Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 31
Когда настали сумерки и небо начало затягиваться дымкой, господин Чо увидел своих птиц. Обе пары кружили на расстоянии нескольких взмахов крыльев одна от другой в поисках хозяина. Ружейные выстрелы стихли. Цикады снова завели свой концерт, беря то выше, то ниже, подстраиваясь под рев автомобилей на шоссе.
Господин Чо подал знак, похлопав в ладоши, птицы подлетели ближе, сначала самки, потом оба самца, и опустились на сухую землю среди сосен. Они пролетали весь день, но усталыми не выглядели. Господин Чо взял их в руки и почувствовал, как колотятся их сердечки, все еще возбужденные этим долгим днем свободы, проведенным над холмами. Он посадил голубей, одного за другим, обратно в клетки, но кормить не стал, только налил немного воды в подвешенные к прутьям поилки. Сам он тоже ничего не ел и не пил, как будто желая разделить с голубями все трудности этого дня. Великая гордость обуревала его: питомцы выдержали испытание, и теперь успешному возвращению на родину ничто не сможет помешать.
Саломея слегка потянулась в кресле, не шевельнув ни руками, ни ногами, просто расслабив мускулы. Выражение тревоги ушло с ее лица, она чуть ли не улыбалась.
– Ну, так когда же они наконец совсем улетят? – спросила она.
Я ответила:
– Завтра.
Я могла бы сказать: «Сейчас», но дневной свет, как и в моей истории, начинал меркнуть, дождь перестал, и я решила, что завтра будет лучше и для нее, и для меня, и для господина Чо.
И вот настало завтра.
Для господина Чо наступил великий день отлета. Он нанял на базаре грузовичок и вместе с голубями отправился в свое последнее путешествие. Эти места были ему хорошо знакомы, он рос там, когда в 1956 году, после войны, они с матерью вернулись с Юга. Это было совсем недалеко от того места, где он родился, по ту сторону устья реки Ханган. Мать господина Чо решила поселиться здесь, в глухой деревеньке, ей казалось, что так она сможет общаться со своей семьей, оставшейся там, по ту сторону, с пропавшим мужем, с дедушкой, со всеми, кого она потеряла. Иногда она рассказывала сыну о прежней жизни – как они жили в грушевом саду и ни в чем не испытывали недостатка. Об отце господина Чо она говорила совсем мало, он был всего лишь сельскохозяйственным рабочим, но при этом очень красивым, высоким и сильным человеком с прекрасным голосом, которым пел модные тогда песни; так он ее и соблазнил и сделал ей ребенка, но ее родня его не жаловала. Когда началась война, он бежал, чтобы примкнуть к войскам северян, и больше она о нем не слышала. Тогда она решила уехать вместе с ребенком, переплыла на плоту реку и отправилась на Юг, к Пхохану. Сейчас, когда господин Чо открывал одну за другой клетки с птицами, воспоминания снова роились у него в голове, особенно песня «Ариран», а глаза наполнялись слезами.
«Давайте, летите высоко в небо, летите на мою родину, к домику, что прячется в долине, вы узнаете его по грушевому саду, отнесите письма моим родным, племянникам и племянницам, двоюродным братьям и сестрам, скажите им, что Чо еще жив, отдайте им слова, что я написал для них, туда, на тот берег реки, слова надежды и любви, слова радости и счастья!»
Саломея закрыла глаза в теплом, мягком послеполуденном свете. Она слушает слова господина Чо, слушает шум ветра в крыльях птиц, шорох маховых перьев. Ветер собирает в складки темную воду великой реки, ее поверхность подрагивает, как шкура диковинного зверя, с недалекой уже суши доносятся запахи, звуки полей, людские голоса, детский смех.
Слышишь, Саломея, как с моря дует ветер, свежий утренний ветер? Вдыхай его, почувствуй его кожей лица, ты летишь высоко в небе, к северу, на другой берег света, это твой последний полет вместе с Черным Драконом, с Бриллиантик, с остальными голубями, ветер пьянит, слепит, у тебя перехватывает дыхание, но ты все летишь прямо туда, к конечной цели твоего путешествия, ты широко раскидываешь руки, и ветер омывает все твое тело, ты становишься невесомой – перышком в порывах ветра, листом, лепестком, – а внизу, под тобой, река со своими островами подталкивает тебя вверх, вперед, на север, к стране, куда ты возвращаешься.
Саломея по-прежнему не открывает глаз, а я тем временем говорю все тише, все медленнее. Она раскрывает ладони, ощущая пальцами воздух, она вдыхает ветер, чувствует вкус морской соли и меда с цветущих лугов, колышутся на ветру высокие камыши и листва деревьев, сверкают камелии в живых изгородях, и сходятся в одной точке все дорожки – не дороги, а тропинки, окаймленные каменными бордюрами, деревни синеют жестяными крышами. Эти слова несут ее вперед, ей не надо слышать их, они рождаются у нее в мозгу, взрываясь, как ракеты, освещающие путь.
Весь день до наступления темноты летят голуби, летят над горами, над долами, над желтыми рисовыми плантациями и рапсовыми полями, над заводами и сортировочными станциями, над серыми деревнями, аэропортами, над реками и озерами. А когда наступает ночь, голуби узнают то место, где родился их хозяин, узкую долину между двумя горами, усаженную фруктовыми садами. Тогда они очерчивают в небе последний круг и садятся на крыши домов – сначала одна пара, потом другая, потом еще и еще, они все тут, никто не отстал, никто не заблудился. Они ступают по крыше сарая, их коготки скрежещут по металлу, а в горлышке рождается мирное воркование, нежная печальная песенка, любовное приветствие перед спариванием.
Саломея, закрыв глаза, слушает голоса обитателей фермы, сначала детские крики: дети первыми заметили голубей на крыше сарая и кричат: «Хо-хо-хо!» Подходят взрослые, один за другим, женщины в фартуках, мужчины с загорелыми лицами, высокие, широкоплечие, с заскорузлыми от работы руками. Все встали перед бетонным домом и смотрят на птиц, которых тут раньше никто не видел. Затем один из них приставляет к стене лестницу, медленно, осторожно взбирается по ней и хватает Черного Дракона, который даже не сопротивляется: он так утомлен перелетом, что не в силах бороться. Внизу все окружают птицу, и тут, шурша крыльями, сверху слетает Бриллиантик, садится рядом со своим супругом, а за ней и остальные пары. Дети, смеясь, берут их на руки. В этот самый миг маленькая девочка по имени Ми Сун восклицает: «Смотрите, у него к лапке привязана записка!» Она показывает на свернутый в трубочку листок бумаги, мужчина разворачивает его, а женщина громко читает одно слово: «Будущее». Оно как пароль переходит из уст в уста, а тем временем люди, одну за другой, разворачивают остальные записки с посланиями, состоящими из одного слова. Кто-то упомянул наводившее страх имя доносчика, и все отступили на шаг, но голубь спокойно поклевывал рисовые зернышки, которые принесла ему Ми Сун, делясь ими с остальными птицами. Середина дня, начало зимы, зимнее солнце сияет сквозь дымку. Голуби прилетели сюда, повинуясь чьему-то таинственному, но очевидному приказу, они принесли весть из иного мира, который лежит там, по ту сторону устья большой реки, мира, который уже не кажется таким чужим. Они ходят по земле, среди жителей большого грушеводческого хозяйства. Они достигли цели своего путешествия. Завтра или, может быть, послезавтра Ми Сун и другие дети напишут какое-нибудь слово на листке бумаги, обернут им правую лапку Черного Дракона и то же самое проделают со всеми голубями, только одно слово, «радость», или «любовь», или «счастье», потом возьмут голубей в руки и запустят их высоко в небо, и те полетят обратно.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 31
