитрий улыбается своей обаятельной улыбкой подмигивая мне. Он вытаскивает из кармана пачку денег и протягивает ее Федору.
— Очень хорошая работа, мой мальчик.
— Nyet problem. — Дмитрий пожимает плечами. — Но я все равно сломал ему челюсть, чтобы преподать урок о временных рамках.
Федор хихикает, когда мой старший “брат” открывает ящик пива и достает два. Он открывает одну для Федора, потом для себя, а потом поворачивается и видит меня, все еще мокрого после душа и истекающего кровью.
— Какого хрена ты голый, Костя?
Федор смеется.
— У малыша возникли проблемы с заданием.
Я хмурюсь..
— Это просто инкассация, Костя. Тебе не нужно было их трахать. — Дмитрий смеется
Я закатываю глаза, а он и Федор хихикают.
— Все оказалось сложнее, чем мы думали, вот и все, — ворчу я.
Дмитрий ухмыляется.
— Пришлось испачкать руки, братишка? Ты что, разучился драться?
— Их было пятнадцать, — рычу я.
Но они оба уже направляются к дивану с деньгами и пивом. Я делаю вдох и позволяю гневу отпустить меня. Они просто дразнят меня, вот и все. Это то, что делают семьи. Вот что значит быть частью единого целого. Это просто поддразнивание, и все. Я знаю, Федору небезразлично, что я вернулся домой живым. Я знаю, что его незаинтересованность в небольшом промахе, который я получил сегодня, должна закалить меня — сделать сильнее. Так что в следующий раз, когда за соседней дверью окажется еще двенадцать человек и дюжина пистолетов, я буду лучше подготовлен.
Без него я был бы мертв. Поэтому я принимаю поддразнивание как есть, и двигаюсь дальше.
Я направляюсь в комнату, которую делим с Дмитрием. Я натягиваю на себя какую-то одежду. Но тут что-то бросается мне в глаза. Поворачиваясь я смотрю в окно через двор на соседний многоквартирный дом. Я хмурюсь, когда вижу, как он поднимает руку. Когда он опускает ее, я рычу.
Я не знаю маленькую девочку, которая живет напротив меня. Но я узнаю жестокость, когда вижу ее. Она вскрикивает, забиваясь в угол комнаты. Но через окно я вижу, как мужчина, это возможно, ее отец, несется к ней с ремнем в руке. Я не слышу звука ударов, но почти ощущаю их на себе.
Вздрагивая каждый раз, когда он бьет ее снова и снова. Я прикусываю щеку, сжимая все сильнее и сильнее, пока я не чувствую вкус крови. Наконец мужчина останавливается. Он еще что-то кричит маленькой девочке, а потом пьяно шатаясь выходит из комнаты, оставив ее дрожащую в углу.
Но когда он уходит, она медленно поднимается на ноги. Шаркая ногами к окну, она выглядывает наружу. Я оглядываю широкий пустой двор. Ее глаза бесцельно блуждают, но когда они внезапно переходят на меня, она останавливается, растерянная.
Пятьдесят футов друг от друга, по воздуху, и мы совершенно незнакомы. Но медленно на ее губах появляется легкая застенчивая улыбка. Она машет рукой. Не успеваю опомниться, как машу в ответ улыбаясь. Возможно, это первый раз за последние годы.
— Костя! — ревет Федор. Я хмурюсь и оглядываюсь на дверь. Я оборачиваюсь, но девушки уже нет, ее шторы опущены. Снова улыбаясь, но никому не машу.
— Костя!
С ворчанием я возвращаюсь в гостиную.
— Da?
— Мне нужно, чтобы ты сходил за пивом, — ворчит Федор с дивана, где смотрит футбол.
Я физически истощен. Я устал от драки и убийства пятнадцать человек из-за пары тысяч баксов. У меня все еще течет кровь. Но Федор поворачивается, улыбаясь мне.
— Эй, и купи что-нибудь вкусненькое на ужин. Может, пиццу? — усмехается он. — Ты это заслужил, мой мальчик. Подмигнув, он бросает мне пачку денег.
Я улыбаюсь.
— Dа, Федор.
— Это мой мальчик.
Настоящее время:
Она так прекрасна, когда спит.
Быть рядом с ней снова — это… волнующе. Это заставляет мое сердце биться сильнее от потребности в ней. Если быть честным, это заставляет и другие части меня тоже тосковать и изнывать по ней. Издавая стон я скольжу взглядом по ее спящей фигуре.
В моей голове идет борьба. Идет битва между мужчиной во мне, который хочет защитить ее, и зверем, который хочет сорвать с нее эти больничные одеяла и растерзать ее прямо здесь. Это та часть меня, которая хочет разбудить ее, обернув ее ноги вокруг моей талии, в то время как мой толстый член погружается в ее тугую маленькую пизду.
Чтобы она проснулась, от моего языка, глубоко погруженного в ее сладость, когда она простонет мое имя,
Я тихо рычу, сдерживая себя, прежде чем монстр во мне полностью возьмет верх. Это борьба — и притом постоянная. Я хочу ласкать ее, как нежный цветок. Но также я хочу трахнуть ее, словно животное. Глубоко вдыхая, я отступаю от нее.
Весь план пошел наперекосяк. Но ведь это история моей жизни, не так ли? Часть меня все еще хочет забрать ее и отвести туда, где я смогу присматривать за ней вечно. Но с неохотой я понимаю, что здесь ей безопаснее всего.
Мне удалось проскользнуть в ее больничную палату мимо небольшой армии охранников и полицейских, патрулирующих этот этаж. Но это только потому, что я поднялся на семь этажей по внешней стороне здания, а затем миновав два крыла, проскользнул в ее окно. Но когда я буду уходить отсюда, я
