Глава 9. Вопросы профессионализма
На этот раз я даже не стала будить незадачливого библиотекаря. Просто тихо прошла мимо диванчика, направляясь к еще не изученным мною стеллажам. Судя по парам, исходящим от чрезмерно «усердного» работника библиотеки, вчера он хорошо где-то покутил, и теперь бедняге требовался отдых.
В отношении любви к разгульному образу жизни люди этого мира ничем не отличались от землян. Вчера вечером я имела весьма сомнительное удовольствие в очередной раз убедиться в этом. Возвращаясь в свое временное пристанище, я не рискнула заходить в «Белую лебедь» через дверь. Поскольку, покинув библиотеку, решила немного прогуляться, то к зданию борделя подошла достаточно поздно, и музыка, доносящаяся из его недр, ясно дала понять, что «рабочий день» не просто начался, а пребывает в самом разгаре. К тому же мне не хотелось столкнуться нос к носу с администратором и напомнить о себе, чтобы потом опять заставлять забыть. Поэтому я не придумала ничего лучше, чем, нырнув в уже знакомые кусты, снова принять облик животного.
«Стенолазные» способности у кошачьего тела, определенно, были хуже «прыгательных», но значительно лучше «копательных». Хорошо, что при возведении здания рабочие выбрали мелкий камень, а швы сделали достаточно глубокие, чтобы можно было крепко уцепиться кошачьими когтями. Конечно, в идеале мне следовало бы стать птичкой и просто влететь в окно, но здесь имелось два больших «но». Во-первых, принципы полета ангела и птицы существенно отличались. Ну не получалось у меня ловить все эти восходящие воздушные потоки и усердно махать крылышками. Надоедало. А коряво парящая птаха в моем исполнении то еще зрелище.
Во-вторых, я была в крайне дурном настроении, поскольку не смогла за один день найти книгу, и портить его еще сильнее неудачным полетом мне совершенно не хотелось.
Перевалившись через подоконник, благо стояло лето, и окно моей комнаты не закрывалось из-за духоты, я тут же приняла нормальный человеческий облик и чуть не подпрыгнула от удивления. На моей постели кто-то лежал, нагло раскинувшись, даже не разувшись и безбожно храпя. Пузо гостя ритмично поднималось и опускалось, напоминая шотландскую волынку, и я не смогла удержаться от того, чтобы не ткнуть в него пальцем.
— Кхррр! — особенно громко ответил мне гость, все еще не желая просыпаться.
От такой наглости я еще больше растерялась, усомнившись в правильности выбранного окна. Даже выглянула в коридор, чтобы убедиться в том, что попала куда нужно. Но все было верно, на двери красовались все те же утренние грифоны. Вот только ключ оказался всунутым в замок изнутри, и я вспомнила, что, уходя, не подумала о том, что комнату хорошо бы запереть. Непростительная беспечность с моей стороны.
— Хр! Хр! — напомнила о себе проблема, и я вынуждена была вернуться к кровати.
Не люблю трансформироваться в животных, но господин Хр-Хр мне очень не нравился. И даже не своим музыкальным пузом, а тем, что незвано-непрошено заявился в чужую комнату, да еще и улегся на покрывало в сапогах.
С кошачьей легкостью я залезла на кровать и уселась гостю на грудь. Осторожно протянув лапу, коснулась носа.
— Кра! — ответил мне гость, не открывая глаз.
Ну, «кра» так «кра», подумала я, проводя по носу уже не мягкой лапкой, а коготком. Мужик скривился, дернул щекой и попытался выдать очередною храпящую песнь. Вот только не тут-то было, кошачья лапа хоть и маленькая, да сил-то у меня хоть отбавляй, вот я и нажала ему на самый кончик носа, а затем резко отпустила. Тот дернулся, как пружинка, и храп резко оборвался на восходящей ноте. Чудо музыкального сна пошлепало толстыми губами и открыло глазки. Заспанные, пьяненькие и точно слабо соображающие. А при виде меня они стали еще и злыми.
— Брысь! — с отвращением шикнул мужик.
— Ты это кому сказал? — ответила я хорошим мужицким басом. Разговаривать кошкой было жутко неудобно, но желание отучить толстяка шляться по чужим комнатам оказалось сильнее.
— А? — в удивлении открыл рот незваный гость, да так и остался.
— Брысь, говорю, кому сказал?
— А-а, — снова протянул мужик и попытался, слегка приподнявшись на локтях, отползти подальше.
Угу, отползти, когда я у него на груди расселась.
— Так я ответа дождусь или нет? — продолжила я допрос, не двинувшись с места даже тогда, когда мужик сел. — Ты кому «брысь» сказал?
— Тебе, то есть вам, — словно овечка, перепугано проблеял толстяк.
— Хм, — хмыкнула я в ответ, спрыгивая с груди мужика, отчего тот выдохнул так, что даже шторы на окне колыхнулись. Но долго я ему расслабляться не дала и, направившись к краю кровати, откуда собиралась спрыгнуть на пол, продолжила: — Ты смотри какой, и не побоялся смерти своей «брысь» сказать.
Грохот был мне ответом. Обернувшись, я с удивлением обнаружила, что кровать пуста. Впрочем, радость от внезапного исчезновения гостя была недолгой, ибо он дал о себе знать странным кряхтением откуда-то снизу. Пришлось снова шевелить неудобными кошачьими лапами по мягкому матрасу и возвращаться к другому краю постели.
Толстяк лежал, весьма красочно распластавшись по полу, и, не мигая, смотрел в потолок.
— Ну, — свесилась я над ним с края постели. — И чего лежим? Бездельничаем?
— Ты пришел за мной? — по-прежнему не мигая, пискнул мужик.
— Вообще-то пришла, — пробасила я. — Я же смерть, значит, она.
— А голос… — продолжил мужик, но быстро испугано заткнулся, увидев мою перекошенную кошачью морду.
Вот же ж. Перестаралась. Хотела для солидности баса в голос добавить, а теперь получается, что смерь — это мужик. И к логике не придерешься и менять что-то поздно. Опять натворила делов, не подумав о последствиях.
— Да ты не переживай так, — решила я все же приободрить мужика, а то он начал становиться какого-то странно зеленого цвета. — Я ж так, проверить просто. Посмотреть, как ты живешь, чем занимаешься, может, помощь какая нужна.
Мужик посерел. И дышать, кажется, перестал. Странно.
— Эй, — окликнула я его, — ты чего это? Если надумал умирать, так хоть скажи, где родные твои живут, чтобы я сходила за ними.
Вот честно, так и не поняла, что я такого сказала, но толстяк с пола не поднялся, а, подпрыгнув, бросился к двери и выскочил из комнаты с такой скоростью, что даже со мной в полете мог бы посоперничать. Хорошо хоть, я не додумалась до этого дверь на ключ закрыть, а то ведь мог вынести ее, даже не заметив. Совсем как я недавно.
Альберт Сандр
Листая отчеты о состоянии дел в королевстве, Альберт невольно задержался на списке ритуалов, просмотренных странной самозванкой, рискнувшей лично прийти в библиотеку Совета магов. Когда-то очень давно эта библиотека действительно была хранилищем знаний, в ней находились бесценные фолианты, дарующие чуть ли не всесилие и всевластие. Многие книги были рукописными, в единственном экземпляре, с уникальными ритуалами и рецептами зелий. Доступ к ним строго регламентировался и попасть в святую святых было чуть ли не заветной мечтой каждого мага. Но с тех пор утекло много, очень много, времени. Все это происходило еще тогда, когда магические силы можно было черпать чуть ли не из воздуха. Сейчас же все эти «ценности» стали не более чем средством для растопки камина и хранились лишь как историческая ценность. А еще просто по привычке. Книги в библиотеке были настолько никому не нужны, что даже хранителя в этом году Совету магов с трудом удалось найти. Дошло до того, что каждому новому работнику, претендующему на какую-либо должность, вменялось в обязанность отработать в библиотеке не меньше трех месяцев.
