и аккуратно убрал ботинки в шкаф.
«Люба, наверное, уже в постели, свет нигде не горит, темнота, хоть глаз выколи. Неужели меня не ждет? Придется ее разбудить» – предвкушая, подумал Дима.
Стараясь не шуметь, он заглянул на кухню, перехватил колечко колбасы из холодильника и направился прямо в спальню, но Любы там не нашел.
– Любаша, ты где? – тихонько позвал он. – Заснула прямо в гостиной?
В гостиной в полоске приглушенного света лившегося из коридора Дима не сразу разглядел Любу. Она лежала на полу возле кресла, тонкий шелковый пеньюар распахнулся и ее голый живот соприкасался с холодным каменным полом, голова была неестественно вывернута, правая рука с растопыренными пальцами вытянута вперед. Как будто она ползла к двери и по пути обессилела.
Дима застыл на пороге.
– Любаша, ты что? Люба, ты спишь? – прошептал он, вытягивая шею и пытаясь от двери разглядеть, что с ней случилось.
Потом вздрогнул, как от холода, резко отдернул руки от дверей и попятился к выходу. Он старался ни к чему не прикасаться, так делают в кино, когда обнаруживают труп. Как будто не жил он здесь уже целую неделю. Бежать с места преступления как можно скорей, отвести от себя подозрения – это была первая мысль, пришедшая ему в голову, когда он увидел мертвую Любу. Дима схватил первый, попавшийся под руку пакет, сгреб в него свои принадлежности из ванной, пару трусов, туда же бросил ботинки – хорошо, что не успел перевезти свои вещи – и как был в тапочках, выскочил на улицу, оставив дверь квартиры распахнутой.
Дима был обыкновенным человеком, вовсе не жестоким и не бесчувственным, но с развитым инстинктом самосохранения и мысль у него всегда работала в первую очередь с учетом собственного блага. Поэтому он сразу позвонил Жене:
– Женечка, милая, можно я сейчас к тебе приеду. Я понимаю, что бесконечно виноват перед тобой, но мне очень нужно тебя увидеть. Это не телефонный разговор.
– Хорошо, приезжай, если ненадолго.
Конечно, Женя согласилась. Разговаривала жестким, равнодушным тоном, а в душе теплом прокатилось удовлетворение и радость. Она неверно оценила панические нотки, прозвучавшие в голосе Димы. Решила, что после ее визита Люба закатила скандал, Дима увидел ее подлинное малопривлекательное лицо, разочаровался и едет к ней, к Жене, просить прощения.
Дима приехал очень быстро, сразу прошел на кухню, трясущимися руками налил полный стакан воды и залпом выпил.
– Женя, ты единственный человек, которому я могу доверять.
Женя удивленно приподняла брови. Конечно, он может ей доверять, но Жене хотелось бы то же самое сказать и о нём. Но Дима перебил готовые вырваться слова.
– Сейчас не до сантиментов. Да, я очень виноват перед тобой. Потом я скажу все, что ты хочешь услышать, попрошу прощения, но, поверь, никто не сможет наказать меня так, как я сам.
– Что же такое ужасное твоя Люба сотворила?
– Что сотворила?! Она умерла! Ее убили! Только и всего! Ты представляешь, что я пережил? – Дима налил еще воды и сразу же выплеснул ее в раковину. – У тебя коньяк есть?
– Подожди, Дима, что значит – умерла? – Женя глупо улыбалась.
– То и значит! – в голосе Дмитрия зазвучали истерические нотки, – я пришел домой, а она в гостиной на полу лежит с вывернутой шеей!
– А врачи, что сказали? – Женя никак не могла осознать, что он говорит правду и эта полная жизненных сил крепкая женщина, которая всего пару часов назад звучно ругалась и швыряла ей вслед посуду, вдруг ни с того ни с сего взяла и умерла.
– Жень, ты дура?! Какие врачи?! Ты не слышишь – ее у-би-ли! Я же теперь первый подозреваемый! Ты слышишь меня?! Естественно, я оттуда быстро уехал. Ей уже все равно не поможешь, а мне неприятности не нужны!
Он схватил ее за плечи и встряхнул, потом резко отпустил и совсем другим, заискивающим голосом торопливо попросил:
– Женечка, родная, скажи, что я весь вечер был у тебя. Меня ведь могут найти и допрашивать в полиции. Ну, за что мне это все? Ведь, в сущности, мы с ней совершенно чужие люди, знакомы всего ничего. Откуда я знаю, что она за человек, чем живет, какие у нее знакомые… Да кто угодно мог ее укокошить!
– Подожди, Дима, ты что, «скорую» не вызвал? А вдруг она жива и ей помощь нужна, вдруг это сердце или еще что-нибудь? С чего ты взял, что она мертва и ее убили, ты же не врач?! – Женя невольно повысила голос.
– Тише, услышит кто-нибудь,– зашипел Дима. – Молодые бабы от сердца не умирают и потом, у нее шея свернута, я видел своими глазами. Ты понимаешь, ЧТО я видел, ЧТО я пережил!
– Прежде всего, нужно вызвать «скорую» на ее адрес. А потом думать об остальном, – твердо сказала Женя и потянулась за телефоном.
– Делай что хочешь, но только обещай, если тебя будут спрашивать, ты скажешь, что я весь вечер был у тебя.
Дима выпил залпом стакан коньяка, потом еще и совсем размяк, у него подозрительно заблестели глаза, показалась скупая мужская слеза. У Жени от жалости защемило сердце:
– Конечно, я все сделаю…
Времени на размышления было мало, ведь Любе действительно могла быть нужна помощь. Риска было меньше, если бы Женя позвонила, например, с переговорного пункта. Жаль, что телефоны-автоматы остались в голливудских или в советских фильмах. Хотя до переговорного пункта было не очень далеко, но если Дима ошибся и Люба все-таки жива, то промедление могло привести к смерти. Поэтому Женя со своего домашнего телефона набрала «03» и, представившись подругой, вызвала «скорую» на адрес Любы Голицинской:
– Понимаете, у нее сердце больное. Я точно знаю, что она дома, а на звонки она не отвечает, не берет ни мобильный, ни стационарный. Я очень беспокоюсь. Помогите, пожалуйста.
За это время Дмитрий осилил половину бутылки коньяка.
– Может все и обойдется, – заплетающимся языком рассуждал он.
– Может и обойдется, – согласилась Женя, – может она просто упала, обо что-то ударилась и потеряла сознание. Врачи ей помогут и все будет хорошо.
Но Дима ее не слышал и продолжал:
– Меня там никто не знает, я с соседями не знакомился. Мало ли кто к ней в гости ходит. Я, конечно, мог там что-то из вещей забыть, но я не единственный мужчина на свете, а Люба не монашка. У нее ведь и муж совсем недавно умер, могут подумать, что это его вещи. А если меня, все-таки найдут, ты мне поможешь, Жень? Поможешь? Да?
– Дим, ложись спать. Что-то тебя совсем развезло.
Женя помогла
