— Идём в кабинет.
Девушка, обернув кувшин полотенцем, прижала его к груди:
— Господин граф, — поравнялась с ним в коридоре, — а в оконные рамы у вас стекло вставлено или это слюда?
— И это знаешь, — пробурчал он.
Она так и не поняла, что он имел в виду. Переспрашивать не стала. Позже рассмотрит рамы внимательнее.
— Франц! — его сиятельство, упёршись ладонями в перила ограждения площадки, свесился вниз.
По лестнице вверх бежал мальчишка.
— Принеси в кабинет какую-нибудь живность.
— Какую живность?
— Ловить крысу, пожалуй, долго. Тащи курицу из кухни. Ещё же не всех посекли? Скажи Берте, что для меня нужно. Прикрой её холстиной и не разговаривай ни с кем, кто бы ни остановил.
— Курицу? — вскинул брови Франц.
— Да, курицу, — поддакнула Наташа, зная, что разговоров не миновать. Людское любопытство может всё испортить, — я хозяину про будущее гадать буду. И плошку с горстью зерна прихвати.
— Я мигом.
— Ну что, будете пить воду? — девушку била нервная дрожь при виде издохшей курицы.
Наташа завернула её в полотенце, вздыхая. Красивая цветная кура послужила на благо людям.
— Теперь её можно только на корм крысам.
Бригахбург покосился на иноземку, дивясь её практичности.
Они сидели друг напротив друга у окна. Наташа спрятала дрожащие ладони под подмышки. Зубы выбивали дробь, а колени тряслись. Она была так близка к смерти. Смотрела на мужчину, сидящего перед ней, и думала, а сколько осталось жить ему? Как долог его век в этом времени? Суждено ли графу пережить сорокалетний рубеж или баронесса уже через месяц отправит его на тот свет?
— Ты в самом деле умеешь гадать? — спросил Герард.
Она усмехнулась:
— Гадать? Да сколько угодно! Скажу всё, что только пожелаете. Но вам придётся позолотить мне ручку.
— И чего я желаю? — расплылся в улыбке сиятельный, теребя завязки кошеля на поясе.
Наташа вспомнила про своё увлечение гаданием по руке. Хиромантия. Тогда она училась на втором курсе университета. На книжной полке стоит… стояла книга… Теперь не важно. Все эти линии на ладони, фаланги и бугорки… Также она интересовалась гаданием на картах Таро. Впрочем, как и многие. И вот вдруг вспомнила, как нагадала себе, что проживёт три жизни. Усмехнулась: это уже вторая.
— Сегодня не тот день, чтобы гадать, господин граф, — остановила его руку.
— Я так и подумал, — не спускал глаз с её пальцев на своём запястье.
— Вы что, не понимаете? — Наташа отдёрнула руку, краснея. — Мне сейчас не до гаданий. Лучше скажите, что будем делать дальше? Пу́стите дело на самотёк?
— Надо подумать, — потёр он подбородок.
— Где у вас тут кладбище? — горестно вздохнула девушка, глянув на бездыханные останки домашней птицы.
— За деревней. Зачем тебе?
— Хочу посмотреть, где меня похоронят.
— Тьфу! — перекрестился Бригахбург.
Наташа заговорщицки подалась к нему:
— Послушаете мой план?
* * *
— Берта, я у вас здесь похозяйничаю немного. Хочу вице-графа вкусненьким угостить, — Наташа, оглядываясь на притихших служанок, думала о другом. — Отошлите, пожалуйста, лишних людей.
— Как скажете, госпожа. Завтра утром для вас принесут шерсть, выберете, что понравится. И спицы уже готовы, — кивнула она на полку с посудой.
— Спасибо вашему мужу, Берта, — улыбнулась девушка.
Она задумала приготовить чак-чак. Почему бы и нет? Ингредиенты все в наличии. Готовится легко. Она была уверена, что такого здесь не пробовали никогда.
— Мне нужно, чтобы кто-то из ваших работников измельчил в ступке леденец.
Кухарка беспрекословно достала с полки горшочек, следя за руками иноземки, выбиравшей кусочки помельче. Пользовались в хозяйстве в основном мёдом. Леденец был не в ходу. Да и стоил он дорого.
В кухне осталось шесть человек. Из них две женщины ощипывали в углу кур.
Пока Наташа замешивала тесто, как и в прошлый раз все с интересом наблюдали за ней. Берта предложила помощь, но она отказалась. Спешить было некуда.
Оставив накрытый глубокой миской «колобок» на столе для расстойки, девушка решила передохнуть и прогуляться к купальне.
Сев на скамью в нише над источником, Наташа положила под неё лакомство для кота. На зов бродяга не отозвался. Но он приходит. Оставленного накануне кусочка рыбы под скамьёй не оказалось. Его могли найти и съесть собаки. По принципу: кто успел — тот и съел.
Достав из кармана кожаный шнурок, девушка крутила его в пальцах, вспоминая, как плетётся «китайская пуговица». Заодно освежила память по плетению «узла удачи». Она сидела тихо, сосредоточившись на своём занятии, не сразу заметив экономку, быстро спускающуюся по лестнице к купальне и оглядывающуюся по сторонам.
Клара, не заметив иноземку, шустро проскочила мимо ниши, углубляясь в заросли у крепостной стены.
Её поведение показалось Наташе странным, и она бесшумно последовала за ней. Услышав впереди приглушённые голоса, остановилась, прячась за куст. Экономка разговаривала с мужчиной. О чём, слышно не было, а подойти ближе девушка не рискнула. Спокойная беседа быстро перешла на повышенные тона и Наташа услышала часть разговора.
На тихую реплику мужчины Клара воскликнула:
— Сколько можно!
В ответ он обиженно прогундосил:
— Я сделал всё, что мог.
— Плохо сделал! — была недовольна женщина. — За что я тебе заплатила?!
В ответ мужчина забормотал, будто уговаривая её.
— Убирайся! — прикрикнула на него Клара.
Послышался звук ломающихся ветвей кустарника, шум борьбы и характерные звуки поцелуя.
— Не сейчас, — торопливый громкий шёпот женщины остудил пыл нетерпеливого поклонника.
Услышав приближающиеся шаги, Наташа как можно ниже пригнулась за кустом. Экономка пробежала мимо.
Девушка прислушалась. Мужчина уходил вдоль крепостной стены в сторону конюшни. Конюх? Который из них? Осторожно выглянув, увидела лишь обтянутую коричневой кожаной безрукавкой спину, скрывшуюся в зарослях.
Встреча походила на обычное свидание, но слова Клары, что она за что-то рассчиталась и была недовольна результатом, навели на мысль, что не всё так просто. Хотя, кто их разберёт: кто тут что продаёт или покупает. Экономка имела доступ не только к продуктам.
Пора было возвращаться в кухню.
Раскатка теста и нарезание тонкой лапши вызвала повышенный интерес у любопытных помощниц по кухне. Когда Наташа начала обжаривать её в кипящем масле до золотистого цвета, все приблизились, побросав работу. Тараща глаза, женщины следили за каждым её движением. Шептание за спиной раздражало.
