Ухмыляюсь на её слова. Желает. Ой, как желает.
Майя. Глава 19. 1
Встаю с трудом с кровати, опираясь на мягкий матрац. Кажется, я перегнула палку… Потому что сейчас мне так плохо, что хочется умереть. Не вставать, а лежать в тёплой постели и трястись в горячке.
Как только выпрямляюсь, перед глазами всё неумолимо кружится. Расплывается неизвестными пятнами.
Чуть не падаю, но хватаюсь за деревянную тумбу. Прихожу постепенно в себя, машу головой и собираюсь с силами. Иду на выход из комнаты.
Хочу пить. И есть.
И, может, ещё таблеток?
Не знаю…
Но мне так плохо, что я уже жалею о своём глупом плане.
Но хотя бы так, чем бы он опять взял меня не по своей воле.
А пока буду болеть, что-нибудь придумаю. Если мозг не расплавится раньше этого срока.
Подхожу к двери, опускаю ладонь на прохладную ручку и от удовольствия прикрываю глаза. Так всё горит, что прохлада утешает, но в то же время холодит.
Открываю преграду и чуть не вваливаюсь в гостиную, с которой летят громкие шлепки и такие же стоны. Бьют по слуху, заставляя сморщиться. И недоумённо округлить глаза.
Смотрю вперёд. Вижу картину, от которой хочется вывернуть наизнанку и без того пустой желудок. Развернуться и уйти.
Артур двигается членом в блондинке, вырывая из её рта грязные стоны. Такие звонкие, что пальцы чешутся закрыть уши, чтобы этого не слышать.
Девушка лежит с задранным задом на диване, пока мужчина толчками загоняет в неё свою огромную дубину. Ту самую, что лишила меня девственности и отбила всё желание заниматься сексом на всю оставшуюся жизнь.
И ведь ей это нравится. Кричит, извивается, впивается ногтями в обивку. Закусывает губу и странно мычит. Но не от боли, как я.
Ей приятно, в отличие от меня.
Артур же бьёт её по ягодицам, входит до самого основания. От этой картины между ног начинает болеть. Вспоминаю те моменты. Неприятные.
Передёргивает.
Хочу уйти, что и делаю.
Кажется, у меня был там чай. Его и выпью.
Разворачиваюсь и неуклюже бьюсь локтём о дверь. Место удара жжёт, пронизывает резкими коликами, из-за чего выпускаю недовольный стон.
Вместе с финишем той блондинки. Та протяжно кричит, и, пока она делает это, захожу в свою ненавистную комнату.
Уверена, она билась в конвульсиях. Не знаю. Но ей нравится, а мне - нет.
Но если вспомнить то чувство внизу живота во время ласки его пальцами и языка той девушки, это… Такие необычные ощущения…
Одёргиваю себя при этих мыслях.
Майя, дурочка, о чём ты думаешь! Ты была под таблетками! Нельзя, чтобы такое нравилось!
Это всё температура! Нужно поспать, и тогда она пройдёт!
Но я устала спать. Хочу что-нибудь поделать. И есть, хочу есть. Но, видимо, не судьба.
Хотя…
Мой план по голодовке осуществляется сам по себе.
Захожу обратно в комнату и прикрываю за собой дверь.
Надеюсь, меня не заметили.
Прислушиваюсь к звукам и покрываюсь знойным, холодным потом.
Судя по громкому хлопку двери и шагам, Артур идёт ко мне. Он что, выгнал голую девушку за порог? Между этим… Прошло всего несколько секунд. Или мне показалось?
Внезапно двери открываются, и я спешно оборачиваюсь.
Встречаюсь взглядом с бушующим тёмным штормом.
Мужчина всё ещё обнажён, только успел нацепить штаны.
Окидывает меня жадным взором, осматривая тонкое тело. Он ведь видел меня уже в этой футболке тысячу раз…
Обхватываю себя на всякий случай руками, чтобы защититься. И понимаю, но не сразу, одну маленькую вещь.
Дотрагиваюсь до горячей кожи.
Я голая.
Предельно голая.
Смотрю вниз – вижу маленькие холмики со вставшими сосками. От волнения.
Внизу нет ни трусиков, ничего.
Поэтому быстрее прикрываю себя руками и оседаю на пол, подтягивая к себе колени, закрывающие всё. И визжу. Хоть сил и нет.
А в глазах мучителя насмешка.
Смотрит на меня сверху вниз и улыбается.
Нет, усмехается.
А после этой скалистой улыбки… Всегда идёт что-то ужасное.
– Очнулась, спящая красавица? – его ко мне обращение передёргивает.
Артур идёт медленными шагами к тумбе. Вальяжно, как царь. Но скорее не из-за того, что чувствует себя здесь хозяином и властителем.
Он просто доволен. Та девушка довела его до такого состояния. Удовлетворённого. Выжала из него все соки. Дала ему кончить, излиться в себя. Поэтому он сейчас такой. Расслабленный, не замечающий ничего.
Берёт мои таблетки и идёт ко мне, прихватывая по пути бутылку с водой.
Так она стояла у кровати… Можно было не выходить. Не видеть этого ужаса. И сейчас не терпеть общество этого урода.
Подходит ко мне, присаживается на корточки. Сильнее обхватываю тело, стараясь прикрыть как можно больше кожи.
Глупо, но пытаюсь сделать хоть что-то.
Он протягивает белые штуки к моему рту и говорит:
– Открывай.
Не хочу этого делать, но размыкаю губы, чувствуя, как белые кругляшки с отвратительным вкусом погружаются в мой рот. И его пальцы. Подушечки задерживаются в нём, касаясь зубов. Чуть прикусываю их, давая понять, что мне не нравится.
Но кого это волнует?
И всё же, с озорным блеском в глазах Артур делает это – убирает руку.
Беру сама бутылку с водой и пью, запивая лекарства.
Отстраняю от губ, ощущая посасывающее чувство внутри живота.
– Есть хочу, – выдыхаю, не обдумывая.
– Есть хочешь? – переспрашивает, изгибая бровь.
Киваю.
Не убьёт же он меня за человеческую потребность?
– От тебя одни проблемы, – цедит сквозь зубы и поднимается. – Вставай.
От тебя тоже.
Но, несмотря на то, что Артур ужасный человек, хоть не кинул мне жалкие слова в виде: хочешь есть – возьми сама. Почему-то именно их я и ожидала услышать.
– Подай что-нибудь, – глухо прошу, поглядывая на него из-под мокрых ресниц. Глаза слезятся. Нет, не из-за мужчины, а температуры. Понимаю, что так разговаривать с этим говнюком нельзя и добавляю: – Пожалуйста.
В ответ всего лишь хмыканье.
И простыня, что летит на макушку. Принимаю эту подачку, закутываюсь в ткань и пытаюсь встать. Даётся тяжело. Ноги совсем не держат, а руки трясутся, от чего хватаюсь за край матраса.
