Неожиданно женский визг разорвал тишину, оборвавшись столь же внезапно. Выругавшись, Конан ускорил бег к башне. Визг, похоже, раздался именно оттуда. Где-то вдалеке ударил гонг. Раз, второй, третий. Раздались далекие крики, кое-где появились алые точки факелов. Конан нырнул в тень высокого шпиля и чуть не наткнулся на Акебу. К удивлению киммерийца, тот прижимал к себе красивую девушку в оранжевом платье, одной рукой удерживая неподвижно ее руки, а другой – зажимая ей рот. Большие черные глаза девушки зло смотрели на обоих мужчин.
– Это твоя дочь? – спросил Конан.
Акеба кивнул, торжествующе улыбаясь:
– Зорель. Мне просто повезло. Она вышла за водой к колодцу. Никто не видел меня.
Крики вокруг становились громче, а факелов, похоже, было уже больше, чем звезд.
– Теперь это не важно, – сухо ответил Конан, – нелегко будет смыться отсюда, да еще с девчонкой, которая, по-моему, вовсе не рвется к родному папаше.
– Я сам выберусь с ней, – холодно произнес туранец.
– Ладно тебе, – примирительно сказал Конан, – уйдем вместе, как пришли.
После того что случилось с Эмилио, киммериец ни за что не оставил бы девушку на милость этих извергов.
– Но нужно… Тсс! – Конан махнул рукой, призывая к молчанию.
Какой-то древний инстинкт подсказал ему, что за ним и его спутниками следят враждебные глаза, приближающиеся с каждой секундой. Но даже отличное зрение Конана не могло помочь ему в этой игре теней. Нет. Одна из теней приняла форму одетого в черное человека. Но, даже будучи уверенным в этом, Конан с трудом удерживал черную фигуру в поле зрения. Казалось, что-то мешало сфокусировать взгляд на ней. Это могло быть только колдовство. Черное, опасное колдовство.
– Митра! – воскликнул Акеба, отдергивая руку ото рта своей дочери. – Она укусила меня!
Почувствовав, что рука отца, держащая ее, ослабела, девушка извернулась и впилась ногтями в лицо Акебы. Тот отпрянул, чтобы не дать ей выцарапать ему глаза. Воспользовавшись свободой, девушка бросилась бежать, крича на ходу:
– На помощь! Здесь чужие! Они хотели похитить меня! Помогите!
– Зорель! – закричал Акеба и бросился за ней. Конан лишь выругался и последовал за ними. Неожиданно черная фигура выросла рядом с девушкой. Взвизгнув, она отскочила. Человек в черном поднял руку, словно собираясь погладить Зорель по щеке. Девушка замолчала и вдруг рухнула как подкошенная.
– Зорель! – в стоне Акебы слышалось нечеловеческое горе отца, на глазах которого убили его ребенка.
Первобытный инстинкт снова предупредил Конана об опасности. Схватив Акебу за руку, он повалил его на землю, рухнув рядом с ним. Воздух над ними зазвенел от несущихся сквозь него множества стрел, предназначавшихся человеку в черном. Конан лишь замер в изумлении, увидев, как тот, двигаясь с быстротой молнии, отбил две стрелы в воздухе, поймал на лету еще две и, проскользнув между остальными, растворился в темноте.
Вслед за ним промчались с десяток гирканийцев, вооруженных маленькими изогнутыми луками и кривыми ятаганами. Двое из них бросились к Конану и Акебе… но кто-то громко крикнул:
– Нет! Оставьте их! Нам нужен только Баальшам! – И кочевники скрылись в ночной тьме.
Конан медленно встал на ноги, покачивая головой. Откровенно говоря, он ничего не понимал в том, что происходит вокруг, да и не очень-то стремился понять. Нужно доделать свое дело, подумал он, а остальное пусть идет своим чередом.
Акеба наклонился над дочерью и поднял на руки мертвое тело. Его лицо было залито слезами.
– Она умерла, киммериец, – прошептал он. – Он только дотронулся до нее, и она…
– Неси свою дочь и давай двигать отсюда. Что тут еще происходит – не наше дело.
Туранец осторожно опустил Зорель на землю, вынул саблю из ножен и внимательно осмотрел клинок:
– Пролита кровь, и я должен отомстить. – Его голос был тверд.
– Для мести нужна спокойная голова и холодное сердце, – возразил Конан. – Твоя же кровь кипит от гнева. Останься сейчас – и ты погибнешь, скорее всего, даже не увидев того, кто убил твою дочь.
Акеба резко повернулся к киммерийцу, его черные глаза чуть не выскакивали из орбит:
– Мне нужна кровь за кровь моей дочери. Тебе это понятно, варвар? Если понадобится – я начну с тебя.
– Значит, ты готов оставить Зорель червям и воронам?
Акеба прищурился и тяжело вздохнул. Затем он медленно вложил саблю в ножны и поднял дочь на руки. Его лицо напоминало глиняную маску.
– Надо выбираться из этого проклятого места, киммериец, – произнес он безучастным голосом.
Мимо них пробежала группа мужчин и женщин в оранжевом, явно гонимых страхом. Никто даже не посмотрел на двух вооруженных людей с мертвым телом на руках.
Еще дважды им попадались мечущиеся бестолково группы последователей Культа. Крики и стоны, доносившиеся из лагеря, слились в непрерывный шум. Неожиданно в небо взметнулись языки двух пожаров.
Конан с Акебой влетели в кустарник неподалеку от того места, где были оставлены веревки. Вдруг, словно стая куропаток из-под ног, на них выскочили перепуганные люди в оранжевых одеждах.
Конану пришлось отбросить с дороги двух замешкавшихся мужчин. Еще один получил хороший пинок пониже спины. Конан уже примерился, как поудобнее перехватить бегущую наперерез девушку… и вдруг остановился. Это была Ясбет.
– Ты? – крикнул он.
Не задумываясь, киммериец перекинул ее через плечо, словно мешок, и помчался вдогонку за Акебой. Маленькие кулачки девушки забарабанили по его широкой спине, а ноги безуспешно пытались пнуть его в лицо.
– Отпусти меня, – простонала она. – Ты не имеешь права! Пусти!
Добравшись до стены, Конан опустил ее на землю. Ясбет уставилась на него с негодованием оскорбленной королевы.
– Я обещаю, что забуду это, если ты сейчас же уйдешь. За то, что ты сделал для меня в тот раз, я не расскажу… – Она испуганно заморгала при виде того, как Конан достал кинжал и отхватил им несколько кусков ее платья. В несколько мгновений руки и ноги девушки оказалась туго связанными. Прежде чем она сообразила выразить криком свой протест, Конан довершил дело, вогнав ей в рот основательный кляп.
Акеба проверил надежность веревок, свисавших со стены, и повернулся к Конану.
– А это кто? – спросил он, кивнув головой в сторону Ясбет.
– Еще одна девушка, которую я не хотел бы отдавать на съедение этому Культу, – ответил Конан. – Лезь первым. Я привяжу тело Зорель, а ты втащишь его наверх.
Туранец задумался на несколько мгновений, а затем сказал:
– Сначала – живую девушку. На обеих может не хватить времени. – И, не дожидаясь ответа Акеба, полез вверх. Не обращая внимания на гневное мычание Ясбет, Конан обвязал ее веревкой. Вскоре ее протест был слышен уже со стены. Привязав тело Зорель, Конан замер, прислушиваясь к тому, что творилось в лагере. Он слушал и ждал. Казалось, целую вечность. Наконец конец веревки упал к его ногам. Вскарабкавшись на стену, Конан оказался лицом к лицу с Акебой.
