Книга Странная страна - Мюриель Барбери
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
– Значит, туманы живые, – со вздохом произнес Хесус.
– Скажем так: они дыхание, которое соединяет живущих, – сказал Петрус.
– Именно регулируя из Храма согласованность туманов, мы обеспечиваем незыблемость нашего мира, – добавил Солон.
– Я думал, что природные явления регулируются сами по себе, – сказал Хесус.
– Наше существование основано на существовании обитаемой пустоты, осмотической среды, которую мы должны изменять, чтобы она соответствовала потребностям нашего сообщества. Туманы – это течение вечности, и какой бы медленной ни казалась наша эволюция человеческим существам, мы живем во времени. И мы трансформируем туманы благодаря особым свойствам нашего чая: он способен изменять время, а без этого туманы нас не замечают. Мы пьем чай, и туманы слушают нас, и тогда мы вместе.
– А как туманы вас слушают? – спросил Алехандро.
– Страж принимает их и передает послание сообществу, – ответил Солон. – Чай дает ему эту способность приятия и, в силу обратной связи, доносит до туманов потребности эльфов.
– Он принимает туманы? – спросил Алехандро. – Я так понял, что вы их изменяете.
– Принять в себя – это уже изменить, – сказал Солон, – можно даже сказать, это высший возможный уровень изменения реальности. Однако не многие из нас способны подняться до того уровня, какой требуется для общения с туманами, и вовсе не случайно, что самый мощный страж из всех, когда-либо существовавших среди эльфов, явился к нам сейчас, во времена тотальной войны. Без эмпатии Тагора мы бы давно уже угасли.
– Без эмпатии, связывающей его с туманами? – спросил Алехандро.
– Без эмпатии, связывающей его со всей совокупностью, частью которой мы являемся, – ответил Солон. – Все взаимосвязано и взаимозависимо.
– Но не все превращается в свою противоположность, – сказал Алехандро. – Живые существа не становятся скалами.
– Нет, – подтвердил Солон. – Но они могут услышать скорбь камней.
Увидев, что Алехандро замолк в растерянности, он добавил:
– Кто не слышит скорбей мира, не сможет познать себя в своей собственной скорби.
– В таком случае я спрашиваю себя, какого же вы мнения о людях, – сказал Алехандро.
– Большинство из вас не слышат ни камней, ни деревьев, ни животных, наших братьев, хотя они живут в нас, эльфах, как мы живем в них, – сказал Солон. – Вы смотрите на природу как на окружение, которое делите с другими существами, а для наших она принцип существования и их самих, и всего, что было и будет.
Под воздействием второго глотка чая присутствие эльфов стало намного ощутимее. В Алехандро и Хесусе рождалась тысяча ощущений, создавая какофонию образов, – они чувствовали, что совершают головокружительный прыжок в долину деревьев, и знали, что прежде, чем оказаться на новой ветке, перескакивают с вершины на вершину. Потом начался бешеный бег по доисторическому лесу, куда едва пробивались лучи солнца. Они долго мчались по земле, пропитанной запахом мертвых листьев, и несло их радостное чувство, что древесный сок, струящийся под корой, – тот же, что течет в их крови. Внезапно все осветилось, и они оказались над полем кустов с чуть сжатыми листьями, их параллельные волны покрывали гигантские пространства. От волнующихся зеленых дюн, где рукотворные борозды повторялись в бороздах тумана, исходил священный дух, который был знаком Алехандро по кладбищу и по полю боя. Пока они довольно долго летели над плантациями, присутствие эльфийского сообщества стало ощущаться еще сильнее. Они никогда не бывают одни, сказал себе Алехандро – он как бы чувствовал каждое из этих посторонних сознаний, хотя ни одно из них не встречал, а еще он ощутил, как в грудь вонзился кол, и странный, и знакомый.
– Чайные поля Инари[21], – сказала Клара.
Он взглянул на нее, и от кола в груди начало кровоточить сердце.
– Так действует на одиночек присутствие тех, кто не страдает от одиночества, – продолжила она. – Чайные поля несут в себе присутствие сообщества.
– Значит, чай – это что-то вроде телепатического эликсира? – спросил Хесус.
– Существуют две формы употребления чая, – сказал Петрус. – Обычное употребление каждым эльфом, которое соединяет нас друг с другом и поддерживает эту связь живой. И исключительное употребление, имеющее место в Храме. Чай тот же самый, но Нандзэн придает ему иные силы.
Видение Тагора переменилось, и они различили лагуну, в которой туманы обозначали фарватер. По нему медленно дрейфовали приводимые в движение невидимой силой баржи без парусов. Они продвигались между двумя стенами мглы, которая вздымалась, как высокая цепь облаков, и, казалось, следовали воле туманов.
– Сообщение между большими островами тоже в их власти, – сказал Петрус. – Когда фарватер открывается, туман становится жидким и по нему можно плыть, как по реке. Во времена мира туманные шлюзы открываются в определенные часы, но Страж Храма может менять их по своему усмотрению. Одна из величайших битв этой войны была за пути сообщения. Мы постоянно меняли конфигурацию проходов, чтобы преградить дорогу врагу.
– Я не вижу ни гребцов, ни парусов, – сказал Хесус.
– В нашем мире все приводится в движение волей и видением, – ответил Петрус. – С помощью чая страж и его помощники делают видимым направление и передают его перевозчикам.
Картина опять изменилась, и медленный караван судов испарился, уступив место странному саду. Можно ли так назвать то, в чем нет ни цветов, ни деревьев, ни земли? Ни следа веселой живости зелени – этот участок состоял только из камней и песка. Близ берега, расчерченного параллельными линиями, как одинокие вершины, в море возвышалось несколько скал различных форм и размеров. Вдоль песчаного горизонта тянулись другие утесы, образуя миниатюрную цепь пиков, вылепленных силами земли и временем. Все было неподвижно, но слышался шум прибоя, все было безжизненно, но чувствовалось, что пейзаж живет. Не могу себе представить более мирного места, подумал Алехандро и испытал облегчение, отчасти снявшее боль от мучавшего его кола в груди. Он повернулся к Хесусу и с изумлением увидел, что по лицу его команданте катится слеза.
– Камни жидкие, – сказал ему Хесус с почти молитвенным благоговением.
– Как это? – удивился Алехандро, ничего не поняв.
Он вгляделся в камни и вдруг тоже увидел. Несколько языков тумана плыли над садом, и там, где они прошли, скала становилась жидкой: она сохраняла свою форму, но на смену твердости гранита приходила ртутная подвижность лавы. А вокруг, прежде чем снова обрести жесткость минерала, песок превращался в озеро, по которому пробегали смоляные вспышки, – и таким образом песок и камни не просто изображали воду и горы, но воплощали единство состояний материи, и, наблюдая это зрелище, Хесус Рокамора увидел всю свою жизнь новыми глазами.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Странная страна - Мюриель Барбери», после закрытия браузера.