Мияко не ответила.
— Давай переждем ливень здесь.
Она неподвижно смотрела на дождь.
— Мияко — Мой голос снова стал строгим: — Что с тобой?
Теперь она встала:
— Пойду искать Таму в проулке, где подобрала ее.
Я посмотрел на нее, растрепанную, промокшую насквозь:
— Зачем прямо сейчас туда идти? Как из ведра ведь льет. Если дождаться…
.Знаю, но…
— Жди здесь, а я пойду гляну, — со вздохом проговорил я.
— Но Рю…
Я выбежал прямо под ливень. Мчась к дому Мияко, я громко звал Таму:
— Тама! Тама! Где ты?
В ответ я слышал лишь шум дождя. В такую погоду кошку не найти. Да и с самого начала я не мог отделаться от чувства, что поиски тщетны. Затею я не бросал только ради Мияко.
А вот и заваленный хламом проулок. Я рылся в кучах мусора и звал кошку:
— Тама! Тама, ты здесь?
Среди мусора кошки не было. Я застонал от досады, но постарался последовать совету, который сам дал Мияко: «Включи голову, Рюсэй! Куда бы ты отправился на месте Тамы?»
Я побежалк дому Мияко и давай прочесывать прилегающую территорию. Снова и снова я звал Таму, потеряв счет времени. Если бы не Мияко, я даже не понял бы, что дождь кончился.
— Рюсэй, ты?.. — начала Мияко, смерив меня пристальным взглядом, но я покачал головой, и она осеклась. — Ты насквозь промок, — проговорила она после долгой паузы. — Нужно переодеться в сухое, не то заболеешь.
Вслед за Мияко я поднялся к ней в квартиру. Она приготовила мне горячую ванну, потом дала брюки–джоггеры и черную футболку, явно принадлежащие ей самой.
— Твоя одежда еще не высохла, — сказала она. — Понимаю, эти вещи тебе маловаты, но, пожалуйста, надень их хоть на время.
Джоггеры я натянул без возражений, а вот в фугболку влезть шансов не было.
В игоге заночевал я у Мияко. Вообще–то я хотел уйти, но Мияко не позволила. Она не сказала ни слова, просто взяла за руку не отпускала. Я сдался и пообещал остаться до утра.
Она кивнула и шепотом поблагодарила:
— Извини, что не отпускаю. Уж очень не хочется оставаться на ночь одной.
— Ничего страшного, не извнняйся. — Я погладил ее по голове. — Давай только я сестре позвоню.
Фуми–нэ я наврал, что заночую у Дзнина. Сестра устроила мне разнос, потому что приготовила ужин на двоих, но смилостивилась, когда я объяснил, но мы готовим сложный универснтетский проект. К моей учебе она всегда относилась трепетно.
Переговорив с сестрой, я лег спать на диване, но Мияко попросила прийти к ней в спальню. На односпальной кровати лвонм места не хватало. Мияко подвинулась, мне пришлось плотно к ней прижаться, только разве это главное? Она всю ночь обнимала меня и тихо плакала, уткнувшись мне в спину. Я знал, что Мияко любит Таму, но не думал, что исчезновение кошки Так сильно на нее подействует. В ответ на мои вопросы она уверяла, что все в порядке, а сама продолжала плакать. Хотелось лечь к ней лицом, но на однушке не развернешься. В тяжелой влажной духоте спальни казалось, что Мияко потревожит малейшее движение, поэтому я не шевелился, пока мы оба не уснули.
Утром я проснулся со страшной головной болью и сочинил предлог, чтобы уйти домой. Не хотелось показывать Мияко, что я заболел. Не хотелось вызывать у нее чувство вины.
— Спасибо, что заночевал со мной, — сказала Мияко. — Я сообщу тебе, если Тама вернется.
Я ласково провел пальцами по ее волосам:
— Не зацикливайся на этом. Отдохни. Я уверен, что Тама скоро объявится.
После той ночевки я слег с гриппом и больше недели не выходил из дома. Мияко ни разу не позвонила, не справилась, как мои дела, и я чувствовал облегчение вперемешку с досадой. По словам Фуми–нэ, она и в студии не появлялась. Наверное, с головой ушла в поиски Тамы.
Неделю спустя исчезла сама Мияко.
* * *
В начале второго семестра второго курса Мияко Сумида взяла академку. В качестве причины она указала слабое здоровье, но что это значило — я понятия не имел. Она ничего не объяснила, даже не попрощалась со мной. Новость я узнал в третий день семестра, когда Чи подбежала ко мне в кампусе.
— Не знаешь, где Мияко? Она не говорила, что куда–то уезжает? — спросила она.
— Нет, — ответил я, нахмурившись. — У вас с ней не одни и те же лекции? — Одни и те же, — кивнула Чи. — Но я не видела ее с начала нового семестра. Я подумала, что она заболела, вчера пошла к ней, но дверь никто не открыл. Сегодня утром я спросила в канцелярии университета, и мне сказали, что она оформила академку.
— Хочешь сказать, что она уехала?
— Не знаю. — Чи пожала плечами. — Я подумала, тебе что–то известно, поэтому…
Я не дал Чи закончить — схватил сумку и со всех ног понесся к дому Мияко, по Дороге терзаясь страшными мыслями. Она попала в 6еду? Ей грозит опасность? Я решил, что накручивать себя не стоит. Наконец я оказался у квартиры двадцать три и постучал в дверь.
— Мияко, ты дома? — закричал я, подождал, но в ответ услышал мертвую тишину.
Встревожившись пуще прежнего, я пнул де ревянную дверь. С громким «бам!» она открылась, и я влетел в совершенно пустую квартиру.
Исчезло все — журнальный столик, стеллаж, маленький телевизор. О Мияко напоминали только белые занавески с желтыми пятнами от воды, неподвижно висевшие у закрытых окон.
Застонав, я упал на колени.
Тем утром я узнал, что Мияко Сумида исчезла из Токио. Я и подумать не мог, что в следующий раз увижу ее холодным, бездыханным трупом.
Лето покипуло Мияко Сумиду навсегда.
* * *
— Что ты намерен делать сейчас? — спросила Фуми–нэ.
— Отнесу Таму в студию, — ответил я, поглаживая кошку.
— Яне о Таме, а о Мияко. Что ты собираешься с ней делать?
Вернулась хорошо знакомая боль в груди.
— О чем ты? Она погибла.
— По твоему виду не скажешь, что‘ты смирился с ее гибелью.
— А что скажешь по моему виду?
Фуми–нэ сложила руки на груди:
— Что ты вот–вот сотворишь нечто безумное.
— Странные у тебя выводы, — пробурчал я, желая скорее от нее отделаться. — Мне нужно под душ. Присмотришь за Тамой?
— Эй, разговор не окончен!
Не обращая внимания на протесты сестры, я пошел к себе в комнату. Фуми–нэ говорила правильно: мне следовало смириться с гибелью Мияко. К жизни ее не вернешь, как ни старайся. Но я должен был выяснить, что случилось в последний месяц ее жизни. Мияко же собиралась мне что–то рассказать. Может, я разобрался бы, в чем дело, если бы выяснил, куда она уехала из Токио.
