хрупкого стекла, рассматривая на ходу комнату. А я шел за ней следом, подмечал для себя то, как ей идет свадебный наряд. Она вдруг остановилась в середине комнаты, заострила свое внимание на картине, выложенной полудрагоценными камнями.
– Это… кто сделал?
– Моя бабушка.
– А что символизирует это колесо?
– Колесо Балсага – это живое существо, символизирующее культ Солнца.
– Ка-ак инте-рес-но… – сказала она нараспев. – А что это за камень… Андалузит? – спросила Юля.
– Да, верно, андалузит.
– Ух, ты ж… как точно показаны тени… это не просто любитель, – пока она восхищалась картиной, я снял с себя национальный костюм и папаху, взъерошивая свои волосы. – Это очень сложно показать тень, ведь надо подобрать камень, чтобы оттенял, его не покрасишь… сложная работа…
– Да, она была рукодельницей. Но оставь мою бабушку, пусть покоится с миром. Раздевайся.
Только я сказал слово «раздевайся», как она вся напряглась, словно я занес над ней кнут для удара.
– Мне надо в…
– Куда бы тебе не надо было, ты пойдешь туда голой. Раздевайся, иначе мое хорошее расположение духа перейдет в плохое… уверяю, тебе не понравится. Давай, все сделаем по-хорошему. Согласна?
Она смотрела на меня, не шевелясь.
– Согласна, – довольно спокойно сказала она, чем меня удивила. – Можно Вас попросить не делать мне больно?
– Ну, ты же большая девочка и понимаешь, что по-другому никак не скрепить наш союз. Если ты будешь делать так, как я тебе велю, можно избежать по максимуму болезненных ощущений. Но, имей в виду, я не волшебник. Такова природа женщины.
– Почему Вы всегда приказываете? Почему Вы не можете быть мягче? Вы бы могли меня этим расположить к себе…
– Что?! Кто тебе сказал, что мне нужно это?
Стянув сапоги, встал с кресла и подошел к ней. Одним рывком расстегнул все пуговицы разом, так что практически все отлетели. Буквально, вытряхнул ее из платья.
– Не люблю, когда женщина много разговаривает, особенно, это касается постели, – сказал, глядя в ее глаза, наполненные страхом, но все равно пытается храбриться. – Я просил слушаться меня, а не пререкаться. Вышагивай из платья, снимай остальное и пошли в душ, – снял с нее головной убор с фатой.
Отведя свой взгляд от меня, завела руки за спину, расстегнула свой ажурный бюстгальтер, через который просвечивалась ее грудь. Мой член мгновенно отреагировал, когда она сняла лиф. Грудь не маленькая, но и не большая, навскидку – второй размер. Соски маленькие, ареолы небольшие, розовые с жемчужным отливом, чуть припухшие. У меня рот наполнился слюной, захотелось облизать их. Положила руки на свои бедра, ухватилась пальцами за трусики. Густо покраснев, она стянула их к щиколоткам и перешагнула, гордо вскинув голову.
– Умница, – сказал я, сделав к ней шаг, и стал разбирать ее косу, распределяя по спине русые волосы, убирая нитку жемчуга, что была вплетена в косу. – А теперь моя очередь.
После этих слов она отвела взгляд. Я быстро снял с себя все вещи, скидывая скопом на пол, остался только в боксерах.
– Иди, Юля, ванная находится прямо через комнату, – откровенно говоря, хотел посмотреть на нее сзади. Она пошла, как всегда, своей легкой, невесомой походкой. А я смотрел, насколько она красиво сложена сзади, и вовсе не худая, она стройная, с четко очерченной тонкой талией и красивыми изгибами. Абсолютно женственная фигура, небольшая попка сердцеобразной формы и длинные точеные ножки, с потрясающими икрами. У двери в ванную комнату, остановил ее.
– Постой, Юля… повернись ко мне лицом.
Слышу ее нервный выдох, после чего она поворачивается ко мне, не глядя на меня. На какое-то мгновение я застыл, рассматривая красивую грудь, плоский животик, гладкий треугольничек и ножки. У нее молочная кожа. Какая же ты красивая… черт меня дери… меня вырывает из разглядываний ее взгляд голубых глаз, которые она подняла и с вызовом посмотрела на меня.
– Входи, Юля.
Развернувшись, она взялась за ручку двери и вошла в ванную. Ее движения стали более скованные, чем когда она шла через комнату. Моему члену определенно ее формы нравятся… определенно. Вошел в объемную кабину. Настроил воду, перевел на тропический душ.
– Заходи, Юля.
Она, пытаясь прикрыть ладошками свои интимные места, мелкими шажочками переступила порог душевой, нервно вдохнула, открыв рот от потока теплой воды, резко ударившего по всему телу. Она тут же намокла и стала еще более сексуальней.
Юля
Я тут же отвернулась к стене кабинки лицом, оперлась ладонями о стекло и положила на них голову. Только бы не смотреть на него. Я краем глаза замечаю его эрекцию, это меня пугает. Я понимаю, что он теперь мой муж! И мне не надо объяснять, что я его жена, и тому подтверждение – обручальное кольцо на моем пальце. Пока я там боролась сама с собой, его руки легли на мою талию и поползли выше к груди, захватив их в свои ладони. А затем и весь придвинулся ко мне. Мои глаза немного расширились, и я окаменела. Он уткнулся чем-то твердым в район моей попы, я, конечно же, знаю, чем… членом! Не знаю, что мною двигало, но я сквозь тропический душ проорала:
– Пожалуйста, сделай это быстро, только не мучай меня! – я даже почувствовала, как он замер и чуть отклонился, видимо опешив от того, что я молчала, а тут меня прорвало. Конечно, не в него же хотят впихнуть, что-то большое и твердое.
– Юля… что за истерика? Повернись.
Мне ничего не оставалось, как повернуться к нему. Но то, что я услышала после, меня вроде должно было успокоить. Но до этого, он меня хорошенько держал в тонусе. Чтобы вот так запросто расслабиться, одних слов, не достаточно.
– Ты – моя жена, не собираюсь тебя насиловать, тем более, что никогда этого не делал. Я говорю – ты слушаешь и исполняешь, вроде мы это уже обсудили в комнате, – он снял свои мокрые боксеры и кинул их в угол кабины. Переключил тропический дождь на водопад, который шел из угла кабины. Взял гель, вылил на мою ладонь и на свою, затем сказал: – Иди ко мне, давай мыль меня, – притянул меня за талию и стал шарить по моему телу, мыля поглаживающими движениями. А я ниже плеч боюсь даже спуститься.
– Юля, мыль ниже, я тут вечность не собираюсь стоять.
Итог таков, я намылила его так, что даже вошла во вкус. Ну, кроме, конечно… члена, он его сам ловким движением намылил. Я сказала, что я сама себя там помою, и он уступил, даже странно. Ополоснувшись, он вышел и придвинул ближе коврик, чтобы я не
