Даже самые простые, обычные дома у крестьян имели здесь подпол, а поблизости были ямы для хранения зерна и другие хозяйственные постройки. При любой угрозе извне, что случалось довольно часто, все граждане из предместий могли укрыться во внешнем и во внутреннем городах.
Ребята смотрели на все широко открытыми глазами. Столько великолепных строений из камня и из кирпича они еще не видели. Не зря же и само слово «кирпич», как утверждали булгары, пошло именно от них.
В животе урчало, и сильно хотелось есть. Предложение Петьки зайти на постоялый двор внешнего города, было принято компанией единогласно. Запахи из-за его высокой стены доносились на улицу одуряющие!
В отличие от обособленного квартала для иноземцев, купцы булгары, прибывшие из других мест протяженной страны, останавливались внутри города за стенами. Основная масса постояльцев, как видно, была сейчас на торгу, и новым клиентам здесь были рады.
Старый прислужник с вежливым низким поклоном проводил гостей под навес, где перед низеньким, но широким столиком лежали расстеленные на деревянном помосте коврики и подушки.
– Урус? – задал он вопрос Митяю, каким-то особым чутьем выделив в нем самого старшего.
– Русь, Русь, Новгород, – подтвердил тот, и прислужник, кивнув, поставил перед компанией большой медный таз и узкогорлый кувшин с длинным носиком – кумган. Указав с улыбкой на посудины, он повесил рядом полотенце, поклонился и, приложив руку к груди, удалился.
– Смотри, как здесь народ чистоту любит, – уважительно пробормотал Оська, поливая Марату воду на руки. – Прямо как у нас в поместье! Помнишь, когда головастиками были, нам, перед тем как за стол сесть, лекари руки осматривали? Не дай бог ты их не вымоешь хорошо, наряд вне очереди мигом схлопочешь и вместо отдыха будешь потом пол скребком лузгать!
К тому месту, где сидели ребята, подошел седовласый пожилой мужчина и вежливо, низко поклонился.
– Уважаемые гости хотели бы пообедать? Что вы пожелаете отведать из наших блюд? – Окающий говор выдавал в нем природного славянина.
– Отец, а ты никак сам из наших будешь? – Игнат с интересом оглядел прислужника. – Как звать-величать-то тебя?
Тот немного помолчал и кивнул с улыбкой:
– Тихомиром меня раньше звали, а сейчас я Ильгиз. Сам родом из Руссы и уже три десятка лет как здесь живу. Рабич, за долги я сюда попал. Здесь караван-сарай, а по-русски постоялый двор моего хозяина, и я у него в прислужниках. Что же отведать хотят наши уважаемые гости?
– Тихомир, ты выбери нам все на свой вкус, – попросил его Петр. – И попить тоже что-нибудь принеси. Мы ведь целый день на ногах, жажда нас всех сильно замучила.
– Хорошо, – кивнул слуга. – Вам придется только немного подождать, пока все будет готовиться. Отдыхайте, а я сейчас принесу вам напитки.
Через несколько минут перед ребятами стояли горшки с национальными молочными напитками: катыком и айраном, а на подносе им принесли пузатый керамический чайник с горячим отваром из степных трав на меду. Утолив жажду холодными кисломолочными напитками, ребята неспешно прихлебывали горячее из расписанных узорами глиняных пиал и с интересом поглядывали по сторонам.
Во дворе было около десятка отдельных навесов для отдыха и для вкушения пищи. Под двумя, помимо новгородцев, сидели еще компании. Одна из них вела себя тихо. Как видно, духовное лицо читал там молитву, и десять мужчин преклонного возраста время от времени повторяли за ним хором слова. Через какое-то время к ним начали подносить блюда, и они уже молча начали их вкушать.
Под дальним навесом, похоже, разместились купцы из дальних земель. На головах у них были белоснежные тюрбаны и войлочные колпаки, а на теле виднелись дорогие халаты. От этой компании слышались выкрики и смех. Вот один из гостей привстал и призывно махнул рукой. К нему тут же подскочил тот привратник, что впустил ранее ребят во двор. «Бузу! Бузу!» – донеслось до них, и слуга, поклонившись гостям, нырнул в здание.
Но вот, наконец, показался и Тихомир. За ним шли два молодых паренька с подносами в руках.
– Это токмач, лапша в курином вареве. Она должна быть очень тонкой, как паутинка. Здесь из двух невест выбирают ту, которая может резать тесто тоньше. А вот это зур-белеш. – Тихомир взял с подноса пирог и выставил его на середину стола. – В нем полба, много мяса и лука. И все это внутри залито гусиным жиром. Очень вкусно! Есть его нужно ложкой, потому как тесто здесь тонкое, а начинки под ним много. Сначала снимают верх, и кусочки теста раскладывают по тарелкам как хлеб, а рядом с ним выкладывают начинку. Нижняя, пропитанная жиром часть самая вкусная, ее в Булгарии дают уважаемым пожилым гостям.
– Присаживайся за стол, Тихомир, раздели и ты с нами трапезу, – предложил прислужнику Петька.
– Это недопустимо, уважаемые, – покачал тот головой. – Здесь очень строгие правила, которые никак нельзя нарушать. Но я благодарен вам за вашу доброту. Сейчас я схожу на кухню. Для вас там еще готовят карасей в лопухах, запеченных в глине.
– Тихомир, скажи, пожалуйста, а тебя домой не тянет, не тяготит твое ярмо? – полюбопытствовал такой непосредственный Оська.
– Было время, я тосковал, – признался седой мужчина. – Но человек ведь ко всему привыкает. К тому же рабство здесь не такое гнетущее, как во многих других землях. В Булгарии ты считаешься, скорее, слугой хозяина, чем униженным невольником. У меня здесь своя семья, дети и дом. А вот эти двое мальчиков, что приносили только что вам еду, это мои младшие сыновья – Айдар и Тутай. И они уже пользуются полной свободой, не будучи рабичами, как я. Нет, сейчас бы я не хотел вернуться на родину. Теперь она у меня вот здесь, там, где все мои близкие.
Любопытству Оськи все не было предела, и он, пережевывая кусок булгарского пирога, кивнул на шумную компанию:
– Тихомир, а эти гости, они что, чего-нибудь здесь празднуют? Такое чувство, как будто бы хмельных медов или вина выпили, а теперь веселятся!
– Нет, вина и медов у нас нет, что ты, это харам! – всплеснул тот руками. – Хмельное здесь строго-настрого запрещено шариатом. А это, многоуважаемые гости, купцы из Хорезма и Ширвана. Они закончили свой торг и завтра уходят к себе на родину, вот потому, видно, и радуются. А пьют они бузу, этот напиток не является нечистым, так же как и кумыс, но он придает людям веселость и легкость. – И Тихомир как-то так хитро улыбнулся.
– Ну да, видно, как он веселость придает, – хмыкнул глубокомысленно Оська и принял широкое деревянное блюдо с запеченным в глине карасем.
Расплатившись и одарив приветливого прислужника, ребята успели вернуться в квартал для иноземцев до призыва муэдзинов на вечернюю молитву.
– Явились? – встретил их командир десятка Лютень. – А у нас тут без вас срочная работа появилась. Вымотались все знатно. Вот только час назад как все с пристани сюда вернулись. Два местных купца оптом, за хорошую цену все битое железо у нас забрали. Осталось только целое германское оружие, но и на него, Фотич говорит, уже надежные покупатели есть. Похоже, что совсем скоро мы начнем уже и зерно в трюмы загружать. Время-то нас поджимает, это здесь в конце сентября все еще пока что тепло, а у нас там, на Севере, уже ночами без зипуна во двор не выйдешь. Через полтора месяца все реки подо льдом встанут, так что надобно будет поспешать!
