Юбки разного цвета и фасона, блузки с рюшками и без, пиджаки и брюки — мы взяли всё. Заходили в каждый бутик и выходили оттуда, держа в руках пакеты с названием бренда. Несколько пар лодочек и ботильонов, белые кеды, спортивный костюм и простые джинсы с футболками на каждый день.
— Ты только посмотри! Она сшита на тебя! — визжала Лиля, когда я надела кожаную косуху, которую она силой заставила надеть. — Ты обязана её купить.
Как я поддалась на все эти уловки, понятия не имею, но уже дома, разложив всё это на кровать, я не могла поверить, что моя жизни так изменится.
Щёки краснели, когда взгляд падал на нижнее бельё — сама бы я точно не купила такое. Не знаю, как мне удалось увернуться от тех развратных комплектов, что предлагала Лиля. Для моей скромной персоны и те, что я купила, кажутся слишком откровенными, но они хоть что-то прикрывают.
Вечером, когда за окном уже смеркалось, в дверь постучали. Я никого не ждала, но пошла открывать.
— Нам нужно отметить новоселье. — Лиля шагнула в квартиру, держа в руках бутылку белого вина.
Я быстро сообразила что-то к вину, и мы сели за стол. Вино развязало нам язык, и мы начали откровенничать, делиться своими историями. Я рассказывала про Лёшку, как у нас всё начиналось и как печально и больно закончилось. Под конец бутылки я уже рассказывала про моих любимых мужчин. Про слегка грубоватого Егора и милого, нежного Влада. Расплакалась, как ребёнок, как делала последний год в подушке.
Я очень старалась забыть их, потому что было больно. Очень больно. Я сама удивилась, насколько сильно они запали мне в душу. Какие чувства во мне вызвали и как тяжело мне было убирать номер, в котором мы предавалась сумасшедшим ласкам, умопомрачительных поцелуям и крышесносными оргазмами. Я каждый вечер ходила на пляж и плакала, потому что скучала.
Так хочется их увидеть, хоть одним глазком посмотреть в любимые лица. Знать, что у них всё хорошо, что они счастливы и радуются жизни. Они подарили мне такое наслаждение, показали мир с другой стороны и подняли меня до небес. Я желаю им счастья.
Сколько не пыталась, но я не смогла прогнать из своего сердца чувства к этим мужчинам. Я не знала, откуда они, как их найти, посмотреть на них и выдохнуть.
И я не ожидала, что мне удастся это так быстро.
34.
Егор
Год выдался адским. Сначала фальшивая свадьба, потом то самое «но», что меня тревожило в брачном контракте. Слишком он уж хорош был, условия идеальные. Никаких пунктов как: без измен (видимо Харитонов знал, что его дочурка первая его нарушит); никаких обязательных детей и так далее.
Но он, сукин сын, сделал так, чтобы я не мог избавиться от него и его шлюшки- дочки.
Изначально разговор был, что после свадьбы фирма отца, которую он якобы подарил Харитонову, переходит в мои руки по всем законам. Письменное соглашение между двумя сторонами, что магическим образом оказалось недействительным. И вот на тебе, Егор, после свадьбы оказывается, что у фирмы два владельца — я и моя жена. Прекрасно. Обдурили по высшему классу.
И ко всему прочему, процент акций у неё был больше, то есть я мало что мог сделать без её ведома. А точнее, без ведома её отца, что вёл дела за эту тупую курицу.
При первой же попытке заставить её подписать отказ от владения шестьюдесятью процентами, побежала к папочке и тот устроил мне весёлые деньки.
Эта сука продолжала позорить себя и меня заодно. От журналистов прохода не было, вылезали отовсюду.
«Как прокомментируете, что вашу жену видели в ночном клубе с каким-то парнем?»
«Подадите ли вы на развод после измены жены?»
«Сколько вы будете терпеть такое поведение вашей супруги?»
Купили Владу квартиру рядом с моей, что так удачно освободилась. Когда он был в стране, я только там находился, а как уезжал — возвращался в свою.
Документа об отказе от акций, что я готовил для Кристины, у меня больше нет. Однажды ночью Харитонов в сопровождении трёх амбалов доходчиво «объяснил», чтобы я даже не пробовал больше такими глупостями заниматься. Так объяснил, что неделю вставать не мог. Влад тогда молил, чтобы я оставил всё как есть, лучше так, но живым и здоровым, чем избитым.
Весьма затруднительно найти юриста, который пошёл бы против Харитонова. Трусы. Но я не собираюсь всю эту хрень терпеть, чтобы там не попросил Влад. Я конечно же уважаю его волю, но жить под руководством этого кретина не собираюсь. И своё не отдам, не на того напал, потрачу годы, но управу найду на него.
— Здравствуйте. — Человек, чьё имя осталось в секрете, присел рядом на скамейке.
— Добрый день. Что-то есть? — сразу задал я вопрос.
— Есть. Есть подозрения, что он отмывает деньги через подставные фирмы, — обрадовал меня человек.
— Доказательства?
— Пока мало, но я работаю.
— Отлично. Работайте!
Встал и пошёл к своей машине, надо вернуться в офис, продолжить работать и улыбаться шестёркам Харитонова.
Отец вообще запил, фирма его не волнует, пропивает деньги и водит в наш дом всяких шлюх. Сколько не пытался с ним говорить — всё без толку. Каждый раз одно и то же: да я хоть завтра огурчиком буду. А это завтра так и не наступает.
— Егор Валерьевич, — секретарша отвлекла меня от работы, в которую я окунулся с головой, чтобы не думать: соберёт ли детектив доказательств или нет.
— Кандидат на должность юриста пришёл.
— Впусти, Анна, — устало протёр глаза и откинулся на кресло.
— Здравствуйте, — мелодичный женский голос.
— Здравст... Рита?
35.
Рита
С самого момента, как проснулась, трясусь, как ветка на ветру. Если с новым городом я сумела хоть как-то свыкнуться, ориентироваться, то вот с собеседованием я не знала, как справлюсь. А сейчас я и вовсе потеряла дар речи. Я приехала устраиваться на работу к Егору. Это как вообще?
— Рита, это ты, или у меня галлюцинации? — его голос как хлыст по нервам.
Сама не могла понять — может, мне снится всё это? Так хотелось их увидеть, что мозг выдаёт желаемое за действительность? Он встал со своего места и шаг за шагом приближался ко мне. Коленки задрожали, руки затряслись, стояла как вкопанная. Не так я представляла встречу с ним, не такой реакции ожидала от себя. Хочется развернуться и сбежать подальше отсюда, прийти в себя и осмыслить всё это. Но не могу и с места сдвинуться, смотрю, как он всё приближается, на лице, неверие, недоумение.
— Скажи что-нибудь, — тихо так попросил.
Встал так близко, что я слышала стук его сердца, чувствовала жар его тела, рванное дыхание. Смотрит на меня своими тёмными омутами, перед глазами как киноплёнка — все те мгновения, что были между нами.
