– Да не в этом дело, Надь! Я просто... давно ни с кем не была, понимаешь?
– Значит, он тебе не нравится?
– Да... нет... я не знаю!
Надя непроизвольно хихикнула:
– А что ты сделала потом? Когда вы перестали целоваться...
– Убежала.
– Чего?!
И Алёша еще называет ее – Надю – маленькой девочкой! Вот! Мать 8-летнего ребенка, которая целуется, как школьница, а потом сбегает с места преступления!
– Мне нужно разобраться, как к этому относиться.
– Давай разберемся. Ты чего боишься и чего хочешь?
– Хочу быть свободной.
– Что это значит?
– Думать, как хочу, говорить, что думаю, делать то, что считаю нужным. Сама. Сама думать, сама говорить, сама делать.
– Женщина не может все делать сама – это ей не по силам.
– С чего ты взяла?
– Потому что вижу. Смотрю, как Алексей дом строит, все чинит, делает ремонт – и понимаю, что я бы так не смогла...
Галя немного отстранилась и с сомнением посмотрела на подругу.
– А ты, часом, в него не влюбилась, дорогуша?
– Как можно? – почти спокойно сказала Надя. – Он ведь друг моего отца...
– Ну и что? Леха наш молодой совсем, в самом соку парень, а ты, считай, взрослая девица. Раньше в 15-16 уже замуж выдавали, а ты... почти старая дева! – Галя засмеялась. – К тому же, Алёшка ребенок в душе. В солдатики всю жизнь играл и натура... благородная – такая только у мальчишек бывает...
Да, именно так Надя и чувствовала. Что он вот такой необыкновенный. Решительный и смелый, как взрослые, но с прекрасной душой, как дети.
– Мы ведь не про него вовсе говорили! – заметила она собеседнице. – Так что там твой Лева?
– Он не такой, – вздохнула Галя. – Сухой и жесткий, как старик.
– Но целоваться лезет, значит, не совсем зачерствел!
– Да откуда ты знаешь, совсем или не совсем? Может, ему служанка нужна. Бесплатная. Борщи варить и портки стирать! А я не нанималась!
Надя поморщилась:
– Ой, Галь, ну что ты такое говоришь! Это так... грубо.
– Милая моя, я побольше тебя на свете живу, и мужиков этих насквозь вижу!
Надя смущенно задала вопрос, который давно ее терзал, но баба Зина не смогла на него ответить, а к Алёше она обратиться постеснялась:
– А где... Максимкин папа?
– Да Бог его знает! Или черт... Бросил он нас, надоело ему семейную жизнь строить. Пес смердящий! Перекати-поле! Сел на свою тарахтелку и умчал в закат. Туда ему и дорога, Ироду!
– Давно это случилось?
– Максу 2 было. Почитай, 6 лет прошло.
– А у тебя был кто-то это время?
– Да фиг им! Мне и одной отлично!
– А все ж, Галь... подумай. Как ты тут одна... без мужчины?
– Рассказал Леха, что они опять приходили? – нахмурилась Галя.
– Угу. Ну вот как бы ты без него... без Левы..?
Галя скривилась, будто вот-вот заплачет, но глаза остались сухими.
– Сама не знаю, лапусь, вот и приехала к тебе... Страшно до чёртиков, как девчонка какая, ей-богу!
Надя обняла подругу и погладила ее по голове.
– А может, тебе с ним поговорить начистоту? Ну, вот, объяснить все как есть и спросить, что он думает. У мужчин очень ясный разум, я сколько раз по разговорам родителей замечала...
– Да ты что, кнопка! – фыркнула Галя. – Так дела не делаются! Это ж отношения, в них нельзя карты на стол выкладывать, а то тебя живо в два счета обставят!
Надя грустно вздохнула: наверное, Галя права. Потому Надя и проиграла, что выложила тогда в грозовую ночь все свои карты. А если бы в обход обольщала...
– Ты вот что, – оживилась вдруг Галя. – Если хочешь помочь, поехали ко мне с ночевкой – мне так спокойнее будет, и Левка не будет приставать...
Ни секунды не колеблясь, Надя с радостью приняла ее приглашение. Алексей тоже был не против.
* * *
Лев чувствовал себя круглым идиотом. Мало того, что полез целоваться к этой глупой овце, так она еще убежала, хотя вполне явно ответила на поцелуй и даже обняла за шею... Целовались они довольно долго – Лев уже и не помнил, когда в последний раз целовался с женщиной так долго и с таким удовольствием. Он успел совсем размякнуть – потому и ждал ее, как баран, целых десять минут, когда она, шепнув:
– Мне надо... я сейчас... – умчалась и пропала навсегда.
Лев умыл лицо, послонялся по комнате туда-сюда, пытаясь собрать мысли и чувства в кучу. Наконец, сообразив, что Гали нет уже слишком долго, пошел за ней и обнаружил только пустой запертый дом. Маразм!
Глупая вертихвостка явилась к вечеру – ее привез, как обычно, родственник из Коксы. На удивление разумный мужик. Значит, есть надежда, что это не передается по наследству...
Лев выждал приличное время и отправился к соседке. Поговорить. Образумить. Они, в конце концов, не в детском саду. Чего бегать-то? К тому же, надо траншею откопать – она сама, что ли, будет этим заниматься?
Постучал. Открыла быстро. Стоит на пороге в черных леггинсах и просторной белой рубахе, внезапно такая красивая – просто обезоруживающе. Рыжеватые волнистые волосы заколоты в небрежный пучок, открывая тонкую шею, которую вдруг невыносимо хочется поцеловать…
– Привет, Лева! – голос приветливый, но неуверенный и... извиняющийся, что ли.
– Привет. Мы можем поговорить?
– Ээ, да, конечно, если хочешь... Тут ко мне родственница в гости приехала, мы как раз чай пьем, проходи!
Родственница Надя оказалась совсем юной девочкой лет двадцати – не больше. Миниатюрная, тоненькая, большеглазая – такие всем мужикам нравятся. Но Лев малявками никогда не интересовался. Ему больше было любопытно насчет Галины. Уж не от него ли она родственницей решила прикрыться? Ну настоящий детский сад!
– Так вы тот самый Лев! – восхищенно воскликнула Надя, заинтересованно сверкнув глазками. Но этот интерес не был кокетством – обычное восторженное любопытство маленькой девочки. – Я о вас очень наслышана.
