- И представляешь, мне звонили, пригласили на бесплатное обследование! - радостно сообщила Лаура. - Съездишь со мной?
- Да, наверно, - Марианна посмотрела на меня.
- Я не могу сейчас, надо Егора проверить, давай попозже, малыш, - подтянул Мари к себе и поцеловал, она отозвалась.
- Береги себя.
Ты же моя хорошая! Да от таких слов мой внутренний хомяк саблезубым стал. Для меня лучшего вдохновения, прилива сил и не придумаешь.
- Позвоню вечером, - тихо пообещал и, хлопнув Мари по попке, покинул их квартиру.
14
Данил
Отпустил таксиста. Егор день назад мне свой адрес кинул в сообщении. И вот я стоял напротив его дома и шкурой чувствовал, что машина без номеров с тонированными стёклами следует теперь за мной.
Крылова, думаю, отправили на тот свет.
Ну что ж, ствол у меня с собой, зверь во мне, можно и попробовать посмотреть смерти в лицо.
Вошёл в подъезд. На лифте не поехал, мне интересно пройти по лестнице, если кто притаился, найду. Но нет. На лестнице никого не встретил. Вышел к двери и хотел уже позвонить в звонок, как обнаружил между полотном и косяком щель. Дверь была открыта. Я сунул нос в квартиру. Воняло кровью и потом.
Грохнули Крылова. Точно. Предупреждал ведь придурка малолетнего!
Я спокойно зашёл внутрь , закрыл дверь за собой на замок. В широкой прихожей на коврике лежала мелкая собачонка. Пельмень на ножках. Буча поймал пулю в морду, истёк кровью и, вывалив язык, теперь валялся вверх лапками. А я ещё опасался собаку, они оборотней не любят. Видимо, не только нас. Но смелый был песик, кинулся на вошедших, защищая хозяина с безрассудной храбростью.
Чужих в квартире я не чуял, поэтому прошел дальше, не скрываясь.
Натоптано. Три человека приходило. Одна большая комната. Всё перевёрнуто вверх дном, раскурочен комп, вытащен жёсткий диск. Валяются бумаги, порванные книги. И среди этого хлама тощее тело Егора.
Я присел рядом на корточки, не касаясь, изучая внимательно.
Он был раздет по пояс, избивали его, видимо, долго, потому что места живого на теле не было. Роспись синих и бурых пятен. На голове, сквозь прилизанные кровью волосы, торчали огромные набитые шишки. Глаз не было видно вообще. Только щелки узкие, кровавые. Рот был заклеен скотчем, плохо различимым в сгустке засохшей крови. Нос сместился набок.
Такая злость поднялась! В основном, на Крылова, конечно. Хотел же ведь, гадёныш, острых ощущений. Получил.
Тяжело вздохнув, я перевернул тело, прощупал пульс. Не уловил. Но что-то подсказывало мне, что не всё кончено. Нынче наёмные убийцы бестолковые пошли. В девяностые годы даже дети знали, что такое контрольный выстрел в голову.
Внутри ворохнулся зверь, почему -то сочувствующий мелкому. Я прислушался. И уловил кое-что интересное. Отголоски. За сто лет жизни я видел много оборотней, Высших гораздо меньше. И всегда считал, что лечить могут Высшие только противоположный пол. В основном спермой, конечно. А так как среди нас пидарасов не водилось, волки -существа глубоко гетеросексуальные, то и человеческие мужчины были в пролете. Но мой зверь так не считал. И сейчас тонко намекал, что... Может быть...
- И как лечить? - тихо спросил я, отлепляя скотч от разбитых губ. Голова парня повернулась набок, выпали зубы.
«Раздевайся. Прижимай к себе. Ты через кожу лечить можешь»
- Надеюсь, ты, блядь , не шутишь.
«Нет», - ответил зверь в моей голове.
Я скинул на кровать куртку, снял свитер. Лег на пол, обнял ещё не умершего парня и прижал к себе. Прижал, как ребёнка, медленно гладя его по голове.
Если забыть свой спесивый нрав, дикость ситуации и рвущийся наружу мат, то в голову приходят светлые мысли. Допустим, у меня мог быть сын такого возраста. Или правнук. Встретилась бы мне Марианна лет восемьдесят назад, у нас бы были такие потомки.
Кожей ощутил чужое, лёгкое сердцебиение. Но в сознание Егор ещё не пришёл.
Лежали часа два не меньше. Думаю, чуваки на чёрной тачке уже соскучились. Ничего ребята, моё время ночное, я сейчас приду, подождите чуток. Альфа отвёл мне трое суток. Время на исходе. Сегодня-завтра я решаю вопрос.
Крылов шевельнулся, я потащил его в ванну. Он уже мог стоять на ногах. Поэтому был поставлен под тёплый душ. Не желая проявлять телячьи нежности к любителю экстремальных пиздюлей, отмывал от крови его тело щёткой для унитаза.
- Да-аил, - зубов-то нет, теперь свистит и шепелявит. Трясясь всем телом, он обхватил руками плечи и обречённым взглядом смотрел мне в лицо. - Ты…т-т-ы меня?
- Иди на хуй! - скривился я, проехав по его клоунской физиономии ёршиком.- Не трогал я тебя.
- А сё гоый?
- Жарко у тебя, вот и голый. Блядь, ну, ты даёшь, - я заржал абсурду сложившийся ситуации. Его до смерти избили, а он всё шуточки шутит. – Вылезай, дибилоид.
Но Егор стоял в душе, все так де трясясь и обхватив себя руками. И плакал.
- Ои... Учу... Уили...
- Ну да, жаль пса. Но умер героем, тебя защищал. Вылезай уже. Скоро зубы начнут отрастать, боль будет адская, закинься таблетками, больше я тебя лапать не собираюсь. Не обезболивающее, бля.
Я вышел из ванной. В квартире кошмар, напоминающий декорации из фильма ужасов про маньяков. После пыток и залитого кровью пола, придётся капитальный ремонт делать, все до бетона выскребать.
Оставил Крылова приходить в себя в одиночестве. Нянькой я ему не нанимался. И так зашквар полный, практически голого мужика два часа тискал. Из жалости… Жалости бля! Я его вытащил с того света, потому что моему волку-хомяку ребёнка стало жалко.
«Не спихивай на меня свою мягкотелость», - огрызнулся воинственный хомяк в моей голове.
- Это моя мягкотелость?! Ты охуел, блядь, шкура! Это твоя идея спасать утопающего!
«Не ври. Это ты такой, а я просто зверь с уравновешенной психикой. Давай-ка я тебе припомню, как ты в детстве соседскую девочку из проруби вытащил и дома на печи отогревал».
- Я её трахнуть хотел!
«Идиот! Тебе семь лет было!»
- Ну… В будущем. - Так, мне имеет мозг собственный зверь, надо прекращать это.
« А как тащил раненого товарища в чащу, чтобы вот так же раны зализывать? Нет, Данил Иванович, ты такой у стаи прекрасный, а я подыгрываю».
- Ах, ты ж, сука волосатая, что б я тебя, хомяка, не слышал. Понятно, тварь?!
«Понятно», - ответил внутренний голос в голове.
- Поятно, - пробубнил Егор рядом и понуро поплёлся переодеваться.
И если зверь внутри меня действительно заткнулся, то Крылов язык не удержал, зубов-то нет, терять уже нечего. Дебил, он и после смерти дебил.
