А эту сучку, с поддельным китайским хламом, который она за фирму выдавала, я знаю хорошо. Наглая и тупая, но шустрая. В трусы мои залезть не удалось, хотя и хотела. Уже давно.
И вот теперь запросто могла от злости чего-нибудь сотворить.
Статейку, фоточку, еще какую-нибудь хрень.
Оно мне надо? Нет.
Потому овце бабки в зубы, там не сильно много, пол ляма, но чувствительно, конечно. Выручка нескольких дней.
А с Элькой — серьезный разговор.
А то она, похоже, не понимает, что своей борзотой может под монастырь подвести не только себя, но и меня, и Даню. А что у нас доходчивей всего бьет? Правильно, рубль.
А потому показательная порка, слова про долг, чтоб не расслабляла булки, и отправить туда, где ее никто, кроме работяг и шоферюг, не увидит.
Она, конечно, расстроилась, расплакалась. Реально думала, что я с нее буду бабки снимать в уплату долга. Я в самом деле буду, по крайней мере, первые полгода. Потому что учить надо.
А потом — посмотрим. Она вроде девка неплохая, если реально механик хороший, то мне же и лучше.
Так что Элька рыдала, я ее утешал, и именно в этот момент принесло Татку.
И сразу же вынесло, естественно.
И вот я стою, охереваю.
Вроде и не из-за чего, а чувство все равно мерзкое.
Будто виноват.
Я только глупо смотрю на закрытую за Таткой дверь, что-то вяло отвечаю Эльке, которая ни в чем не виновата, но злость на нее берет.
И думаю, что надо бы догнать.
Надо бы пояснить.
Караоке.
— Серый, есть разговор!
Я отрываюсь от бумаг, хмуро смотрю на Зверят, впершихся ко мне в кабинет прямо-таки беспардонно.
Кабинет сразу становится меньше в два раза, потому что мои друзья, близнецы Рома и Дима Зверевы, очень большие мальчики. А тут еще и злые.
Ну, это они зря. Потому что я и сам не сильно добрый сейчас.
После побега Татки я очень сильно стараюсь загрузиться работой. Все для того, чтоб не сорваться и не начать ее искать. Даже не включаю следилку. Терплю.
И, надо же, бляха муха! Мне это удается! Потому что звонит Ирина, главбух, и в наглую требует еще одного помощника. Типа, не справляется она с объемами. Мне хочется Ирину послать по известному маршруту, и, наверно, я бы это сделал, не будь она классным спецом. Я спрашиваю, на кой хер ей еще помощник, и она начинает скучным голосом грузить меня информацией про провалы в документах по СТОшкам, с которыми она с лета колупается, и про то, что сроки, данные налоговой на восстановление документации, подходят к концу, и, если я не хочу получить штраф, то необходимо дополнительные силы, и вообще, учитывая наши планы, еще один человек не помешает. Это она так намекает на открытие еще одного клуба, коза.
И я, так-то, понимаю, что она права, но по привычке возражаю, не желая раздувать штат. Хотя, по логике, речь идет о копейках, но не в масштабе года. Короче говоря, мы с ней ссоримся, потом я обещаю подумать, а она ядовито отвечает, что я пока что на одних сверхурочных для нее разоряюсь. Я смотрю на часы. Десятый. А она работает. Черт. Реально надо еще человека.
Потом приходит Ринат, с рассказом о новом меню, которое почему-то хуже предыдущего. И отзывы тоже хреновые.
И, пока я этим гружусь, приходит сообщение от партнеров, с которыми мы собираемся открывать в городе заведение совершенно нового формата.
У них какие-то сложности, причем, суки немецкие, не рассказывают, какие, поэтому встречу по поводу совместного проекта необходимо перенести. Я опять смотрю на время. Прикидываю, который у них час, можно ли звонить и выяснять? И понимаю, что нет.
Значит, завтра.
Опять упираюсь в меню, размышляя, что надо сделать, что поменять… И в итоге решаю, что надо поменять повара.
А это дополнительный геморрой. Потому что город у нас хоть и большой, а нормальные спецы все наперечет. И заведение у меня такое, что нельзя кормить тупо шашлыками и салатом «Цезарь».
И, несмотря на завал на работе, мысли от Татке не отпускают, они все время где-то на заднем плане незримо присутствуют. И это так раздражает, что хочется встать и что-нибудь душевно разъебать, забыв хоть на какое-то время про то, что я — Сергей Юрьевич Бойцов, и оставив только бешеного Бойца, сгусток чистой черной ярости.
И вот в этот эпический момент и заходят близнецы. Да не просто так заходят, а с какой-то предъявой и выражениями одинаковыми на одинаковых физиономиях.
— Мне некогда. Позже.
Я стараюсь говорить спокойно, понимая, что Зверята не виноваты в моих траблах, и не надо их сходу бить.
Но у братишек, похоже, инстинкт самосохранения напрочь отсутствует, потому что они не только на мои слова не реагируют, а, наоборот, нарываются!
— Сейчас.
Более спокойный и адекватный из них, Димас, сейчас таким не выглядит. И это уже интересно.
Я встаю из-за стола, выхожу, сужая размеры своего кабинета еще на треть.
Опускаю руки. Обманчиво спокойно.
— Ну?
— У тебя девочка работает… Элли.
Опять Элли! Да чего ж сегодня такое?
— Ну?
— У тебя с ней… — Димас неожиданно замолкает. Словно пытается себя контролировать, сдерживать, сжимает кулаки. Желваки гуляют. Мне это даже кажется забавным.
— Ты с ней спишь? — а это Рома. Он более разговорчивый, открытый. И, похоже, бесстрашный.
Потому что после его вопроса меня тянет на поржать. А их на подраться.
Я себе ни в чем не отказываю.
И они тоже.
В узком кабинете численное преимущество сходит на нет. Да даже если б и ринг был.
Все равно нет. Щенята они против меня.
Бросаются одновременно, рычат.
Мне забавно.
Легко ухожу, пробиваю одному по печени, второму сразу же, без разворота, боковой.
Валятся с таким грохотом, что, кажется, весь клуб трясется.
Заглядывает испуганный Ринат.
Оценивает ситуацию.
— Сергей Юрьевич, полицию вызвать?
Да вот только полиции в нашей тесной компашке и не хватает…
— Нет, все нормально. Иди.
Ринат закрывает дверь, я разворачиваюсь в хрипящим и матерящимся парням. Димас пытается отдышаться, согнувшись в углу, Рома унимает кровь, хлынувшую из носа.
Ну а чего вы хотели, мальчики? Вице-чемпион РФ по боксу — это не кот накашлял…
Я смачиваю салфетку в виски, швыряю Роме, смотрю, как Дима садится, привалившись к стене, гадаю, не сильно ли я его? У меня удар серьезный, запросто мог чего-нибудь порвать внутри.
