стихло, и в наступившей тишине я, не открывая глаз, слушала, как по гулкому кафельному полу ко мне приближаются шаги. Это явно был самый страшный, самый главный злодей, Фредди Крюгер собственной персоной. Оп подошел, остановился, склонился надо мной. Я не в силах была больше притворяться, отчаянно распахнула глаза — он нависал, черный и страшный. И почему-то голосом Горчакова спросил:
— Машка, ну ты чего разлеглась тут? Ну-ка, вставай.
7
До утра, конечно, уже никто не заснул. Меня уложили в нашей с Сашкой спальне, укрыли теплым одеялом до ушей и все набились к нам. Горчаков не поместился, и ему пришлось зайти с улицы и сесть на подоконнике, свесив ножки наружу. В который раз он живописал, как посреди ночи проснулся («меня будто что-то толкнуло, вы же знаете, как я чутко сплю, опыт не пропьешь, сказываются годы следственной практики» и т. п.), стал прислушиваться — наверху явно что-то происходило, и он отважно бросился навстречу опасности… Когда он мчался по лестнице, на него сверху покатилась, чуть не сбив с ног, тяжеленная ваза с песком: он перепрыгнул через нее и увидел бандита в кожаной мотоциклетной куртке, душившего бедную Машку в неглиже. Бандюк, будучи застуканным над моим бездыханным телом, бросил свое черное дело и рванул прочь. Горчаков кинулся за ним, но тот снес с петель входную дверь и скрылся в ночи, Горчаков отказался от мысли преследовать негодяя по ночным закоулкам Монт-Борона, но не потому, что сдрейфил (при этих словах он обвел всех присутствующих испытующим взглядом, а все присутствующие, не исключая меня, хором завопили: «Что ты! Что ты! Никто и не подумал!..»), а потому что был практически голый, а приличные люди по ночам в таком виде не разгуливают. К тому же я не подавала признаков жизни, и он плюнул на задержание преступника во имя спасения потерпевшей подруги. Тут уже наверх выползли все сонные тетери, и меня торжественно спасли всем миром. Мы воздали должное его чуткому сну и острому слуху, а также быстроте реакции и недюжинной отваге, благодаря чему я осталась в живых. Выяснилось, кстати, что орал только Горчаков, бандит же скрылся, не издав ни звука.
— А вот зачем ты посреди ночи наверх поперлась? — обратился ко мне Лешка. — Решила в одиночку заложить за воротник, пока все спят?
— У тебя одно на уме, — обиделась я. — Мне не спалось, я решила книжку почитать.
— Какую книжку? — вступил в беседу Стеценко. — Там все на французском языке.
— Там Регинин любовный роман валялся.
Стеценко насупился:
— Зачем ты это читаешь? Любовные романы всякие?
Мы в таком месте живем высокодуховном, здесь концентрации талантов зашкаливает, а она любовные романчики почитывает…
— Это главное, что тебя интересует в данный момент? — я еще больше оскорбилась. — Так вот, довожу до вашего сведения, что я за свою долгую жизнь прочитала Чехова, Куприна, Толстого, вообще всю русскую классику, а также выдающихся современных писателей, не очень выдающихся и даже Дарью Донцову. Так что теперь имею право читать все, что захочется, включая низкопробные детективчики и любовную ересь.
Сашка устыдился:
— Ну да, извини. Сам не знаю, что несу… Я так за тебя испугался… — и зачем-то схватил меня за руку, проверяя частоту пульса.
Регина торжествовала:
— Ну что?! Что я говорила? Тут очень опасное место, просто разгул преступности, может быть, самое опасное во Франции. Тебе еще повезло, Мария, что он тебя не прирезал или не пристрелил. Он наверняка был вооружен.
— Слушайте, а как он сюда проник? — вдруг спохватилась я. — Мы что, окно не закрыли?
Регина тут же взвилась:
— Блин, сколько вам можно говорить?! Тут надо запираться, проверять на ночь все засовы, а не клювом щелкать…
Горчаков с достоинством сообщил, что никто клювом не щелкал, бандит отжал створку окна. Он, Горчаков, произвел осмотр места происшествия и установил, что деревянная рама имеет следы вдавления цилиндрического предмета небольшого диаметра.
— Хорош выпендриваться, — отмахнулась Регина, — ты не зюзюкай, а пальцем покажи. Ломиком, что ли, он отжимал? Тогда странно, что он Машке этим ломиком по башке не дал.
Мой муж бросил на нее такой взгляд, что Регина поперхнулась.
— Между прочим, Регина, он в твоей сумке рылся, — вспомнила я.
Все дружно заахали: оказывается, никто не удосужился проверить, не пропало ли чего. Ну ладно я: с меня взятки гладки, я пострадала в схватке с преступником, понесла моральный и физический вред, а эти умники о чем думали? Зачем-то ведь бандит залезал на нашу виллу? Не Регинкиной же фоткой в паспорте любоваться?
— У тебя там было что-то ценное? — повернулся мой муж к Регине, не выпуская моей руки.
— Было?! Ты на что намекаешь? — занервничала Регина. — У меня там кредитки… Пара тысяч евро наличными… — она схватилась за сердце.
Мы с Горчаковой переглянулись: ни фига себе… Горчаков саркастически хихикнул:
— Неплохо поднялся местный гопник. Месяц может на дело не ходить.
— А сейчас-то окно закрыто? — спросила Лена.
Все переглянулись. Вскочили. И толкаясь в дверях, понеслись проверять, надежно ли перекрыты все щели, сквозь которые может просочиться враг. Я тоже выпуталась из-под одеяла, сунула ноги в сабо и поплелась следом. Горчаков на ступеньках затормозил и свесился ко мне:
— Але! А почему я не уловил, как ты по лестнице ковыляла, а, Машенция? — вопросил он. — У тебя такая походочка — мертвый проснется. Стены дрожат!
— Да я босиком шла, вас боялась разбудить.
— А! Вот и он тебя не услышал, — сообразил наш герой.
Отпихнув его с дороги, Регина кинулась к своей выпотрошенной сумке, сгребла ее в охапку и потрясла над диваном, оттуда ничего не вывалилось. Присев и тихо причитая, она стала собирать раскиданные с вечера по дивану косметические причиндалы, отбрасывая скомканные конфетные фантики. Найдя под диваном кошелек, она резким движением распахнула его, заглянула туда и издала победный клич:
— Хо-хо! Денежки мои тут! И кредитки все целы!
Горчаков подскочил к ней и заглянул в кошелек.
— Повезло тебе, старуха. С тебя праздничный обед на пять персон.
— С чего это? — Регина повернулась к нему, прижимая к груди кошелек.
— Если бы не Машка, плакали бы твои денежки.
— С Машкой я разберусь без тебя, а тебе жрать противопоказано, и так уже в машину не влезаешь, — огрызнулась Регина. Она подняла с дивана свой паспорт, проверила, все ли страницы там целы, и запихала в сумку.
— Интересно, почему он сумку не взял, — пробормотала она.
— Зачем ему твоя облезлая кошелка? — удивился Горчаков.
— Чтоб ты понимал! — оскорбилась Регина. — Да если бы он даже ее за полцены толкнул, то, как
