На Родине она задержалась на пару лет, наводя порядок. От Одина остался жалкий морок, который даже развеять труда не составило. Наверное впервые за долгое время валькирия тогда рухнула на колени и, прижимая руки к груди, глухо разрыдалась. Тоска никуда не делась. Боль только усилилась. А осознание о запрете Милосердия лишь подливало масла в огонь. Да, она какое-то время пробыла там, подыскав временного наместника. Младший братец был еще слишком юн для восхождения на трон, да и к тому же, стараниями Игрит, парня слишком плохо обучали. Сестрица даже не рассматривала Тора как конкурента на престол, не смотря на то, что он был мужчиной. "Докажи свою силу" - гласило главное правило в престолонаследии Асгарда. Что ж, она показала чего стоит на самом деле.
Потом - разбитая, с натянутой маской безразличия к этому, Хела вернулась к своим и продолжила путь наемницы. Но для начала хорошенько напилась, подебоширила в таверне, отпустив душу и только после этого ей стало несколько легче. Хайло говорил, что она стала еще более стальной, чем раньше - Вальхела верила. Беззаботной девочкой никогда и не была.
Задание шло как по маслу. Ничего не выходило из под контроля, никого не приходилось экстренно усыплять обратно. И это валькирию немного даже напрягало. Она вспоминала Рамóна, жуткие желтые глаза, которые смотрят пристально и безжизненно, не выражая ни единой эмоции и девушку передергивало. Видела его один раз, издалека, но могла с уверенностью сказать - жуткий тип. Даже для нее, повидавшей порядочно, что бы спокойно капаться в чужих внутренностях в поисках осколка от снаряда, паралельно слушая вопли агонии.
- А что у нас касаемо мелкой? - подал голос Хайло, когда они уже шли к выходу, - Есть новости?
- Нет, - Шара покачала головой, - Тьма молчит. По хорошему бы в Кэрон, до Лу добраться. Насколько я поняла, он с Князем лично знаком...
- Вообще-то... - Вальхела смущенно почесала кончик носа, - Я уже. Говорит, что Фиджи в безопасности. Он об этом позаботился.
Харос отмалчивался. Вся эта затея с Древнейшими ему не нравилась категорически. Он не понаслышке знал как легко ввязаться в их игры и как сложно из них выбраться. Они подобно густой трясине болота, утягивают в себя, засасывают, заглушая крики помочь и рано или поздно начинает тонуть, захлебываясь в противной жиже. Только вот дракону тогда повезло - он смог выбраться из цепких лап Тха, отгородится от них и ввязываться было себе дороже, но... Но он упорно, каждую ночь, уходит в Пространство и пытался вставать на след. Искал ее по запаху, по урывками разговоров, подобно компьютеру считывая инфо поле мира за миром. Знал одно - рыжую занесло опять куда-то на Родину, но более подробно сказать не мог. След дракошки терялся и завеса из Тьмы слишком надежно ее скрывала. Абилки, полученные от семьи по праву крови, оказывались бесполезными. Знать что она жива, что в относительной норме - уже не плохо, разумеется, но дракону вечно всего было мало, от того он и злилися снова.
Идиллию размышлений прервал резкий звук.
- Дёру! - тут же крикнул друид и команда бросилась в рассыпную, растворяясь в тенях. Переход на нижние планы вышел мягким, спокойным. Даже Хела, прибегающая к столь экстренному способу крайне редко, не поморщилась. Но тут же поинтересовалась через ментальный канал связи:
"Какого хрена?!"
"Рамóн вернулся раньше времени, - мрачно отозвался дьявол, - Что у нас с системой безопасности?
"Схлопнется через пять минут. Портал не поставить, нужно уходить и подальше"
Шара была встревожена. Они с Рамоном битый месяц собирали сведение об этом человеке, следили, желая подгадать наиболее удачный момент для атаки. Но он должен был прибыть в поместье только через два дня!
"Крысы, - прошипел Вестейд, - Ненавижу крыс!"
Но с боем все равно пронесло. Компания успела выскользнуть из особняка не замеченной прежде, чем барьер опустился на прилежащую территорию. Наемники вначале нашли укрытие под лесом, раскинувшимся совсем рядом, а когда отдалились порядочно, встали на крыло. Продолжая перебрасывать бранью и ругательствами, летели долго, пока на горизонте не замаячило море, а за одним и корабль. Судно пришвартовалось к самой скале, обрыву и скрывало за ним свои высокий мачты.
- Адьес, придурки, - шутливо отдал честь желтоглазый парень, едва первый из них ступил на палубу, - Как прошло?
- Не особо гладко. Заводи посудину, Урсул, я поставлю портал, как разгонимся, - проворчал Хайло, наблюдая как Шара моментально принимается вешаться к возлюбленному на шею. Еще бы, столько времени не виделись, а скоро снова придется расстаться.
"Наглая любовь", как называла его рыжая, хмыкнул, зычно отдал команду экипажу и подхватил феникса на руки, утаскивая в каюту. Птичка заливисто смеялась, обхватив шею парня руками и ероша темные волосы, отросшие уже по плечи. Наемник проводил все это дело полу - завистливым взглядом и развернулся к своим.
- Ждать неприятностей?
- А ты как думаешь? - Рамон нахмурился, невольно подняв голову вверх, изучая взглядом острые скалы, - Если слили сам контракт, то и нас рано или поздно сдадут.
- Кто знал?
- Паскаль. Но на него думать не приходится. Не знаю, может кто подслушал.
Вальхела страдальчески вздохнула. Фразу "Я же говорила", валькирия уже просто устала произносить.
Глава 8
Голову опустить вниз. Смотреть не на кого-то, а на полы балахона, который у самых стоп превращается в туман и шлейфом ползет следом. Не прислушиваться к тишине, потому что в ней можно услышать треск огня. Не чувствовать. Не бояться и не радоваться. Они хотят видеть тень - стань тенью, но своей собственной. Не Тьмы, не Князя, не Гарпии - а своей. У всех же людей она есть? Вот и будь ею.
Зал уже знакомый. Сюда я попала в первый раз, когда рухнула с потолка на алтарь.
Ритуал принятия в Гарпию страшен. Его проходит тот, кто достоит Силы и за все мое нахождение здесь я не первая такая. Стандартно раз в год сюда входил человек, дракон, демон, кицунэ - не важно, а выходило что-то другое, совершенно не похожее на себя прежнего. Они приносили клятву своему клану и Князю Тьмы и я не знаю, что меняло этих ребят больше. Может все-таки второе и в таком случае мне бояться уже нечего, а если первое приходилось сглатывать и не жмурится.
Взамен самому сильному на алтарь укладывали безвольное тело самого слабого. Парализованный несчастный все чувствовал, находился в сознании, но не мог сдвинуться и на миллиметр. Только наблюдать за приближающейся смертью.
Это символ власти. Символ того, что станет со слабыми, если они не будут бороться и прилагать больше усилий, что бы карабкаться вверх по пищевой цепочке. Превосходство. Это устройство мира, такое, каким его желали сделать старшие чудики. Или оно на самом деле уже являлось таким? Весь слабый всегда стоит ниже, всегда подчиняется и вынужден прислуживать. Вести свое незначительное существование, довольствоваться мелочами, когда более сильные берут от жизни все.
