Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
Если суждение обычно объясняется так, что оно есть, дескать, соединение двух понятий, то для внешней связки можно, пожалуй, сохранить неопределенное выражение «соединение» и признать, далее, что соединяемые члены по крайней мере должны быть понятиями. Но вообще это объяснение в высшей степени поверхностно и дело не только в том, что, например, в разделительном суждении соединено более двух так называемых понятий, а больше в том, что объяснение значительно лучше, чем то, что служит здесь предметом объяснения; ибо то, что здесь имеется в виду, не есть вообще понятия и едва ли даже определения понятия, а в сущности говоря, лишь определения представления. При рассмотрении понятия вообще и определенного понятия мы уже заметили, что то, чему обычно дается это название, никоим образом не заслуживает названия понятия; а если так, то откуда же в суждении могут взяться понятия? Главным же образом сказанное объяснение поверхностно, потому что оно упускает из виду существенную сторону суждения, а именно различие его определений, и еще более оно упускает из виду отношение суждения к понятию.
Что касается дальнейшего определения субъекта и предиката, то уже было указано, что они, собственно говоря, должны получить свое определение именно лишь в суждении. Но, поскольку суждение есть положенная определенность понятия, ей присущи указанные различия непосредственно и абстрактно, как единичность и всеобщность. Поскольку же суждение есть вообще наличное бытие или инобытие понятия, еще не восстановившего себя снова, не возвратившегося к тому единству, в силу которого оно имеет бытие как понятие, то здесь выступает также и та определенность, которая чужда понятию, – противоположность бытия и рефлексии или в-себе-бытия. Но так как понятие составляет существенное основание суждения, то указанные определения, по крайней мере, столь безразличны, что в каждом – одном, присущем субъекту, и другом, присущем предикату, – имеет место также и обратное отношение. Субъект, как единичное, выступает ближайшим образом как сущее или для-себя-сущее согласно определенной определенности единичного, – как некоторый действительный предмет, хотя бы он и был лишь предметом представления, – как, например, храбрость, право, соответствие и т. п., – предмет, о котором судят; напротив, предикат, как всеобщее, выступает как эта рефлексия о предмете суждения или же, вернее, как его рефлексия в себя самого, выходящая за пределы указанной непосредственности и снимающая определенности как всего лишь сущие, – предикат выступает как его в-себе-бытие. Постольку в суждении исходят из единичного как первого, непосредственного, и возводят его через суждение во всеобщность, равно как и обратно – всеобщее, которое есть лишь в себе, нисходит в единичном до наличного бытия или становится некоторым для-себя-сущим.
Это значение суждения следует брать как его объективный смысл и вместе с тем как истину встречавшихся у нас ранее форм перехода. Сущее становится и изменяется, конечное тонет в бесконечном; существующее выходит из своего основания, вступает в явление и идет ко дну, погружается в основание; акциденция выявляет богатство субстанции, равно как и ее мощь; в бытии необходимое соотношение обнаруживает себя через переход в другое, в сущности – через свечение в некотором другом. Эти переход и свечение теперь перешли в первоначальное разделение понятия, которое (понятие), возвращая единичное во в-себе-бытие его всеобщности, вместе с тем определяет всеобщее как действительное. Эти два процесса – то, что единичность полагается в ее рефлексию в себя, а всеобщее полагается как определенное, – суть одно и то же.
Но это объективное значение подразумевает также и то, что указанные различия, выступая теперь вновь в определенности понятия, вместе с тем положены лишь как являющиеся, т. е. что они не суть нечто неподвижное, а приложимы как к одному определению понятия, так и к другому. Поэтому следует брать субъект также и как в-себе-бытие, а предикат, напротив, также и как наличное бытие. Субъект без предиката представляет собой то же самое, что в явлении вещь без свойств, вещь-в-себе, – пустое неопределенное основание; он, таким образом, есть понятие внутри себя самого, получающее различение и определенность лишь в предикате; последний, стало быть, составляет сторону наличного бытия субъекта. В силу этой определенной всеобщности субъект находится в соотношении с внешним, открыт для влияния других вещей и вступает в действие по отношению к ним. То, что налично, выходит из своего внутри-себя-бытия, вступая во всеобщую стихию связи и отношений, в отрицательные соотношения и взаимовлияние действительности, а это есть продолжение единичного в другие единичные и потому всеобщность.
Только что указанное тождество, состоящее в том, что определение субъекта в одинаковой мере присуще также и предикату, и, обратно, имеет место, однако, не только в нашем размышлении; оно не только имеется в себе, но также и положено в суждении; ибо суждение есть соотношение обоих; связка выражает собой, что субъект есть предикат. Субъект есть определенная определенность, а предикат есть эта его положенная определенность; субъект определен только в своем предикате, или, иначе сказать, только в нем он есть субъект, в предикате он возвращен в себя, нечто и есть в нем всеобщее. Но поскольку субъект есть самостоятельное, указанное тождество характеризуется тем, что предикат не имеет сам по себе самостоятельного устойчивого наличия, а имеет свое устойчивое наличие лишь в субъекте; он принадлежит последнему. Согласно этому, поскольку отличают предикат от субъекта, первый есть лишь некоторая отдельная (vereinzelte) определенность последнего, лишь одно из его свойств; сам же субъект есть конкретное, тотальность многообразных определенностей, из которых предикат содержит в себе лишь одну; субъект есть всеобщее. Но, с другой стороны, и предикат есть самостоятельная всеобщность, а субъект, наоборот, есть лишь одно из его определений. Предикат, стало быть, подводит под себя субъект; единичность и особенность не обладают самодовлеющим бытием, а имеют свою сущность и свою субстанцию во всеобщем. Предикат выражает субъект в его понятии; единичное и особенное суть случайные определения в субъекте; предикат есть их абсолютная возможность. Если при процессе подведения [под более общее] думают о некотором внешнем соотношении субъекта и предиката и представляют себе субъект как нечто самостоятельное, то в таком случае процесс подведения относится к вышеупомянутому субъективному акту суждения, в котором исходят из самостоятельности их обоих. В этом случае подведение оказывается лишь применением всеобщего к некоторому особенному или единичному, которое ставится под всеобщим на основании некоторого неопределенного представления, как нечто, имеющее меньшее количество [меньший объем].
Если в предыдущем изложении тождество субъекта и предиката рассматривалось так, что иногда первому присуще одно определение понятия, а второму – другое, иногда же – наоборот, то это тождество тем самым все еще остается лишь чем-то в-себе-сущим; ввиду самостоятельной разности этих двух сторон суждения, их положенное соотношение также имеет указанные две стороны, имеет их ближайшим образом как разные. Но истинное соотношение субъекта с предикатом образуется, собственно говоря, таким тождеством, которое свободно от различия. Определение понятия само есть по существу соотношение, ибо оно есть некоторое всеобщее; следовательно, теми же самыми определениями, которыми обладают субъект и предикат, обладает также и само соотношение между ними. Оно всеобще, так как оно есть положительное тождество обоих, субъекта и предиката; но оно есть также и особенное[29], так как определенность предиката есть определенность субъекта; оно, далее, есть также и единичное, ибо самостоятельные крайние термины сняты в нем, как в своем отрицательном единстве. Но в суждении это тождество еще не положено; связка выступает как еще неопределенное соотношение бытия вообще: а есть В; ибо самостоятельность определенностей понятия или крайних терминов – вот в суждении та реальность, которой в нем обладает понятие. Если бы связка «есть» была уже положена как указанное определенное и наполненное единство субъекта и предиката, как его понятие, то суждение было бы уже умозаключением.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
