Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
— А когда будет «сейчас»? — спросил Алексей и вышел из спальни, хлопнув дверью.
…Артем вышел из офиса вместе с Матвеем и указал ему на табличку над дверью:
— Мы с тобой закрыты на учет, так что табличку лучше снять.
— Понял, — сказал Матвей и пошел за отверткой.
Он уже начал снимать табличку, когда в коридоре появились клиенты — Алексей и Алина.
— Простите, а психолог Стрелецкий здесь принимает? — спросил Алексей.
— Психолог Стрелецкий временно не принимает, — ответил Матвей. — Позвоните через пару дней.
В этот момент из офиса вышел Артем. Алексей обратился к нему:
— Вы психолог? Нам помощь нужна. Нам вас знакомые рекомендовали. Может, возьметесь?
Артем внимательно посмотрел на обоих супругов. Отметил энергию Алексея и подавленность Алины. Сказал:
— Меня временно лишили права на работу. И проблема не у вас, а у вашей жены. Вы ее силой притащили. А нельзя помочь тому, кто этого не хочет.
И он направился к лифту. Но Алексей не собирался сдаваться. Крикнул вслед психологу:
— Не обязательно же здесь принимать! Приходите в наш зоосалон. Малая Грузинская, 20! Мы там до восьми вечера. Может так, без договора. Я заплачу!
Но тут двери лифта закрылись, и Артем уехал.
У него был повод не задерживаться с новыми клиентами — он спешил на заседание той самой комиссии по этике. Заседание проходило в одной из университетских аудиторий. За преподавательским столом восседала комиссия — несколько пожилых мужчин и женщин, среди которых выделялась председатель комиссии — Тамара Гинзбург. Здесь же находился и профессор Завьялов. Сбоку, у окна, сидел Александр Андреевич. Артем сидел в первом ряду большой аудитории.
— Прошу не относиться к этому заседанию как к какому-то судилищу, — сказала Гинзбург, открывая заседание. — Мы не собираемся никого расстреливать или клеймить позором. Наша задача — установить, представляет ли деятельность Стрелецкого-младшего опасность для клиентов. На кону репутация всего сообщества, а не только ваша, молодой человек.
Она повернулась к Александре, даме средних лет, и сказала:
— Ну что, начнем с хорошего?
Александра кивнула и заговорила:
— Я, честно говоря, не понимаю, в чем суть претензий. У нас есть международный опыт. Есть Фарелли, есть Брандсма. С 1963 года провокацию, как метод, вполне легально преподают в институтах. Вопрос не в том, хорош этот метод или плох, а насколько он эффективен в этом конкретном случае. Если господину Стрелецкому удается получить результат с таким подходом — тогда почему нет? А то у нас некоторые коллеги годами элементарную проблему заговаривают…
После нее слово взяла Светлана — самая молодая участница заседания.
— Полностью согласна, — сказала она. — Я, честно говоря, вообще не вижу причин не доверять этой форме терапии. Да, это может показаться радикальным на фоне традиционного подхода. Но у Артема Александровича достаточно положительных результатов. Я, может быть, не знакома со всеми его клиентами. Но у меня была женщина сорока лет, склонная к анорексии, которую он вытащил в ходе единственного сеанса. Да, это выглядело несколько… необычно. Может быть, никому из нас не пришло бы в голову проводить сеанс на скотобойне. Но это сработало!
Несколько участников заседания кивнули, другие, наоборот, нахмурились. Слово взял Сергей — один из тех, кому выступление Светланы не понравилось.
— Может, нам всем тогда в новый метод «переобуться», а его в дисциплинарную комиссию посадим? — зло сказал он. — Раз молодой человек у нас — светоч знаний и продолжатель светлых идей? Я правильно вашу мысль понял?
— Не надо передергивать, Сергей Борисович, — ответила Александра. — Вы прекрасно поняли, что мы имели в виду.
Тут Гинзбург пригласила на кафедру профессора Завьялова. Наступил самый серьезный момент заседания. Профессор вышел на кафедру, разложил свои заметки и начал:
— Уважаемые коллеги! Мы тоже на месте не сидели, поговорили с некоторыми клиентами, которые наблюдались у Стрелецкого. И пришли к абсолютно противоположному выводу. При всем уважении к Светлане, которая, как я понял, является однокурсницей уважаемого Артема Александровича. Методы, которыми пользуется господин Стрелецкий, остаются необоснованно рискованными и способны привести к непредсказуемым последствиям для клиентов.
— Любое вмешательство может привести к непредсказуемым последствиям! — напомнил один из членов комиссии.
— Мы иногда годами возимся с клиентами, — заявила Александра. — А толку — ноль!
— Не вижу никакой связи между сроками и эффективностью, — парировал Сергей Борисович. — Каждая индивидуальная проблема требует определенной длительности терапии. А молодой человек тут рекорды ставит. Это не гонки!
— Вопрос простой: проблема устранена или не устранена, — не уступала Александра. — Если у клиентов нет рецидивов, я вообще не понимаю, в чем суть претензий. Пусть хоть через Интернет сеансы проводит.
— Так вы уголовное дело его поднимите. Там для таких, как вы, специально все изложено. — Сергей Борисович перешел на личности.
— Хамить не надо, — одернула его Александра.
— По факту Стрелецкий работает быстро и эффективно, — настаивала Светлана. — У него прекрасное образование, и психиатрия, и психология. Но работать он решил именно в терапии. Может, поэтому и рецидивов не бывает?
Тамара Гинзбург вновь взяла слово.
— Возможно, — сказала она. — Но в чем-то Сергей Борисович прав. Хочу напомнить, что клиент Стрелецкого погиб действительно из-за метода. Артем, а вы нам что-нибудь хотите сказать?
Артем поднял голову:
— Да, все правильно. Одному клиенту я предложил вскрыть вены, второму посоветовал заняться любовью в общественном месте, третьего запер в сарае и поджег.
Члены комиссии смотрели на него кто с одобрением, кто с глубоким осуждением.
— Вы, очевидно, находите эти действия оправданными? — спросила Гинзбург.
— Безусловно. Я решил проблемы, с которыми эти люди ко мне приходили.
Было очевидно, что комиссия разделилась, и однозначного осуждения Артема не получится. Тогда Александр Андреевич поднялся.
— Если позволите, я бы хотел сказать пару слов, — произнес он. — Артем — мой сын. И это, в некотором роде, моя ответственность.
Он повернулся к Артему.
— Я вижу, что сейчас ты преисполнен собственной значимости. Ты не отдаешь себе отчет, что можешь навредить не только другим, но и себе.
Александр Андреевич вновь обернулся к членам комиссии:
— Три с половиной года назад клиент Артема покончил с собой. Провокативный метод, который лично я считаю шарлатанством, привел к непоправимым последствиям. Мы не должны допустить, чтобы эта трагедия повторилась.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
