беда.
***
После ужина, на котором все молчали как рыбы, мы с Лидией собрались в деревню. Выход за границы этого двора приравнивался мной к выходу в открытый космос. С трудом привыкнув к дому, где мне, видимо, придется теперь жить, нужно было освоить земли вокруг него. Как говорили окружающие, эти земли тоже были нашими. Страха перед ответственностью в прошлой жизни я не испытывала никогда, наверно, потому что все заботы, что взваливала на себя, можно было решить трудом и терпением. Здесь же нужно было что-то большее, чем привычный набор.
Бирк открыл ворота. За ними открылась дивная картина: мост из толстенных бревен на цепях, заложенных прямо в кладку стены, проселочная дорога, зарастающая травой, невысокие кустарники по обе стороны и начинающиеся метрах в двухстах домишки. Я не поленилась, вернулась внутрь двора и осмотрела стены. Не замеченные до этого отверстия с продернутой в них цепью, толщиной в мое запястье не пропустят и мухи. Как раз под цепь. Небольшие катушки на деревянном колесе эту самую цепь и накручивали.
Представив, что случись беда, и нам это придется делать, я поняла, что просто некому будет поднять ворота. Проще самим из крепости уйти в лес.
При слове «деревня» я представляла себе крепкие бревенчатые дома с огородами, ребятишек, играющих на дороге, женщин, носящих ведра с водой от колодца, крики петухов, протяжное мычание коров, возвращающихся с пастбища.
Открывшийся мне пейзаж с темными точками гнилых заваленных на бок соломенных крыш настроение не поднял. Никаких тебе довольных ребятишек, стариков на лавках, упитанных поросят, валяющихся в лужах.
Заросшие почти до крыши дома к осени должны были стать и вовсе незаметными. Тишина стояла такая, словно мы и правда вышли в космос. Если бы не птички, снующие в кустах и одинокое блеяние козы…
— Мариса там живет, - указала Лидия на ближайший дом. За ним и правда паслась коза. Девочка лет пяти, не больше, караулила, чтобы самое пакостное в мире животное не метнулось к небольшому огороду. Листья капусты начали уже округляться, но не спешили еще собираться в кочан.
- Так, если сравнить с нашим летом, такие листья в моем огороде уже в мае. Это если рассаду высадить пораньше. Ранняя капуста хрустит в салатах уже в начале июля, - размышляла я.
Что там насажено еще было не разобрать. Но мне очень хотелось пробраться и узнать все о местных культурах, благодаря которым можно было не окочуриться с голода.
— Госпожа, простите, не увидела вас сразу, хоть и караулила, - низко пригнув голову, чтобы не удариться, из избёнки вышла Мариса. Полные руки серых мокрых тряпок, потное и красное лицо. Стирала?
— Ничего, Марита. Мы только подошли.
— Это моя старшая внучка. Выросла уже, помощница, - мотнула она головой в сторону девочки, в руках которой вица[1] была раза в три больше ее самой. Она с серьезным видом держала оборону огорода. Наверное, здесь все дети понимают серьезность сбережения посадок. Наши в этом возрасте предпочитают еще не расставаться с колясками. Ну, если вспомнить, то и бабка моя рассказывала, что в семь лет уже оставалась на хозяйстве с тремя братьями, младшему из которых было несколько месяцев. Легкая жизнь расхолаживает и взрослых, и детей.
— Марита, а покажи мне свой огород, - шагнув вперед, я дала понять, что это не вопрос, и ей придется это сделать все равно.
— Извольте, госпожа, только… зачем он вам? – искренне удивилась женщина, быстро раскидала тряпки по торчащим из земли колышкам и отерла руки о передник.
— Семена у тебя с прошлого года? – спросила я, вспоминая, как мама и бабушка выбирали правильные кочаны осенью, выкапывали так, чтобы не испортить корни. Подвесив в подполье, следили за ними, берегли в нужной температуре, а весной, обрезав сам кочан, оставляли кочерыжку на корне и высаживали её в ведро. Весна в нашем регионе наступала поздно, вот и ютилась капуста в ведрах прямо в избах. Рядом стояли ведра с морковью, цветущей мелкими белыми цветочками. Как минут заморозки, все это аккуратно высаживалось в грунт. Нужно было дождаться, когда семена созреют, досушить дома в тени, а потом на всхожесть проверить.
Это я, привыкшая к тому, что семян «Первого сорта», «Июньской» и прочих, было в магазинах хоть засадись. А тогда люди рассчитывали только на себя.
— Да, госпожа. Собираю столько, чтобы и на следующий, и на два вперед хватило. А то… случится неурожай, и останемся безо всего.
В огороде я насчитала семьдесят корней. Столько можно было наквасить на семью из троих, а вот на то количество народа, что есть в деревне, судя по словам Марисы, этого и до середины зимы не хватит.
— А морковь? – разглядев в траве всходы, где уже окреп третий лист, и пора было рыхлить, спросила я.
— И ее. Приходится сеять очень много. Детям лакомство. Сушим, а потом медом заливаем.
— У вас и пчелы? – удивилась я, осматриваясь.
— У нас? – удивленно переспросила Мариса. – В лесу много, там ведь дальше поля раньше были. Как зацветут, все поле гудит. А потом только знай ходи, да присматривайся, к какому дереву летят. Пока время было, Бирк и сам им борти мастерил. Выбирал дерево подупластее, оставлял кусок от найденного в лесу маточника, они быстро находили. Обживали. А к осени, глядишь, где и ведро можно намять, - ответила Марита.
— Сколько у тебя есть еще семян капусты и моркови? – спросила я, боясь, что она поприжмется, не захочет делиться.
— Сейчас, - она махнула рукой и быстрым шагом, перепрыгивая через ряды моркови, посаженной прямо в траве, и побежала к дому.
Руки тянулись повырывать все эти сорняки. Но снова шокировать и без того обалдевшую Лидию я не хотела. Она смотрела на все это огородное богатство, как на грязь, которая испачкает ее. Да, здесь, похоже, госпожой нужно было быть не мне, а ей.
Мешок из грубой тряпки содержал в себе еще мешки. В них-то и хранила Мариса свои семена. Умная баба. Запасливая, не жадная. Вот на таких земля и держалась всегда.
Семян капусты и моркови было на хорошее поле. Ей этого на сто лет, не меньше, но ведь запас карман не тянет. Я бы тоже столько собирала, коли жила в таких условиях.
— Госпожа, те, что я нынче высадила, уже зацвели, так что, семян будет свежих. Это уже видать сейчас. А зачем вы про них
